Re: T: "Лис пустыни"

Глава III «Портовые события»

Домишко то мало изменился: всё тот же еловый сруб, соломенная крыша, слюдяные окна…
А между тем алкоголь делал своё дело: кровь закипала в жилах, в голову лезло осознание ничтожности всего окружающего, но своего всемогущества, хотелось взять какую-нибудь крепость штурмом в одиночку и плевать я хотел, что даже сражаться толком не умею…
Эх, это адское пойло! Зачем только его придумал человек? Глядя на пьянчугу из портового квартала, понимаешь, как ничтожен он и как губительно вино. Но в то же время, сам идёшь в трактир, выкладываешь едва ли не последний пятак за бутылочку терпкого южного «Анкарарта». А о послушниках я вообще молчу! В монастыре то вино сами даже настаивают. Часть, естественно, продают ну а остальное долго в погребах не задерживается. Помнится мне, даже ходила раньше легенда о «великом» Корросе. Тот не раз принимал участие в особых соревнованиях. Говаривали, он мог обставить даже двоих сразу: те уже на ногах не стояли, а он – почти ни в одном глазу. Так вот Коррос этот как раз походил из послушников…
Подходя к дому, я обо что-то споткнулся и с шумом грохнулся на мостовую, потом кое-как встал и продолжил свой путь. Стоя уже на пороге, я хотел было войти, как вдруг чей-то голос меня остановил:
- Эй, стой, алкаш! Что ты здесь забыл? Убирайся, а то получишь кочергой по голове! – впереди послышался угрожающий женский голос, и, действительно, в темноте вырисовывался силуэт кого-то с той самой кочергой.
«Ничего себе приём! Так разве встречают сына?» Меня словно ледяной водой окатило.
- Эээ… – язык, конечно, заплетался да и соображал я туговато, но как-то, более или менее внятно, всё же проговорил, –  а если этот мм… алкаш – просто выпивший лишнего Боумэнд?
- Что?! – с удивлением воскликнул всё тот же голос. – А ну-ка…
Кто-то зажёг факел и поднёс его прямо к моему лицу. Теперь видели не только меня, но и я мог рассмотреть окружающих. Прямо передо мной стояла моя же мать, женщина лет сорока пяти, с палкой в руках, а рядом, держа факел, стояла и сестрица моя, юная Лизхен – красивая девушка с белокурыми локонами, голубыми глазами и точёной фигурой. Она первая узнала во мне своего брата, после чего и кочерга осталась в стороне, и грубый тон.
Меня стали расспрашивать, что да как. Я поведал родным о цели своего здесь присутствия и о трудностях, связанных с допуском в верхний квартал…По ходу беседы, которая длилась около часа, я трезвел, хотя и потихоньку, но всё же трезвел. Однако когда всё же пришло время лечь спать, ибо завтра день рабочий, для меня в доме не нашлось кровати.
Как оказалось, после отправки меня в монастырь, деньжат то стало не хватать и пришлось продать лишнюю, то есть мою мебель. Пускай я и расстроился немного, но зла на родных всё же не держал, понимая, что собрать сумму в тысячу монет для меня было трудновато, а ведь потом и жить нужно было как-то…
Не найдя ночлега у родственников, я подумывал о том, чтобы пойти в гостиницу или же в таверну к Кардифу. Но в последнем случае я бы, скорее всего, был обобран до нитки во время сна, а в первом мне пришлось бы выложить кругленькую сумму всего лишь за постель в общей зале на одну ночь. Тогда я решил, что пока посижу где-нибудь на лавке до утра, а там, когда мать с сестрой встанут, высплюсь на одной из освободившихся кроватей.
Пока я, сидя на лавке, дожидался рассвета, мне в голову пришла мысль, а почему бы не попросить кого-нибудь из горожан сходить к Саландрилу вместо меня. Лизхен, думаю, согласилась бы помочь…
А духи сна тем временем бродили по улицам города. Вот один из них крадётся прямо ко мне. В руках у него волшебный жезл и маленькая арфа. Он играет на ней, играет колыбельную. Меня с чертовской силой клонит ко сну. Взмах жезлом и веки мои тяжелеют, мышцы расслабляются, а воображение уже рисует предо мной чудесные картины … и вот он сон.
Проснулся я лишь самым утром, как всегда с первыми лучами солнца. Наверное, эта моя привычка и спасла меня от участи быть обворованным во сне. Даже здесь, в порту, мало кто вставал так рано, разве только редкий рыбак да трактирщик Кардиф. Утро было тихое, как и ночь. Со стороны моря веяло прохладой, где-то высоко в небе раздавался крик одинокой чайки, у пристани матерился старик-рыбак, а далеко на горизонте, затянутом утренней дымкой, едва виднелась крохотная точка – наверное, торговый корабль – в общем, спокойное тихое утро. Ни мать, ни сестра пока ещё не встали, а будить их я не хотел. Между тем чертовски хотелось пить, поэтому я и побрёл в трактир к Кардифу.
В таверне было пару человек, да и те «спали», лишь какой-то седовласый старичок ругал, видимо, свою внучку:
- Да как ты могла так попасть? Я тебе доверил самое дорогую вещь, что было в доме, а ты! А ты потеряла! Да нет, не потеряла, а просто отдала кому-то! А почему? По дурости своей! По дурости! Чтоб я тебя больше здесь не видел, дура!
Та, зарыдала и опустилась на табурет, оправдываясь сквозь слёзы.
- Но я же не виновата! Там был он. Он хотел меня …убить, наверное. А потом пришёл послушник …но не буду же я с ним…Вот и забыла…
«Так-так, а не та ли это девушка? Хотелось бы, конечно, и награду за кулон, но что с неё то взять. Может и вправду поступить благородно? Редкость это для меня, но всё же…»
- Дай мне пивка бокал! – обратился я к полусонному трактирщику.
- Боумэнд, ты?! Давно не виделись. Как жизнь то? – оживился Кардиф.
- Да, давно. А жизнь так ничего, с пивом сойдёт. Кстати где оно то? – без особого участия проговорил я, положив три монеты на стойку, и вопросительным взглядом посмотрел на трактирщика.
- Ну, на, держи, - забрав пригоршню монет и двинув по столу бокал, до верху наполненный крепким пивом, кажется «Тёмным паладином».
Выпив бокал одним махом, я обернулся, посмотрел сначала на деда, потом на внучку. Я долго рассматривал её: девушка лет так семнадцати, довольно обаятельна. Высокая, стройная, темноволосая красавица со злато-карими глазами, пышной…но стоит ли об этом? Отдать ей лишь кулон и пусть ступает с миром, а у меня ещё есть дело.
- Эй, красавица! Не ты ль вчера кулончик обронила?
- А, что? – завопил дед, на которого я всё же не обратил никакого внимания.
- Да, я! – с надеждой в голосе, видимо признавая меня, созналась девушка
- Вот, держи, - протягивая серебряное украшение ей прямо в руки, молвил я – и больше не гуляй так поздно, ведь я не буду вечно появляться там, где нужно.
- Спасибо! – поблагодарила меня девушка. А личико то её поменялось. Её украсила улыбка и из заплаканной девчушки она превратилась в «сияющий бриллиант». – А как тебя зовут?
- Боумэнд, – равнодушно, пока ещё не проснувшись окончательно,  ответил я.
- А меня… - не успела она договорить, как дед схватил её за руку и потянул за собой, уходя из таверны, - меня зовут Хельга.
«Эх, не догонять же мне их – не смешить народ. Представляю себе, как бубнящий что-то себе под нос дед тащит едва ли не плачущую девушку, а за ними бежит послушник, то есть я – вот было бы посмешище»
Я расспросил Кардифа о Хельге и её ворчливом деде. Со слов трактирщика, девушка эта жила раньше где-то в нижнем городе, но после внезапной смерти её родителей лет эдак пять назад, дом их был по распоряжению губернатора отдан торговцу Цурису, а девушку взял на попечение её дед из портового квартала. Рассказывать большее Кардиф за бесплатно не хотел, а я платить был не намерен, поэтому то разговор не затянулся надолго. Купив у трактирщика яблоко, я вышел из таверны, немного побродил по пристани, а потом сел на лавку рядом с домом и стал ждать, когда же все проснутся.
Море стало затягивать туманом, густым туманом. Чуть позже уже казалось, что это облака спустились на землю – настолько плотный и непроницаемый был этот туман, что даже в двадцати метрах почти ничего не было видно.
Вдруг где-то послышался грохот, потом свист. Что это? Звук становился всё громче.
- Пушечный зааааааалп! – раздаётся крик паладина, охраняющего склад.
Треск брёвен, первое ядро угадило в дом картографа. Грохот орудий. Ещё взрывы. Обстреливали весь город. Канонада раздавалась со стороны моря. Это, наверное, пиратский корабль зашёл в бухту Хориниса. Туман скрывал силуэт корабля. Лишь по вспышкам можно было определить место положения пиратов. Два ядра угодили в казарменный бастион с тремя береговыми орудиями, от которых не осталось и следа.
И всё это за несколько секунд. Все в растерянности. Взрыв, ещё. Со стороны моря слышится крик полусотни разъярённых пиратов. Виднеются шлюпки полные вооружённых до зубов морских разбойников. Взрывы прекратились. Перестали стрелять, дабы не задеть своих.
- К оружию! К оружию! – слышались крики горстки ополченцев.
В порт спустился отряд паладинов, один из которых протянул мне меч.
- Ты с нами?
- Да, я буду сражаться!
Я взял меч и приготовился к бою. Осознавая, что владеть мечом я толком не умею, а видел две возможности выжить: держаться поближе к паладинам или же убежать в верхний город. Я выбрал первое, ведь убежать я, если что, всегда успею.
На берег поднялись тридцать пиратов, вооружённых саблями и топорами. Завязался бой. Пять паладинов да горстка вооружённых жителей сопротивляться долго не могли, хотя и порубили с десяток пиратов. Я в пылу боя использовал все подручные средства: битый кирпич, куски кровли, горящие головешки, сначала орудовал мечом, почти безуспешно, а потом взял в руки свой посох, который и рассыпался после первого же удара. Наш отряд отступал.
Но внезапно что-то справа затрещало. Это таверна, уже объятая пламенем, разваливалась на куски. Что-то тяжёлое, наверное, кусок кровли или бревна падает мне на голову. Вдруг всё замедляется, в глазах становится темно, я падаю…
…
Очнулся лишь в оковах, в тесной клетке. По качке и плеску волн за бортом стало понятно, я на корабле, взят в плен пиратами…


Добавление от 02/26/07, в 21:54:44

---

Неужели ничего не стоит комментариев? :o