Re: Т.: Хоринис

Наконец, она написана. Выкладываю целиком.

Глава 1.

Регис прекрасно себя чувствовал, прислонившись к массивному стволу сосны-исполина. Тень окутывала его с ног до головы, как заботливая мать, бережно пеленающая своего ребёнка. День выдался прекрасный. Свежий утренний воздух, журчание небольшой речушки, впадавшей в крохотный прудик с двумя водопадами. Удивительное, завораживающее пение птиц. Блики тёплого весеннего солнца. Единственное, что немного раздражало – это блеяние овец, из-за которых он и попал сюда – в окрестности Прохода. Но эту маленькую неприятность сглаживала бутылка прекрасного материкового вина, подаренная ему в качестве платы за услугу, и красивая девушка по имени Елена. Услуга, в сущности, заключалась в том, что он попасёт овец вместо Гаана какое-то время. У пастуха появились какие-то важные и срочные дела в городе, и он, войдя в Хоринис со своим небольшим стадом, обратился за помощью к нему – уличному повесе Регису «Пинте». Это прозвище приклеилось к молодому человеку в связи с выигрышем в споре. Тогда никто не верил, что кто-нибудь из людского рода сможет выпить пинту ядреного самогона Игнаца залпом. Но Регис смог. Смог – получай новое «имя» и двести золотых как выигрыш!
Когда Гаан просил Пинту об услуге, то был чем-то очень взволнован, но это повесу не интересовало. Он с радостью принял из рук «царя овец» бутылку вина и, встав со своей любимой лавки, триумфально, изображая из себя великого полководца и то и дело, наигрывая на свирели песенку маленьких разбойников, устремился к Проходу. Конечно, Гаан мог оставить овец на ферме Бенгара, расположенной недалеко от Прохода, или доверить их *какому-нибудь знакомому пастуху, но не был уверен, что с его любимыми овцами ничего не произойдёт. Регису же он доверял целиком и полностью. Ведь Пинта приходился Гаану двоюродным братом. Да и к тому же родственники плату не берут… ну, разве что вином. Оставить овец в городе тоже не было возможности, так как пастуху надо было переговорить с начальником городской гвардии Андре - это может затянуться надолго. А овцам нужно пощипывать травку ежедневно, чтобы у них росла шерсть пороскошней. Дать щипать своим животным, какую-нибудь придорожную траву, Гаан не хотел. Он знал, что самая лучшая растёт у Прохода. Выход один: доверить своё стадо балагуру Регису, который впрочем, проявлял пастушьи способности. Пинта прекрасно играл на свирели. В случае чего мог за себя постоять. Валентино – бездарный и противный богатей из Верхнего квартала Хориниса – до сих пор с ужасом вспоминает ту взбучку, которую ему устроил Регис. Вот и сегодня, отправляясь пасти овец, он засунул за голенище нож и взял с собой короткий меч. Мало ли что?
Да и тем более Гаан знал, что его братишка не прочь развеяться и попить винца около водопадов, пригласив с собой какую-нибудь девушку с фермы Онара.
К чести Региса можно сказать, что свою работу он выполнил безукоризненно. Повеса довёл стадо до Прохода, не потеряв ни одной овцы. Правда, их маршрут слегка увеличился. Пинта не мог не зайти по пути на ферму Онара и не пригласить распить бутылку материкового вина на побережье хоть и маленького, но всё же удивительно-красивого озера, Елену – девушку, к которой Регис был не равнодушен. Она не была «какая-нибудь», её Пинта знал с детства. *Обнимая Елену за тонкую изящную талию и смакуя вино, он вглядывался вдаль, - туда, где находилась дверь, ведущая в Рудниковую Долину. Чудный денёк не должен омрачиться появлением какого-нибудь неожиданного подарка из Миненталя в виде драконьего глорха или безумного орка, машущего огромным топором. При мысли о внезапном подарочке судьбы Региса передёрнуло, и он чуть не разлил вино. Легкомыслие ушло, не оставив следа. Клубок мыслей развязался, и длинная нитка раздумий привела его в реальность.
Шла война. Пусть она лизнула Хоринис только краешком своего огненного языка, но все знали, что и на острове скоро разразится стихия смерти, и тогда корабль жизни вряд ли останется на плаву. Регис попытался отогнать от себя эти мысли. Жизнь всё-таки пока продолжалась. И в это тревожное время в неплодородной почве чувств, когда многие сердца наполнялись пустотой и бессмысленностью своего бытия, сквозь каменные плиты прорастало семя Любви. Мужчина продолжал влюбляться в женщину, а женщина в мужчину, и когда-нибудь наступал момент, когда искорки души вспыхивали и внутри человека разгорались яркие звёзды. Истинная дружба подтверждалась, а те, у кого она была наиграна, словно представление на рыночной площади, убегали прочь от собственного позора. Война разлучала навсегда и скрепляла людей новыми крепкими узами. Но главное, что породила она – это смерть ни в чём не повинных людей, которые жили спокойно, мечтали о простом человеческом счастье. Колесница погибели сносила головы героям-мальчишкам, убивала детей, женщин, стариков. Она – есть беспощадный хаос, орудие зла и ненависти. И неважно, какие цели преследовало кровопролитие…
- Ты меня защитишь, если оттуда выбежит какая-нибудь тварь? – спросила Елена, приподняв голову с плеча Региса и указывая красивым пальцем в сторону деревянного забора.
- Конечно защищу, только давай не будем об этом, - с лёгкой укоризной проговорил он, - наведёшь ещё бурю.
- Бурю? – приподняв бровь и взглянув ему в глаза, удивлённо сказала девушка, - Я просто хочу знать, можешь ли ты защитить меня от беды, и насколько ты уверен в своих силах?
- От беды в это время нас спасёт только чудо… Помоги нам Иннос.
- Значит, не сможешь? – лукаво прищурившись, не отставала она.
- Не каркай. Надеюсь, беды не случится. Хотя, думать так глупо…
- Что с тобой сегодня? Это не тот Регис, которого я люблю…
- Ты не права! Всё тот же, - улыбнувшись, он поцеловал её.
Елена рассмеялась. Смех прозвучал невинно и лаская слух. Он звучал звонко над елями и соснами, разносил простое девичье веселье и славил обыкновенное чудо, имя которому - Любовь. Влюблённые ничего не замечают, кроме предмета их любви.
Перелетев через забор, ограждающий Долину Рудников от земель, прилежащих к городу, большая чёрная птица с длинным острым клювом и блестящими на солнце глазами, как-то предупреждающе каркая, устремилась в сторону Хориниса. Это был *ворон.
- Накаркала! Ха! - на лице девушки застыла хитрая улыбка, она посмотрела на возлюбленного.
*Изумрудные глаза Елены впились в карие глаза Региса. Она пыталась прочитать в них ответное чувство, но видела лишь серьёзность, вдумчивость и глубину. Девушка не понимала, что с ним. Ещё утром, весело насвистывая задорные мелодии, радуясь жизни, любя её, он был совсем другим.
Регис не выдержал взгляд и отвёл глаза.
- Послушай… Всё в порядке. Я тот же балагур и повеса, по прозвищу Пинта. Я так же сильно люблю тебя, просто… - он осёкся.
- Что просто?
- Там, - Регис кивнул в сторону Прохода, - там, гибнут люди. Они удерживают орков из последних сил. Они гибнут, не щадя себя, чтобы нам жилось спокойнее… А мы можем только рассуждать. Почему паладины всё ещё готовятся к походу? Неужели нельзя хотя бы раз в жизни… - Пинта не закончил.
- Я поняла, - прошептала Елена, положа палец на его губы, - Я всё поняла. Но, высказав это мне, ты ничего не добьешься… А пока, - она прикоснулась губами к мочке его уха, - пока у нас есть ещё время любить. Люби меня…
Последние слова были произнесены с необыкновенной нежностью, на которую способна только опьянённая чувством девушка.
- Кто-нибудь! Помогите! – внезапно раздался крик за забором.
- Что это? – отстранив Елену и встав на ноги, сказал Регис, - Ты это слышала?
Девушка кивнула. Овцы испуганно заблеяли.
- Помогите! – крик прозвучал намного громче, и в нём слышалась боль, затем до их слуха долетел рык животного.
Выхватив меч из ножен, Регис устремился к месту, откуда доносились вопли. Преодолев расстояние, разделявшее его от Прохода, в считанные секунды, он со всей силы ударил ногой по двери. Дверь забрюзжала, застонала, но не открылась. Регис мечом снёс железный замок, клинок сломался пополам. Пинта вытащил нож из-за голенища и устремился на волка, скалящего свои белые, как снег клыки.
Крутя палкой восьмёрку, прислонившись к забору, истекая кровью и потом, вопя от боли, от зверя отбивался парень лет двадцати. Регис пнул волка носком сапога по носу и выставил нож перед собой. Волк заскулил и попятился. Его глаза устремились на нового более опасного врага. Рыча, как разъярённый орк, зверь готовился к прыжку, который должен стать последним, что увидит его жертва. Лапы хищника напряглись, и он прыгнул. Его скачок был подобен варантскому гейзеру, однако, ни к чему не привёл. Ловко увернувшись, Регис всадил нож в горло зверю. Тело волка обмякло и упало на каменистую землю. Он убедился, что зверь мёртв, вытерев нож о рукав и засунув его за голенище, подбежал к пострадавшему, который сидел, прислонившись к забору. Грязные чёрные волосы, схваченные тонкой бичевой, слиплись в толстые косы от пота и крови, выступавшей из ссадин на лбу. *
- Миненталь… пал, - слабым голосом проговорил парень, глядя на него голубыми глазами, - орки… орки повсюду!
- Как тебя зовут? – спросил Регис, осматривая рану.
Рваная. Кровь медленными волнами вытекала из неё, как вода из переполненного сосуда. *
- Кир… - промямлил парень.
- Послушай, Кир, - сказал Регис, отрывая рукав от своей льняной рубахи, - потерпи немного. Я тебе помогу.
Он туго перевязал рану. Тёмно-зелёная тряпка побагровела.
- Спасибо за то, что спасли меня….
- Ничего. Держись, братишка… *- Регис помог подняться Киру, который, встав, перекинул левую руку через его шею и опёрся о правое плечо, - Я отведу тебя к Сагитте.
- Кто она?
- Лесная целительница. Живёт за фермой Секоба.
- Это мне ни о чём не говорит… Я нигде не был кроме Долины.
- Ты рождён за барьером?
- Да…
Они шли к большой сосне, около которой сидела Елена и плакала. Слава Инносу, подумал Регис, овцы не разбежались, и парнишка оказался жив. Успел. Ещё долю секунды и всё! Кир балансировал на тонкой грани, по правую сторону которой жизнь, а по левую смерть. Неверный шаг и он бы погрузился во тьму веков. Палка – смешное оружие против беспощадных клыков волка… Он начал говорить о Минентале. Если замок пал, то нам грозит вторжение… Рождён за барьером?! Неужели паладины доверили ему роль посланника?
- Ты сбежал? – глядя ему в глаза, спросил Регис, когда они подошли к сосне. Он посадил Кира на подстилку рядом с Еленой, которая продолжала плакать.
- Нет. Меня отправили предупредить Хоринис о вторжении, - он смотрел прямо и открыто. *
- Кто же?
- Паладин по имени Удар. Он дал мне кольцо.
Кир достал из левого кармана серебряное кольцо, на котором блестела золотая гравировка: «Иннос наш Владыка». Регис взял его и осмотрел. Сомнения развеялись, словно унеслись разогнанные ветром облака. Его прислали паладины. Он дал отдохнуть Киру какое-то время, затем налил в деревянный кубок вина и сказал:
- Вот выпей. Легче станет.
- Спасибо, - Кир выпил.
- Тебе надо бы умыться, потом пойдём к Сагитте. Помочь?
- Нет. Усталость прошла. Сам доберусь.
Регис подал руку Киру, и парень заковылял к озеру с двумя водопадами, держась за рану. Пинта устало присел рядом с Еленой и обнял её.
- Зачем?! Зачем ты побежал туда! – плача, прокричала девушка, - А если бы волк тебя загрыз? Я ужасно волновалась! Я так переживала! Зачем?! – она начала бить кулаком по его груди.
- Там был человек. Он нуждался в помощи, - тихо проговорил Регис, запуская пятерню в её волосы и прижимая к себе.
- Какое тебе дело до него! Он – оттуда! – она указала пальцем в сторону Прохода, - Значит беглый узник!
- Какая разница! – не выдержав, закричал на неё Регис, легко оттолкнув от себя *- Он – человек! Вот, что главное! Даже будь он трижды осуждённым на смерть преступником, я всё равно бы помог ему! Он сидел там не по своей вине. Кир там родился…
- Тем более!
- Да замолчи ты! – Регис отвернулся от неё.
Елена разрыдалась, и, закрыв лицо ладонями, откинулась на ствол сосны.
- Человек всегда должен оставаться человеком… - спустя некоторое время проговорил он, - Даже если он вырос среди волков…
- Прости, Регис… - плача, прошептала девушка и поцеловала его.
- Ничего, Елена…

***
Когда наступили сумерки, окрасив деревья, кусты и золотую статую Инноса в мрачные серые тона, они добрались до пещеры, в которой жила Сагитта. Воздух сделался холодным, а солнце, потихоньку садясь за горизонт, прощалось с людьми на очередную ночь. Потускневшие лучи еле пробивались сквозь частые ряды веток и листьев. Кир и Регис добирались до жилища лесной целительницы полдня. Елена не захотела идти дальше фермы Онара и осталась в доме отца. Овец Пинта отдал на попечительство Пепе – добродушному, немного трусливому пастуху. Тот особо не раздумывая, согласился помочь за десять золотых, обещал сам найти Гаана и вернуть ему стадо.
Мох и лишайник облепили стены пещеры, а с потолка, задевая головы Кира и Региса, пробивая землю насквозь, свисали корни деревьев. Бывший узник и Пинта, пройдя мрачный серый коридор, попали в жилое помещение. Из полыхающего жаром камина, расположенного в левом углу жилища, рывками прыгал слабый свет. Свет освещал три огромных шкафа, переполненных книгами, два из которых прислонялись к земляным стенам, а третий отгораживал алхимический стол с всевозможными склянками, перегонным кубом и прочими вещами, нужными для варки зелий, от большого черного котла, кровати и нескольких сундуков. Тени плясали в сумерках пещеры, извиваясь и превращаясь в нечто мифическое и бесформенное. На полу лежали роскошные варантские ковры с причудливыми узорами. Пахло травами, пряностями и сыростью.
*Сагитта сидела в кресле, повернувшись к Регису и Киру спиной, греясь около камина. Её тёмно-рыжие вьющиеся волосы, схваченные на лбу зелёным обручем с огромным изумрудом, горели огнём при свете яркого очага. Цвета весенней зелени глаза устремились в какую-то неведомую точку, в которой, казалось, для Сагитты есть что-то очень важное. Тонкие руки с изящными пальцами, украшенными множеством колец разных форм и смыслов, лежали на ручках красного бархатного кресла.
Регис шагнул вперёд и хотел уже окликнуть целительницу, как услышал глубокий загадочный женский голос, манящий и туманящий воображение:
- Я ждала вас… - по интонации было понятно, что она улыбается, - А вы припозднились…
Сагитта резко встала с кресла, круто развернулась на каблуках и оценивающе посмотрела на них. Она была молода и красива, совсем не похожа на лесную ведьму, описываемую в детских книжках. Горделивая осанка, присущая дамам королевских кровей. Узкая талия, высокие бедра, длинные изящные ноги, чёткие черты лица, пухлые губы, правильный нос, глаза… Глаза, в которых крылась неразрешимая загадка, тайна веков и забытая легенда… Её красоту подчёркивало чёрное декольтированное облегающее платье. *
- Здравствуй, Сагитта, - *улыбаясь, проговорил Пинта, - Пожалуй, не виделись с прошлой осени.
- Здравствуй, Регис. И вправду давно тебя не видела…
Они обнялись. Сагитта поцеловала Пинту в щёку.
- Совсем не изменилась, - лукавство застыло на его лице.
- Да, не изменилась… Как поживаешь?
- Неплохо… *
- Слава богам! А ты ничего, - она подошла к Киру и провела длинным, крашенным в синий цвет ногтём по его щеке. От неё пахло фиалками и шалфеем, - Даже лучше чем я ожидала…
Сагитта моргнула, как довольная кошка. Целительница повернулась к ним спиной и направилась к алхимическому столу, взяла с него небольшой сосуд и снова повернулась, опершись рукой о краешек стола.
- Если не ошибаюсь, тебя зовут Кир?
- Откуда вы знаете? – удивлённо спросил он, держась левой рукой за раненное плечо.
- Я много чего знаю, - она одарила пациента хитрой улыбкой и лукавым взглядом, - Так я не ошиблась: Кир?
- Не ошиблись…
- Отставь церемонии. Можно на ты. Я не королева Миртаны и уж тем более не какая-нибудь жрица с Южных Островов, - ласково проговорила целительница.
- Понял.
- Вот и хорошо… Перейдем к делу. Ложись на кровать. Регис кали железо.
Пинта достал нож, которым утром заколол волка, вытер его о штанину, привязал к кочерге. Затем то, что у него в результате получилось, Регис сунул в очаг камина. Огонь с редкой прожорливостью принял «пищу», но, поняв, что она ему не по зубам, разочарованно и спокойно, чётко выполняя свою работу, начал придавать металлу красный свет. В то время, пока острое лезвие ножа багровело и желтело, Сагитта, сидя рядом с лежащим Киром, размотала успевшую уже пропитаться кровью повязку, наложенную Регисом. Она осмотрела рану.
- Укус волка. Крупные сосуды не задеты, иначе ты б его не спас, - сказала целительница, обращаясь к Регису, - Но так и должно было случиться, - последние слова Сагитта едва слышно прошептала.
- Я рад, что успел вовремя.
- Приступим…
Она вырвала пробку. Из сосуда заструился слабый золотой свет, пробивая сумрак пещеры. Запахло морским бризом, водорослями и солью. На рану потекла прозрачная жидкость, проникая вглубь и пенясь. Плоть расступалась, раскрываясь и показывая оголенную кость. Зелье проникало сквозь мясо, пытаясь высосать волчью слюну. Всё это время Сагитта бормотала какие-то заклинания, магические формулы. Лицо её побледнело, руки покраснели, на лбу выступили крупные капли пота. Спускаясь по виску, одна из них упала на его жилистое тело. Пальцы разжались, и сосуд полетел на пол пещеры. Её губы нашли губы Кира. Поцелуй. Парень не понимая, старался сопротивляться, но шалфей и фиалки были сильнее, и он растворился в них. Волосы рассыпались по его лицу подобно волшебным огонькам, которые зародились из одного большого и разбились на мириады маленьких. Мягкие, сладкие уста Сагитты… Фиалки и шалфей…
Внезапно она оторвалась от него и встала на ноги. Пинта вытащил из огня раскалённый нож и подошёл к кровати.
- Зажми между зубов, - *прокричала Сагитта и дала Киру палку, - Прижигай!
Регис прижёг. Сдавленный крик, стон, вопли… Кир потерял сознание.
- Слюна не вышла… - проговорила целительница и начала падать.
Быстрым движением Пинта подхватил её и усадил в кресло. Дал понюхать Солнцегляд, имеющий резкий запах и приводящий в чувство. Сагитта пришла в себя и посмотрела на Региса.
- Слюна не вышла, ты понимаешь, что это значит? – слабо сказала она.
- Понимаю… начнётся заражение.
- Нет! Заражения не будет! Он необычен. Кто-то более сильный, чем я удержал её в крови. Такого не было никогда. Понимаешь? Никогда!
- Понятно. Откуда ты знала, как его зовут?
- Мне об этом сказал кто-то очень сильный и властный. Он появился в лучах яркого солнца, и, казалось, был соткан из нитей утренней лазури. Его голос был глубоким и добрым, голос, подобный трубящему горну. Он мне сообщил о приближении двух странников. Одного я знаю, другой нужен этому миру. Окутанный светом сказал, что рана не смертельна. Но она нужна, для того, чтобы исполнилось пророчество, ему - целительница кивнула в сторону лежащего на кровати Кира, - предстоит выбор… А потом всё исчезло, и спустя какое-то время появились вы… *
- Ты в порядке?
- Да. Так бывает, после ритуала.
- Раз слюна не вышла, зачем ты сказала мне прижечь рану?
- Так надо.
- Ясно. Но поцелуй? Тоже часть ритуала?
- Да… - соврала Сагитта, краснея на глазах у Региса.
- Чего-то только я такого не помню.
- Ты был без сознания!
- Верно, - он улыбнулся, - Помощь ещё нужна?
- Нет… Я справлюсь.
- Не сомневаюсь. Я зайду часа через два.
- Буду ждать, Регис, буду ждать. Прощай…
- Не прощаюсь, Сагитта.
Пинта развернулся и вышел из пещеры, направляясь в сторону фермы Онара. Перед его глазами проносились события вечера, в который он чуть не отошёл к Инносу на небеса. Тьма, боль, холодный, мерзкий рог мракориса в животе, разорванный бок, из которого вот-вот вывалятся кишки. К Сагитте его отнёс Гаан. В лихорадке и бешеном бреду, он провёл около недели, и если бы не лесная целительница, то ему бы пришел конец. Она лечила его эликсирами, прикладывала мази, читала над ним молитвы и заклинания. Регис хорошо помнил, как открыл глаза и увидел лицо Сагитты и свет, плавно исходящий из камина. Именно тогда Пинта понял, какая замечательная штука эта жизнь. Каждая травинка, каждое дерево, каждая птица, поющая на заре, распевающая свои трели над головами влюблённых, - всё было прекрасно и замечательно, всё было чудесно, всё воспринималось с детской чистой любовью, всё было ново.
Регис втянул носом вечерний воздух. По телу растёкся лёгкий, приятный холодок свежести. Весна! Возрождение природы после долгих заморозков. Всё пробуждалось и оживало. Любовь, вера, дружба…
Он улыбнулся. Сегодня Пинта спас жизнь совершенно чужому для него человеку. Почему он это сделал? Почему вскочил на ноги и побежал к Проходу, а не остался рядом с девушкой? Кто-то назовёт его поступок глупым и самонадеянным, мол, за стеной мог находиться не только волк, но и целая армия орков. «Какое тебе дело до него?» - в голове прозвучал плачущий голос Елены. Снова улыбка - Регис вспомнил свой ответ: «Он – человек!» И теперь после совершённого, он чувствовал себя прекрасно. Что-то ласково щекотало душу, а сердце в груди стучало *так, *будто сегодня Регис впервые узнал, что такое любовь. Послушники из горного монастыря говорили: «Так сходит на человека неизреченная Благодать Инноса». Регис медленно брёл по лесу, радуясь жизни.
Пинта проходил мимо запустевшей фермы Секоба. Двери и окна амбара были забиты досками. Ржавая пила валялась у рыхлой дороги рядом с разбитой тачкой. Выпитые бутылки *вина и стеклянные осколки лежали втоптанные в землю. Пустота. От фермера недавно ушла жена и сын, слуги разбежались кто куда и стали работать на других земляных владениях. В чём дело? По всему острову шли слухи о том, что Секоб был довольно близок с тёмными силами. Кто-то даже рассказывал, что в его доме хранились вещи какого-то некроманта, и, кроме того, Регис слышал, сидя за кружкой пива в «Мёртвой Гарпии», что Секоб одержим демонами. Пинта редко доверял сплетням, но, видя, что здесь твориться, он поверил всему.
Случайно, Регис заметил, что дверь в дом, где раньше жил фермер и его семья приоткрыта, и сквозь маленькую щелочку пробивается слабый жёлтый свет. Он подошёл к дому поближе и услышал голоса. Один из них Пинта узнал. Секоб! Второй был омерзительно-грубый и скрипучий. Прижавшись к двери вплотную, Регис услышал, о чём говорили:
- Я… я… Вы же знаете, никогда не подводил… - щебетал, оправдываясь Секоб, - Всегда помогал, никогда не отказывался…
- Ты только мерзкий прыщ! Сколько можно говорить об осторожности, - голос погрубел ещё сильнее, - Зачем ты привлёк к себе столько внимания? О твоей ферме и тебе говорят по всему острову!
- Я не х-хотел… Я ведь даже довёл жену до истерики, чтобы она ушла, чтобы оставила меня в покое, чтобы я мог спокойно работать над нашими планами… правда, потом раскаялся… зря… когда все заговорили…
- Вот именно, остолоп! В твоей дурьей башке не пошевелилась ни одна извилина, чтобы понять, что ты только навлечешь на себя подозрения! Сначала бредовый поступок с женой, теперь тебя видели около Круга Солнца!
- Но то, что нам надо растёт только там. А насчёт подозрений, Вы немного тоже…
- Что?! – громыхнули слова незнакомца.
- К-когда в доме появились Ищущие, обо мне впервые заговорили… Это они виноваты, господин Полиморф, они…
- Их уже нет, - что-то шлёпнулось на пол и завыло, - Да! Здесь я дал промашку! Надо было им сказать, чтобы твой дом не трогали! – Регис услышал нервную поступь. Незнакомец заходил по кругу, гневно ругаясь, - Червяк, этот Безымянный подонок всё испортил! Всё!! Он не вернул тебе семью, он убил наших братьев! А потом убил Слугу…
- И чуть меня не у…
- Лучше бы тебя, чем Ищущих! Он порушил все наши планы! Теперь придётся всё строить заново! Чем мы и занимаемся… Но! Теперь пал Миненталь. А Безымянный со своей компанией бороздит океаны, он приближается к материку. Скоро… очень скоро свершится… - голос приобрёл оттенок мечтательности, - Ладно, до полуночи осталось около пяти часов. Чтобы на Круге Солнца всё было готово! Понял! – крикнул Полиморф.
- Понял, господин, всё понял…
- Ничего не забыл?
- Ничего. Порошок из рога чёрного тролля, трава Глорха, болотник, кость гоблина, человеческая кровь и…
Пинта наступил на стекло, и оно предательски треснуло.
- Тсс! Кажется, здесь кто-то есть...
К несчастью Региса, *в его направлении послышались шаги. Испугавшись, Пинта вскочил и побежал в лес. Он бежал со скоростью взбесившейся лошади. Спрятавшись за широкий дуб, он выглянул. Дверь отворилась, и на пороге появился высокий черноволосый мужчина, невероятно худой, с огромным мечом за спиной и красными, нечеловеческими глазами. Он посмотрел по сторонам и, ухмыльнувшись, зашёл обратно в дом.
Ветер заколыхал траву. Ухнув, сова подцепила своими лапами маленького грызуна и улетела в лес. Было ещё светло, однако на горизонте уже показалась луна. Регис вылез из-за дуба и увидел, как над фермой Секоба поднялся ввысь чёрный ворон и полетел на запад, к городу. * * *