Re: ФРПГ-3. 'Кровавые времена'.

Еато. Фаринг, темный переулок.
Ночь с первого на второй день..
Рукоять меча *приятно холодила руку. Словно могильный холод, которому принадлежал меч уйму времени, не спешил покидать привычное обиталище и оставлять оружие теплой руке. Лезвие взметнулось свистящим полукругом, заставив мародера отпрянуть, и замерло перед лицом Еато. Тусклые блики переливались на клинке мертвенным светом. И это было правильно.
-Три сотни. Всего то. Ты погляди на гарду! А сталь какая - отличное оружие! - хриплый голос торгаша вывел Еато из задумчивого созерцания игры скудного света на полировке.
-Добрый меч... Верный помощник верного слуги Инноса, яростного паладина Урентира, павшего в боях с орками в Нордмаре. Видишь эти надписи? - палец Еато указал на основание лезвия, но мародер перебил нетерпеливо:
-Ну я и говорю - отличный меч? Берешь? - он протянул руку к Еато, ожидая платы или желая на худой конец забрать оружие из чужих рук. Его напарник хмуро посматривал на покупателя, не забывая поглядывать и по сторонам.
Еато небрежно откинул с головы капюшон. Две короткие косички опали по сторонам от лица, взгляд стража впился в глаза мародера, протянутая рука того замерла на пол-дороге, чтобы через секунду отделиться от тела. Взвизг стали, и меч погибшего паладина Урентира в последний раз попробовал кровь. Еато обещал это воину-скелету, прежде чем упокоить его, бывшего слугу Инноса.

"Рука посягнувшая оружие усопшего, доспех его и то, что позволяет духу помнить, кем он был и отдыхать в покое должна быть отделена от тела посягнувшего, чтобы не могла она больше совершить зла" - торжественный голос отца выплывала из глубины памяти. Так он говорил на посвящении, когда молодой Еато получал амулет "охранителя усопших". Вот только сейчас слова звучали осуждающе и грустно. Страж встряхнул головой, разогнав хмурые слова, и неровной походкой двинулся прочь из переулка. Серую землю кропили капли крови, то ли из рассеченной руки, то ли с лезвия паладинского меча.

Еато сделал лишь два шага, как два регулярных ополченца выскочили из ближайшего свертка и чуть на него не налетели.
"Должно быть услышали крик" - мысль была на редкость равнодушной. Ополченцы остановились как вкопаные, взгляды их устремились Еато за спину. "Двое убитых. Смертную казнь конечно заменят ссылкой в рудники Хориниса. А на что я надеялся? Что они безропотно подставят руки под удар?..Ублюдки, но не трусы.." - Страж стоял неподвижно, разглядывая ополченцев. Один постарше, тертый калач, второй еще совсем парнишка. Его взгляд тыкался то куда-то за спину Еато, то на него самого. Тот, что постарше, оглядел косички "стража покоя", меч в его руке и чуть заметно мотнул головой в сторону. Так было всегда, власти не должны были бы оставлять стражей безнаказанными, но у каждого человека, будь то крестьянин или воин были захороненные предки и родичи. Свидетели наказаний безмолвствовали. Но отсечение руки, это одно...
-Рука рукой, а об остальном теле вообще разговора не было, - зло прошептал Еато. Еще пару мгновений он собирался силами, и пошел прочь от места казни. Не наказания, как было положено, а казни. Он нарушил заповедь "охранителей". Вслед ему тянулся тягучий взгляд, понимание пополам с осуждением. В душе Еато, как в чаше, плескались злость и вина, словно вино с кровью - вроде и цвет тот же, да пить противно..

Нужно было вернуться домой, залечить рану, благо она была не глубокой. Выспаться, а завтра вернуть меч и шкатулки с ценностями тому, кому они принадлежали.