Re: Т: Возвращение в Хоринис

***
Deep inside of me - I know there's got to be
A different kind of truth - that sets the spirit free
If I don't wanna know - what's written inside me
How could I see anything - how could I be anything?

Feelings come and go - I've never known...

«Longing», Helloween (1993)

Руда. Вот, что оказалось главным. Ее скрытая магическая сила позволит одному из них заполучить полный контроль над миром. Спор, ожесточенные столкновения длились долго. Но они закончились, и трофей скоро перейдет в руки победителя. Да, скоро…

Герой шел по широкому коридору Залов, отбрасывая неясные контуры своих отражений в гладкие, словно специально кем-то отполированные до блеска, стены, что заполняли пространство вокруг себя сотнями фиолетово-синих бликов. Изредка ему попадались небольшие колонны, исписанные символами на неведомом языке, о значении и происхождении которых паладин мог только догадываться. Вообще все эти залы казались ему какими-то неестественными, неправильными, не вписывающимися в остальной мир. Казалось, что, зайдя сюда, он попал в новую Вселенную, где действуют совершенно другие законы. Хотя, скорее всего, дело было в руде. Она сама по себе обладает многими таинственными свойствами, из которых люди не познали и половины, а уж здесь, в сердце жилы Хориниса, магия руды действовала в полную силу, подстраивая под себя окружающий мир… Это напоминало бурлящий океан, который точит скалы, затопляет города и переворачивает корабли – никто не может его остановить, но если найдется тот, кто сумеет познать естество свирепой воды, сможет слиться с ней, заставить ее стать частью себя, то он получит возможность использовать силу океана в своих целях.

Смертные слишком слабы для этого. Но с другой стороны, лишь через них Братья могут получить доступ к материальной части мира, сами они этого сделать не в состоянии, будучи существами мира другого. Получается замкнутый круг *– смертные находятся под контролем у Властелинов, Властелины же для своей деятельности нуждаются в смертных…

Герой вновь поймал себя на размышлениях о мироздании. Что за глупость! Кому это сейчас интересно? Скорее всего, Голос того Избранного прав – мир устроен слишком сложно для нашего понимания. И едва мы только попытаемся выйти за грани известного нам, как неизбежно попадем в тупик, будем тыкаться, словно слепые кроты, в стену, горя бессильным желанием понять, что находится за ней. Тогда как нам это знать совершенно ненужно, и это все равно ничем нам помочь не сможет.

Оставшуюся часть пути он проделал, не думая ни о чем, разум его окончательно обессилел. И лишь когда начавший казаться уже бесконечным блистающий тоннель, расширившись, превратился в громадную залу, потолок которой исчезал во тьме высоко над головой, к Герою вновь вернулся дар мысли. Он увидел Ксардаса, который стоял в центре начертанного на полу круга.

– Наконец-то, – сказал некромант. – Ты готов?

– Глупый вопрос, – вздохнул паладин в ответ. – Давай, начинай.

Ксардас, казалось, ухмыльнулся, хотя, может это всего лишь блики от сверкающих стен, играя на его лице, создали такое впечатление. Через минуту он, вместе с Героем, стоял на коленях и, сложив руки в молитвенном обращении, в один голос произносил с ним слова заклинания. «О великие владыки мира! Да будет на все воля ваша! Да примите вы тела избранников ваших! Да свершите то, что назначено вами!».

Душа паладина, казалось, запылала. Запылала ярко, чисто, огнем не поражающим и убивающим, но живительным, дающим силы и стимул к борьбе. Он почувствовал, что постепенно теряет над собой контроль, руки его сами достали из ножен меч и приготовили его к бою. Иннос теперь был частью его, теперь Он лично руководит своим воином. С Ксардасом тоже самое – Герой увидел, что теперь лицо некроманта потеряло какую-либо эмоциональность, стало плоским, бесчувственным. И лишь в глазах продолжало теплиться пламя жизни, но теперь оно стало другим – полным ненависти, ярости… Зла. Две вечно противоборствующие стихии теперь сойдутся в поединке один на один.

Огненный всполох меча пронзил воздух, задев лезвием робу мага. Но тот продолжал стоять неподвижно, словно не замечая капель крови, что, выпав из раны, ударились о пол. За первым последовал следующий удар, уже более решительный и сильный, он пришелся некроманту в грудь. Ответа вновь не последовало. Осмелев, паладин занес оружие над головой, намереваясь покончить с противником одним ударом, но в ту секунду согнулся пополам и, выронив меч, повалился оземь. Темный маг, сжимая в руках пылающий шар, подошел к лежащей на полу фигуре в обуглившихся доспехах и пронзил тишину воздуха Залов громогласным голосом, явно принадлежавшим не ему, Ксардасу:

– К чему весь этот театр? Кого мы пытаемся обмануть? Брат, пора покончить с этим, хватит представлений!

Паладин хрипло кашлянул, и, тяжело дыша, едва смог заставить себя сказать последнюю фразу:

– Делай, что задумал…

Трижды некромант повторил длинную фразу на языке, что никогда раньше не звучал в человеческих устах. Трижды воздел он руки над телом бывшего Героя, трижды заставил стены пещеры поколебаться одними своими громогласными восклицаниями. Рудные камни не выдержали давления, что было на них оказано – в один миг они выплеснули из себя всю ту магическую энергию, что хранили и накапливали дотоле веками. Почувствовал, что тысячи ярких, обжигающих лучей вонзились в его тело, паладин вздрогнул и застонал – Сила, которая вошла в него была колоссальна, ослабленный дух не мог удержать ее в себе. Нестерпимая боль, которая сжигала сознание, разлагала разум и убивала жизнь, Герой совсем не ожидал умереть столь мучительной смертью.

Казалось, все, тело его окончательно расстается с Духом, превращаясь в искореженную, пустую оболочку. Но тут, неожиданно боль начала ослабевать, Сила покидала его, теперь ее носителем должен был стать Ксардас. Да, именно так – став носителем самого Белиара, некромант мог теперь удержать в себе то огромное количество мощи, что содержалась в рудной жиле. Принимая ее через Героя, он скоро наполнится ей через край, и лишь тогда вся Сила перейдет в руки Темного Властелина. После чего необходимость в обоих Избранных отпадет...

Весь процесс длился недолго – скоро Герой, окончательно ослабев, лежал на уже потерявшем свой магический блеск полу Залов, безо всяких мыслей и чувств, готовясь, наконец, расстаться с этим миром и обрести покой. Иннос покинул его, теперь паладин – всего лишь простой смертный, чье хрупкое естество оказалось полностью разбито под влиянием Силы. Последнее, что он видел – это напряженное лицо некроманта, который, вскинув руки, громко произносил слова заклинания. Странно, но Герою показалось, что Ксардас делает что-то не так – уж слишком громок был нарастающий из под земли рев, и слишком сильно раскачивались стены пещеры. Сам темный маг вновь обрел человеческий взгляд, не оставляло сомнений то, что Белиар его уже не контролирует. Но как он может продолжать пользоваться Силой в таком случае? Герой неожиданно оживился, несмотря на то, что минуту назад уже был готов умереть, и, хотя тело его уже не имело возможности двигаться, мозг лихорадочно пульсировал и, превозмогая боль, продолжал работать. Паладин увидел, как с потолка начали обваливаться куски породы, а где-то под толщей потерявших свою энергию рудных залежей, казалось, начинает раскалываться само основание острова.

– КСАРДАС!!! – раздался устрашающей силы рык. – ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

Некромант ничего не ответил. Вокруг него уже витали голубоватые огоньки, когда вдруг из темноты вынырнул силуэт смуглолицего мага в робе служителя Аданоса.

«Брайан! – удивился Герой. – Но… как? Ведь этого не должно…». Тут он понял все, в чем дотоле сомневался, суть мирового порядка неожиданно предстала перед ним во всем своем хитроумном устройстве, так что без труда можно было понять сам принцип, который заключался в…

Но, увы, та догадка осталась существовать лишь в виде чистого Знания, не успев обрести четкие формы Мысли, а уж тем более – выразиться Словом… Герой даже не подозревал, насколько легко и незаметно наступает смерть, когда заканчиваются мучительные минуты предшествующей ей агонии…

Яркая вспышка не оставила после себя ни одного из возможных очевидцев последних минут жизни самого прославленного человека Миртаны…

***

Диего натренированным до автоматизма движением потянулся рукой за спину, ожидая нащупать там оперение стрелы. Но в этот раз ожидания старого лучника не оправдались – колчан был пуст, а израненный, но еще крепко сжимающий в руках свой топор, орк находился уже в трех шагах от своей жертвы. «Неужели конец? – мысль прозвучала безо всякого выражения, словно речь шла о чем-то неважном, второстепенном. – Вполне может быть. Хотя…». Через секунду в руках у Диего оказался короткий, но чрезвычайно остро наточенный кинжал, которым бывший солдат Старого Лагеря пользовался лишь в особых случаях, когда уже нельзя было полагаться ни на что другое. Это блестящее лезвие входило в плоть, точно в масло, не разбрызгивая при этом вокруг себя кровь, благодаря особой форме клинка – идеальное оружие для однократного, неожиданного и смертоносного удара.

Тело моментально предугадало команду своего хозяина – ноги приняли полусогнутое положение, а корпус подался одним боком чуть вперед. Ладонь правой руки надежно спрятала кинжал, готовясь в нужный момент за долю секунды приготовить его для атаки. Орк сделал шаг вперед, но осознать все роковые последствия своего маневра, увы, не успел, потому как уже через несколько мгновений его мертвое тело падало вниз с парапета. Диего же, аккуратно вытерев с лезвия кровь тряпицей, убрал свое оружие в ножны, которые затем надежно спрятал в складках своего доспеха до следующей подобного рода «безвыходной» ситуации.

– Диего! – послышался ему знакомый голос Мильтена, фигура которого показалась на лестнице, ведущей к башне магов. – Ты жив, слава Инносу!

– Жив-жив, – спокойно ответил лучник. – Вот только много ли осталось тех, кто может разделить с нами сию радость?

– Мы потеряли Риордиана, – вздохнул маг. – Он погиб, спасая жизнь одному из солдат, который был тяжело ранен… правда, себя спасти уже не успел… Проклятые орки!

– Все мы когда-то умрем, – философски заметил Диего.

Мильтен, казалось, был не очень доволен такой реакцией друга, потому ничего не ответил и, пожав плечами, отправился осматривать крепость дальше, собираясь отыскать остальных уцелевших. Диего же уселся прямо на холодный каменный пол, погрузившись в свои мысли. Действительно, война источила его душу, сделав ее более черствой, жесткой, грубой. С одной стороны, теперь он мыслил еще более твердо, чем раньше, не завися от нежных чувств, но с другой – отсутствие последних делало его чересчур прямолинейным и в жизни обыденной. Он забыл о душевных страданиях – переживаниях, скорби, усталости. Если не умер сегодня – наверняка умрешь завтра, таким стал его жизненный принцип. И разве он виноват в своем «перевоплощении»? Нисколько, война – есть самое мощное явление, способное изменить любого человека. Кто-то грубеет, кто-то слабеет, а самые же неприспособленные просто-напросто погибают… Но для случаев, когда война принимает затяжной и масштабный характер, уже придется мыслить по-другому – разве Риордиан был слабаком? А Лестер? А все те парни, с кем Диего был в одном отряде, когда сражался в Миртане? Многие из них погибли, но ведь причина не в том, что они были «неприспособленны». Нет, пожалуй, пора кончать с этой вечной кровавой резней, так больше нельзя…

– Нужны лечебные зелья? – прервал размышления лучника маг воды, держащий в руках небольшую сумку, откуда выглядывали наполненные розовато-белой жидкостью бутыли.

– Не помешали бы, но, думаю, стоит сначала позаботиться о раненных. Для них эти зелья важней.

– Не волнуйся, – сказал Кронос, протягивая Диего две небольшие фляги. – Их мы уже обеспечили. Но готовить зелья без специальных алхимических приспособлений, да еще и без помощи нашего главного специалиста по напиткам, достаточно трудно. Не знаю, долго ли мы еще сможем обеспечивать ими население замка.

– Боюсь, долго уже и не понадобится, – ответил тот, но, прикусив себе язык, решил сменить тему разговора. – А куда подевался тот новенький? Который еще тогда, во время первого нападения, такое заклинание сотворил мощное?

– Брайан-то? Не знаю. Пропал, словно-таки его и не было. Сатурас говорил что-то об этом, но я не смог ровном счетом ничего понять из его сбивчивого рассказа. Наш верховный маг совсем сник, и оно понятно – Круг Воды все редеет, один Аданос знает, что нас ждет впереди…

Диего, сделав глоток из фляги, хотел было что-то добавить, но неожиданно тишину холодного воздуха пронзил невероятной силы грохот, подобный обвалу высоко в горах. Едва затихнув, он сменился постепенно нарастающим гулом, который заставил и камни, и людей дрожать: одних – от волн колыхающегося воздуха, других – от недоуменного страха перед неведомой им силой.

Со смотровой вышки раздался голос часового:

– Генерал! Лагерь орков… он…

– В чем дело? – Ли, что вскоре уже поднимался с остальными солдатами наверх, с трудом удавалось перекричать гул.

– Смотрите!

Через пару минут Диего и Кронос стояли на верхушке башни, вместе со всеми окаменев от удивления, глядя на открывшуюся их взору картину. Прямо посреди вражеского лагеря в земле образовался огромный кратер, что, увеличиваясь с каждой секундой, поглощал одну за одной орочьи палатки вместе с их обитателями. Из глубины его чудовищной пасти вырывалось красно-фиолетовое пламя, чьи языки моментально превращали в золу все, что к ним попадало, потому даже в крепости ощущался ужасный смрад от дыма и копоти.

По сравнению с этим всеразрушающим буйством стихии, заклинание Брайана показалось бы всего-навсего небольшим костерком, какой разводят путники, дабы согреться и приготовить еды. Хотя, стихии ли? Никто даже не мог себе представить, что природа способна на такое. Но, с другой стороны, разве может на такое быть способным человек? Пусть даже сильнейший маг? Весьма маловероятно. Единственное объяснение происходившему обитатели крепости находили в словах «кара Инноса», потому многие из особо набожных сразу же опустились на колени и принялись благодарить своего хозяина за ниспосланную им помощь.

«Он сделал это!, – восторженно взирая на стан врага, который теперь едва ли сумеет вновь пойти в бой, подумал Ли. – Видно, таким было его предназначение. О, Иннос, прими душу верного воина твоего и уготовь ему достойное место в своем небесном чертоге!».

Спустя час, когда на месте лагеря орков образовался огромный залив, в глубинах которого, вместе с палатками, кострами и частоколом, исчезло и яростное пламя недр земли, Кронос уже оповестил остальных магов о случившемся. Сатурас, Ватрас и Мердарион находились в тот момент у горного озера, недалеко от крепости, где прощались с погибшими братьями – Миксира и Риордиана похоронили у самой воды, как и принято у служителей Аданоса, в глубокой расщелине между скалами.

– Я рад, что все  закончилось, – на сообщение Кроноса отреагировал лишь бывший проповедник из города. Мердарион, скрестив руки на груди, задумчиво вглядывался в горизонт, верховный же маг сидел в отдалении с совершенно разбитым выражением лица.

– И что теперь? Мы вернемся назад?

Взор Ватраса словно остекленел. Равно как и его голос:

– А разве нам есть куда идти?