Re: 'Обычное дело'.

***
В разрушенном форте ничего не изменилось, разве что трупы привлекли множество мелких падальщиков, таких как вороны и разные жучки. Демон скинул орка на землю и полетел по направлению к башне, а я влил в орка эликсир и стал ждать эффекта. Эффект наступил минуты через две — сначала орк начал хрипеть, кашлять и хватать ртом воздух. Мне показалось, что некромант напутал, и орк сдохнет самой мучительной смертью, ведь Ксардас не алхимик, но опасения оказались беспочвенны. Орк покашлял, побился в судорогах, но глаза открыл и уставился на меня. Я сразу принялся за дело:
–      Ну, скотина, слушай меня. Я всех убивать, рвать их всех руками, тебя спасать!!!! Ты понимать?
Я принялся сильно жестикулировать, показывая как спасал никчемную шаманью жизнь (зря меня в молодости не приняли в актерскую академию, много потеряли). Орк без энтузиазма смотрел на мое выступление, потом с минуту тупо смотрел на меня, а затем произнес:
–      Грахтнакк.
–      Чего?
Орк показал лапой на груду мусора, в виде каких-то деревяшек и грустно произнес:
–      Грахтнакк.
–      Я так и знал. Эта свинячья морда не понимает по-человечески. Что же делать?
–      Если человек продолжать обзывать, то «свинячья морда» отрывать от человек все выпуклые места, мешающие при ходьбе.
–      Так ты умеешь по-людски говорить?
–      Да. Меня звать Ур-Шак, я сын духа. Человек меня спасать, теперь человек друг, но если он говорить неприятный слова, я…
–      Все понял. А где ты выучил человеческий язык?
–      Я был рабом в …….
И орк стал мне рассказывать про свою несчастную жизнь. О том, как его все обижали и били, потому что родился со слишком интеллигентной для орка харей. О том, как его родителей убили люди, а его забрали работать в шахту, где он и выучил язык, первыми заученными словами были: «… твою мать», «Гомез — козел» и «Работай, скотина». Но он оттуда сбежал и вернулся к себе в племя. Пошел в шаманы, стал самым лучшим учеником и отомстил всем, кто обижал его в детстве. Как он только над ними не издевался: заставлял ходить на руках, бровях, устраивал гонки на варгах, превращал их в различных животных. Одного превратил в ворона и заставил нагадить на лысину вождю племени. Правда, все получилось немножко иначе, чем было задумано. Так как ветер предательски изменил траекторию полета э-э-э «вороньего вещества», и оно попало в глаз верховному шаману. Тот от неожиданности сколдовал огненный дождь… Хорошо, что обошлось без серьезных жертв: одного убило, троих контузило, остальные отделались паленой шерстью, да и у вождя лысина стала еще больше. После этого был выдан указ – убивать всех летающих птиц в зоне видимости. Орки так увлеклись этим приказом, что на территории Миненталя уже почти не встретить птиц. Но для молодого шамана, все закончилось хорошо. Никто так и не узнал, что виновником всего был Ур-Шак, так как ворон сам погиб в огне.
Потом орк стал рассказывать про свою взрослую жизнь, про трудности этой самой орочьей жизни. Мне это было не особо интересно, поэтому я постарался конкретизировать:
–      Я тут по делу, у меня к тебе несколько вопросов. Почему орки напали на тебя? Где ваш город и как туда пробраться?
Я достал из рюкзака пергамент и приготовился записывать. Орк оказался кладезем информации: он сказал, что его выгнали за недоверие к Крушаку, поведал о других шаманах, о том, что Крушак украл у них сердца и теперь они нежить.
–      А кто такой Крушак?
–      Вы называть его Сопящий.
–      Может, Спящий?
–      Может.
–      Мне нужно попасть к Храпящему и к этим шаманам. Где они находятся?
–      Ты давать карту, я рисовать.
Идея была хорошая, вот только карты у меня не было. Я обменял ее у Грехема на рисунок голой бабы, а рисовать поверх голой бабы, это кощунство!!! Другой бумаги у меня не было, кроме той, что в руках, но и там уже не осталось чистого места.
–      Ты мне лучше так объясни, на словах.
Орк указал лапой себе за спину и сказал:
–      Вон там. Только тебе это не помогать.
–      Да… — я скептически глянул на горизонт, — хорошо объяснил. А почему не помогать?
–      Там много моих братьев.
–      Так я их всех того… убивать.
–      Нет, братьев очень много. Они тебя бить, пускать по круг, а затем есть и запивать тебя.
–      И что мне делать?
–      Тебе надо сделать Улу-мулу.
–      А это что за хренотень?
–      Это большой амулет, похож на расческа. Раньше к нам приходить человеки и расчесывать нас, выводить вши, блох. Их звать Зеленый. С тех пор орки очень любить зеленый и не убивать.
–      Ясно. Ты мне можешь сделать эту хренотень?
–      Я не уметь. Уметь Таррок. Мы с ним работать в шахта, я убегать, а он остаться.
–      Почему остался?
–      Он больной. Работать любит, когда бьют любит, поэтому остаться.
–      Ясно. А что за шахта?
–      Там все время пьют и оскорблять Гомеза.
–      Значит новая, хотя и в старой Гомеза не любят. Ладно, сам разберусь. Ты-то теперь, что планируешь делать, где жить?
–      Моя жить тут, строить дом.
–      Может тебе помочь?
–      Нет, я сам, у вас, у людев все через задничный ход.
Здесь орк прав. Признаться, строитель из меня неважный, если точнее, то вообще плохой, и Ур-Шак поступил мудро, отказавшись от моей помощи. Дом я строил, точнее ремонтировал, всего один раз в жизни, уже в заключении. Товары для заключенных еще не были собраны, и нас заставляли работать на благо города Хориниса. Кроме меня в тюрьме было еще три человека, но путевка в Миненталь была только у меня. У остальных были небольшие провинности: один пописал на виселицу, другой пописал в стакан и продал как пиво, а третий просто пописал… в кровать губернатора (Сначала я подумал что это или странные у них шуточки, или весь остров поголовно болен). Я все время, пока находился в камере, спал с открытыми глазами, мало ли что взбредет этим сыкунам в голову, они так могут всю камеру ополоснуть, включая меня. Ну, так вот. Мне и сыкуну в кровать, достался ремонт дома, хозяином которого был некий Феллан. Странный нервный мужик, бегал, мешал, кричал и молоток из  рук некогда не выпускал. Дом мы ремонтировали очень медленно, быстро у нас получилось только продать все молотки, гвозди, тяпки, лопаты и все, что не прибито к полу и стенкам. Охранник был с нами в сговоре, так как ему нравилось каждый день жрать мясо и пить пиво и иногда сам, что-нибудь тырил. Так продолжалось четыре дня…
Ремонт стоял, а пивные животы и жирные морды росли, а в доме не осталось ничего, кроме двух кроватей. На пятый день пришел судья и сказал, чтобы мы заканчивали, так как мне завтра за барьер. Пришлось ускорить строительство, а так как все гвозди были проданы, а деньги пропиты, то мы в буквальном смысле клеили на сопли, а бывало и того хуже. Феллан про это не знал и даже не догадывался, только все время удивлялся: «А почему клей пахнет так странно?».  Когда работа была окончена, то пришли проверяющие: Феллан и судья. Хозяин подошел к своему дому и легонько толкнул, дом выдержал. Тогда он залез проверять на крышу, сначала слегка прыгнул, потом посильней, потом…. Доски надломились и придурок полетел вниз, но не один. Надломанные доски составили ему компанию. Прибежали ополченцы, вытащили его из-под обломков и отнесли к Ватрасу. Тот посмотрел, дал лекарство, но оно не помогло, поэтому с тех пор этот идиот все время бьет по стенке молотком и приговаривает: «Надо чинить дом, надо чинить дом». По факту саботажа судья повел расследование и нашел виновного. Сыкуна повесили на следующий день (Лариус все-таки добрался до шутника). Вот так в Миртане стало больше на одного плохого строителя, одного идиота и одного трупа.
Уже смеркалось. Я попрощался с шаманом и телепортировался к Ксардасу.

***
Точнее попытался — подлетел на полметра и спустился обратно. Попробовал еще раз, но эффект был аналогичный. Я не стал сдаваться и продолжил попытки. Орк, скептически смотрел на мои манипуляции и сказал:
–      А человек совсем тупой.
–      Чего? Сам дурак.
–      Сразу видно, что человек не любить работать, ни головой, ни руками.
–      С чего такие выводы?
–      Чем человек мудрей, чем образован, тем больше мана, у тебя мана маленкий, знач ты тупой.
–      Молчала бы, обезьяна переросток, кто тупой, а кто умный. Это не я несколько лет поклонялся злобному демону. А с маной у меня все в порядке, я не Гомез, Велайя осталась довольна.
–      Я тебя не понимать. Кто такой – абязяна?
–      Я и сам толком не знаю, на картинке видел, один путешественник показывал. Сидит в клетке, вся мохнатая, как ты, морда глупая, как у тебя, и в руке п*ську держит.
–      Кого?
–      Ну… главный атрибут самца.
–      Топор?
–      Нет. То, чем мужик все дела делает.
–      Топором!
–      Да нет же!!! Чем ты баб привлекаешь?
–      Топором!
–      О, Господи! Иннос дай мне сил! (А еще говорит, что я тупой) Ты чем баб окучиваешь? Тоже топором?
–      Нет. Дубиной, что б не сопротивлялась.
–      А потом?
–      Потом еще раз дубина, для верности, а то мало ли что бывает.
–      А детей вы чем делаете?
–      Ну… этим самым.
–      Вот про него я и говорю.
–      А чего, он его в рука держать? С бабами плохо?
–      Да нет. Он не свой…
–      В смысле?
–      Как тебе объяснить? Может быть, это и не п*ська, а просто похож. Он такой продолговатый, желтый, наверно для…
–      Хватит!!! Давай закрыть эту тема, я недавно ел — стошнит могет. Мне больше неинтересно… Лучше говорить, как ты домой идти? Темно уж совсем.
В этом мохнатый был прав, но я решил показать всю мощь человеческой мысли.
–      Я сейчас эликсир маны достану, выпью и спокойно телепортируюсь.
Я принялся рыскать в рюкзаке, но кроме шнапса, закуски, четырех зелий скорости и нескольких с лечением ничего не обнаружил. Зелий с маной не было. Странно. Хотя чего странного, я ведь не маг, их у меня и было от силы штук пять.
–      Ну, как поиск?
–      Э-э-э... Знаешь что? Я решил остаться и поподробней узнать о демоне и городе орков.
–      Человек мне врать, человек всегда позорится, а потом врать.
–      Ладно хватит! Давай лучше костерок разведем, я тебя угощу человеческой пищей, выпьем за победу над Спящим и тому подобное.
–      Хорошо. Ты собирать дрова.
–      А зачем? Вон какие-то палки валяются.
–      Не трожь!!! Это мой Грахтнакк!
–      А что это такое?
–      Это посох сынов духа. Эту мне дарить мой отец, когда умирать, а я ее не сберечь. Теперь мне большой позор.
–      Не надо расстраиваться, ее уже не вернешь. А кто ее сломал, уже умер.
–      Ты прав. Ладно, иди собирать дров.
В темноте это было трудно сделать, но я зажег факел и принялся за сбор, благо мусора на территории хватало. Орк тем временем бережно собрал остатки своего посоха и аккуратно уложил у стены. Я собрал дрова, сложил их горкой. Пока орк разжигал костер я доставал из рюкзака припасы: вино, шнапс, шкуры волков (не на земле ведь сидеть). Когда Ур-шак закончил с костром, я протянул ему бутылку шнапса и провозгласил первый тост:
–      Как говорил мой учитель, Котепольд: «Давайте жить дружно».
–      Правильно говорит твой учитель. Мы надо жить в мире, орки и люди.
–      Он тоже так думал.
–      И что с ним теперь?
–      Орки съели. Он пошел разъяснять им правило житья по-инносовски. Пока в котле варился, еще говорил, что они не правы, а как до вертела дошло, так и все. Можно сказать, сгорел на работе.
–      Ясно. Человек это вкусно.
–      Ты ел?
–      Да. Я тебе говорить, к нам приходить Зеленый или по-нашему Гринперс. Приходить и чесать нас. И пока расческа в руках в его не трогать, но только он один раз, расческа не приносить, мы к ниму подходить и спрашивать: «Ты зачем расческа не взять?». А он нам: «Я…э-э-э… нехотеть, вас обидеть... я взять маленький расческа». Мы не понимать и съесть его.
–      Ясно. Я тоже, когда не понимаю, злюсь. На материке есть один маг, такую ахинею несет. Я как-то к нему подхожу и.… Хотя ладно, в другой раз расскажу. А почему вы его, Грынпыса, сразу есть. Побили бы и все.
–      Нам завещать это старый шаман, прям так и говорит: «Вы за людьми…блюдите, блюдите и еще раз блюдите». Мы и начали блюдить, а оказаться он в конвульсиях бился, и слова по три раза повторять. С тех пор Зеленый к нам не ходят, боятся.
–      Что-то мы разговорились, а про шнапс забыли, греется он, нехорошо, однако.
Шаман воспринял мои слова буквально и в один заход оприходовал бутылку. Мне нельзя было подводить все человечество, тем более на глазах орка, поэтому я собрал всю волю в кулак и повторил подвиг. Потом пошли тосты, в адрес Спящего (Чтоб он сдох!!!), потом за Барьер, за падение его же, за людей, за орков, за международную дружбы и т.д. Всю ночь мы пили, шутили, болтали, а под утро спели вместе песню про чудесный край – Миртану.
***
Очнулся я на самом высоком месте форта, в разрушенной башне и почему-то лежал в открытом сундуке. Лежать было очень неудобно, жестко, дул пронизывающий ветер и начиналась гроза. Как я оказался в башне, почему без доспехов, почему в карманах какая-то бумага, я не знал, больше того, даже не догадывался. Первая попытка встать не увенчалась успехом, впрочем, как и вторая, и третья. Ноги не хотели слушаться, было такое ощущение, что все тело взбунтовалось против меня. Хотя его можно понять, столько лет пью, ем, курю, снова пью такую гадость, не приведи Иннос. И вот наверно, мне наказание за годы издевательств — революция. А революции надо давить в зародыше,  правда без посторонней помощи это будет трудно сделать. В пропитый и все еще пьяный мозг стали приходить различные идеи:
1)      Помолиться Инносу, тот сжалится и пришлет Аданоса с бутылочкой пивка. А иначе герой помрет, не выполнив долг.
2)      Повертеть башкой, поискать глазами Ур-Шака.
3)      Поорать, позвать Ур-Шака.
4)      Разгрызть сундук.
Последняя идея была самая бредовая, поэтому я ее сразу отмел, но другие имели право на существование. Я начал с первой, пытался произнести молитву, но с губ срывалось только: «Господи, дай пивка, сдохну без глотка». Если бы меня увидел какой-нибудь маг, то посчитал бы это страшным богохульством и спалил бы заживо. Вторая идея тоже не осуществилась, голова не вертелась ни в какую сторону. Поорать тоже не представлялось возможным, орать я в принципе не мог, я мог только жалобно просить: «Господи, дай пивка, серьезно… сдохну…». Наверно это все, конец… Я много раз представлял свою смерть в постели с прекрасной принцессой, от сердечного приступа, вызванного сильнейшим удовлетворением, но такое я не мог даже вообразить – в сломанной башне, в сундуке, от страшного похмелья и жажды. Хуже уже быть не могло… но и тут я ошибался.
Я вообще очень часто ошибаюсь. Особенно когда касается женщин (здесь я хотел бы сказать спасибо всем миртанским столярам и плотникам – «спасибо вам, люди, за ваши большие, вместительные, удобные и главное крепкие шкафы, которые не один раз спасали мне жизнь, укрывали меня от взглядов ревнивых мужей. Если бы не вы, дорогие друзья, то лежал бы я уже в сырой земле с топором в голове и кинжалом в сердце».) Сколько раз я себя убеждал: «Она жена судьи, одумайся» или «Ей всего девятнадцать лет, не будь дураком». Но почему-то я всегда был этим самым дураком.
Ну так вот. Я и в этот раз ошибся, хуже быть могло - сверкнула молния, прогремел гром и пошел дождь… даже не дождь, а ливень. Поначалу я обрадовался, так как вода была моим самым большим желанием. Я разинул пасть (кружившие надо мной насекомые умерли от перегара сразу, даже не мучились) и жадно ловил капли. Но по мере заполнения сундука водой, моя радость поубавилась. Я представил еще одну нелепую смерть - захлебнуться в сундуке. Вообще в колонии нелепая смерть — это обычное дело. Мне рассказывали, что один человек приручил волка. Нашел в лесу, принес домой, вырастил, откормил. Как волк подрос до больших размеров, то этот человек решил сделать из него ездовую собаку. Вывел за пределы лагеря, сел сверху и «поскакал». Только вот волку он не объяснил маршрут путешествия, не дал карту и все такое, поэтому зверь как почувствовал свободу, то у него сразу проснулся инстинкт и он побежал к своим сородичам. Человек пытался остановить зверя, но тот только притормозил в глухом лесу, возле самой большой и злобной стаи. Человек как увидел такое количество волков, как обрадовался: «Ух ты, сколько ездовых собак сделаю», – подумал он. «Ух, ты, еда с доставкой на дом», - подумали будущие ездовые собаки… С тех пор этого человека никто не видел. Мне не хотелось повторять судьбу мужика, помирать мне еще рано, тем более так глупо. Ладно, еще в бочке бы захлебнулся или  в озере, но не в сундуке же. Меня засмеют, посмертно притом, а этого допустить никак нельзя…
И снова в голову полезли разнообразные идеи:
1)      Выпить всю воду.
2)      Прогрызть дырочку в сундуке, чтобы вода вытекала.
3)      Снова попробовать поорать.
Идеи снова были, одна глупее другой, но лучше хоть какие-то, чем совсем ничего. Выпить всю воду не представлялось возможным, так как дождь был очень сильным, и вода быстро прибывала. К тому же, если я выпью так много воды, то мне захочется по естественным надобностям, тогда  я захлебнусь в другой жидкости, которая будет похуже, чем вода и тогда точно от посмертного позора мне не уйти. Грызть тоже не выход, сундук крепкий, доски толстые, а зубы у меня некаменные. Кричать было единственным выходом. Я уже вдоволь напился, и вода придала мне силы:
–      Ур-Шак!
Мне никто не ответил.
–      Ур-Шак!!!
Справа от меня раздался храп. Оказывается эта скотина, все время была здесь.
–      Ур-Шак! Проснись!!!
В ответ невнятное бормотание. Кто бы мог подумать, что моя жизнь в руках вонючего, пахнущего псиной животного, который никогда в жизни не мылся. До чего я докатился.
–      Ур-Шак!
–      Хватит орать, башка болеть,  взрываться.
–      Я щас помру, спасай меня.
–      Ур-Шак, сам помирать сейчас будет…Ур-Шак дохнуть.
–      Если ты «дохнуть», то кто меня спасать? Я ведь тебя спас, теперь твоя очередь!
–      Человек плохой, человек, когда давать выпивка, хотеть смерти Ур-Шака. Ур-Шак рыгать, много рыгать, чуть кишка наружа не пошла.
–      Сам виноват, на закуску налегать надо было. Ладно, хватит, давай спасай, а то захлебнусь скоро.
–      Ур-Шак без сил, не поднять ящик.
–      Сделай хоть, что-нибудь.
Я не видел Ур-Шака, только слышал его голос, наверно, как и у меня, у него нет сил подняться. С минуту ничего не происходило, только вода все время прибывала. Я испугался, что шаман заснул или у него помутнение рассудка или еще что-нибудь. Я захотел снова позвать орка, но в этот момент сундук двинулся, точнее Ур-Шак стал двигать его к краю башни (у башни наверху не было стен). Шаман не мог встать, поэтому он двигал ящик из лежачего положения.
–      Ур-шак, Я разобьюсь!
–      Сундук тебя защищать, сундук крепкий.
–      Ур-Шак, не надо, пожалуйста. Ур-Шак, не делай этого. Ур-Шашечка, ну я прошу, не надо, должен быть другой выход. Ур-Шисик, не нааааааааааа...
Сундук полетел вниз… Полет оказался недолгим — несколько секунд, за которые у меня перед глазами пролетела вся моя никчемная жизнь, причем с повторами в интересных местах. Сундук приземлился на дно и треснул в нескольких местах… в нескольких местах треснул и я. В глазах стояли звезды, голова раскалывалась, ни ноги, ни руки не слушались, а содержимое желудка просилось наружу (хоть не обделался, и на том спасибо). Я мысленно поклялся отомстить Ур-Шаку, не знаю как, но я это обязательно сделаю… Может пока он будет спать, побрить его налысо? Хорошая идея, бритва у меня есть, надо только снова споить его остается и все.
Я не успел обдумать весь план, так как ниоткуда ни возьмись, мне в голову прилетел большой округлый камень… Очнулся я только тогда, когда мне в глаза бил сильный солнечный свет. Я попытался определить время, но безуспешно, так как ни черта в этом не смыслил. Следующим желание было встать. Так как ноги поняли, что выхода у них нет, то согласились помочь мне в моем стремлении. Я встал, сделал шаг вперед, зацепился ногой за край сундука и шлепнулся рожей в грязь (я надеюсь, что это была грязь). Руки тоже прекратили бунт и помогли извлечь рожу (именно рожу, так как на человеческое лицо «это», не было похоже) из противной жижи. Я на карачках пополз к ближайшей стене, с целью взяться за ее и встать, повторно не поцеловав родимую минентальскую землю. Вскоре и это было исполнено. Пора уже переходить к заданиям посложнее, например, вспомнить все события, разыскать свой рюкзак, топор и найти эту собаку, скинувшую меня с башни.
–      Сам просил помогать. Вот я и помогать.
Я и не заметил, что орк валяется совсем рядом. Он был весь грязный и сливался по цвету с землей.
–      А ты что, мысли читаешь?
–      Так ты их вслух говорить.
–      Ясно. У меня так голова болит, что не осознаю, что делаю.
–      Ну… ты это, извинить меня за камень.
–      Так это ты его кинул?
–      Я не хотеть бриться, вот и решил тебя отвлечь на минутка, а вышла на денек.
–      Ах ты, скотина, я тебя спас, а ты меня с башни вниз и каменюкой по башке. И это люди у них еще злые, как тебе не стыдно.
–      Ты меня извинять, я не хотеть так.
–      Ладно, уже забыли. А что мы в башне делали?
–      Ты говорить, что взять сундук, сесть в него и с горка кататься весело. Что у вас так всегда зима делать.
–      Так сейчас же лето! А как я в него поместился? Он же маленький.
–      Ты меня просить, тебя запихать. Я запихать, но руки, ноги не помещаться…пришлось тебя туда лапами забивать…
–      Господи! Это все?
–      Ты еще просить тебя в небо подкидывать, я подкидывать, правда, не всегда ловить. Ты хотеть за пределы барьер вылететь.
–      Надо же, чего только по пьяни не придумаешь. Ладно, меня наверно Ксар заждался, а я здесь пьянствую. Он меня за такие выкрутасы убьет… Ты мой рюкзак случаем не видел?
–      Видел, он возле колона валятся.
Я осторожно отцепился от стены и пошел к колоннам. Там действительно лежал мой рюкзак. Я сел на землю рядом с ним, достал лечебные эликсиры и принялся пить в надежде на избавление от похмелья. После десятка эликсиров я почувствовал небольшое улучшение самочувствия. Теперь надо было искать оружие. Я принялся осматривать все вокруг и заметил свой «Клич воина» вбитым в стену, но самым интересным было не это, а то, что на стене появились надписи, они гласили: «Гомез – козел», «Юберион + Галом = брак по расчету», «Крушак + Галом = Любовь» и «Уря и я, были здесь». Я попытался вытащить топор, но он не поддавался, тогда я уперся ногой в стену и повторил попытку. На этот раз успешно. Потом я осмотрел всю территорию замка, нашел еще кое-что из своих вещей и когда я закончил поиски, весь алкоголь выветрился. Мне пора было отправляться к некроманту, поэтому я пошел прощаться с шаманом. Ур-Шак все также лежал на земле.
–      Тебе плохо?
–      Угу.
–      Я могу чем-нибудь помочь?
–      Неа.
–      Мне пора идти, но я обязательно зайду снова. Пока.
Орк лишь кивнул головой. Я вытер лицо от грязи, взял руну и телепортировался к Ксардасу (странно, в этот раз она сработала). У некроманта за это время ничего не изменилось, Дема все также внизу делает вид, что убирается, а Ксардас перелистывает свои книги, делая вид, что изучает их. Как только старый черт меня увидал, то сразу пошел в наступление:
–      Ты где был? Жизнь всей колонии зависит от тебя, а ты прохлаждаешься черт знает где.
Я не знаю почему, но у меня поднялось настроение, когда я увидел ругающегося Ксардаса, и мне захотелось пошутит. Поэтому я начал:    

Зачем же ты меня послал? Зачем туда послал? Зачем послал туда?
Уж лучше сделал б это сам. Ты ведь сильный маг. Сделал б это сам!
Но вместе с демоном пошел, орка тот тащил, а я рядом шел,
И все же зря туда пришел, я туда пришел, лучше б не ходил.

Так вот, а мне пришлось туда идти,
А я ведь не хотел, туда совсем идти,
Совсем-совсем я не хотел туда идти.
В тот проклятый форт.

Возле форта на скале, Возле форта на скале,
Чуть не помер я.
Возле форта на скале, Возле форта, Возле форта на скале,
Чуть не окочурился.
Возле форта на скале, Возле форта на скале,
Чуть не помер я.
Возле форта на скале, Возле форта, Возле форта на скале.

Так значит, я туда пришел, В орка зелье влил, И эффекта ждал.
А орк наш еле-еле встал, Еле-еле встал, Видно зелье дрянь.
Сначала долго он молчал, долго он молчал, но потом сказал.
И очень много он сказал, все я записал, все я записал.

И ты поймешь, когда услышишь этот Готик-рэп.
Ты все поймешь, когда услышишь этот Готик-рэп.
Надеюсь все поймешь, когда услышишь Готик-рэп.
Я тебе все расскажу.

Возле башенки твоей, Возле башенки твоей,
Город орков есть.
Возле города того, Возле города, Возле города того.
Там пещера есть.
Возле башенки твоей, Возле башенки твоей,
Город орков есть.
Возле города того, Возле города, Возле города того.

Ну а в пещере в той Крушак, Злобный демон он, Очень он плохой.
И он шаманов убивать, Сердца вырывать. Надо наказать.
Тому мне нужен  амулет, нужен амулет, крутой амулет.
Я с ним пойду…

–      Хватит!!! Завязывай с песней, у нас тут не конкурс талантов, что с тобой происходит? Ты, случаем, болотником не балуешься? Хотя нет, молчи, я по глазам вижу что пил. Много пил, глаза красные как у огненной ящерицы. Мало того, что старших не уважает, читать не умеет, двоечник, трус и лентяй, так он еще и алкоголик!!!
Как только Ксардас закончил перечислять все мои достоинства, в бой вступил я.