Re: Т: 'Обычное дело'.

***
Немного постояв около двери, я твердо решил, что надо в срочном порядке ломать барьер, не отвлекаясь на все мелочи, ломать и… и валить из этой колонии, сначала в Хоринис, а если Веля меня и там найдет, то я по воде до материка побегу. Ну что сказать… я плохой человек… отец из меня тоже получится хреновый. Тем более, знаю я этих баб: подложит мне свинью — возьмет и родит тройню… бабы ведь хитрые... вот возьмет Веля родит… и помрет специально, на мол, сволочь бородатая — воспитывай, я со своей стороны родила. А мне такие сюрпризы ни к чему…

Я медленно спустился вниз и громким шагом, выставив грудь вперед и сильно ударяя пяткой в пол, вошел в тронную залу… слева от трона, рядом с входом, лежало тело мертвого человека в большой луже крови… рядом валялись щепки, раньше именуемые лютней, много битого стекла и прочий мусор. По всему залу валялось неимоверное число бутылок и бочек из под вина и шнапса, наверно все запасы за все годы… Судя по всему у Барона был тяжкий запой.
Гомез в это время сидел на троне, держа в левой руке гриф от лютни, а правой подперев голову… было видно, что он скучал.
–      Что тут случилось?
–      Он сильно фальшивил, — произнес барон и бросил гриф в мертвое тело.
–      А… ясно… вроде… Я вот чего пришел… Давай драться.
–      Я такой одинокий, — Гомез проигнорировал мое предложение.
–      Ну, я не знаю — собачку себе заведи… птичку какую-нибудь. Например, ворона, как у Равена.
–      Давай дружить?
–      Хорошо. Только давай не долго… минут этак пять… потом я тебя убью и пойду по делам. Договорились?
–      Меня все ненавидят, все хотят меня убить – нижняя губа Гомеза начала дрожать, а глаза стремительно краснеть.
–      Так… и ты туда же… а ну не ныть.
–      Никто меня не лю-ю-ю-юбит… — завыл Гомез.
–      Я тебя люблю, а мертвым буду любить тебя еще сильней, так что давай драться.
–      Говорила мне мама, учись на лютника… тьфу… на лютиста… на  лютяста… короче бренчи на струнах по кабакам… дед твой бренчал – зубы потерял, глаз вырвали, ухо откусили, отец твой бренчал – зубы потерял, нос отвалился, глаз растекся… и ты, говорит, сынок учись, тоже, чтоб красавцем быть…
–      Так… прекратить с воспоминаниями! Значит так, Гомя, у нас есть два пути: или ты берешь меч, и мы сражаемся, или я привязываю меч к твоей руке и режу тебя на ровную колбаску. Понял?
–      А ты кто? — барон обтер мехом воротника сопливый нос и уставился на меня.
–      Я… э-э-э… герой… местного разлива.
–      Пиво местного разлива я знаю, а вот героев нет.
–      Хм… мое самомнение изрядно сдулось… ладно… вы меня еще предателем назвали, ребят у ворот поставили, чтобы они мне люлей всыпали.
–      А… чего-то припоминаю… Так это значит тебя Равен с Торусом искать пошли…
–      Хе… все-таки я популярен.
–      Угу... Равен даже своего ворона научил глаза людям выкалывать, чтоб тебя наказать. Ладно, драться, так драться.
Гомез неожиданно для меня ловко вскочил с трона, практически на лету вынимая меч и… и раскорякой проскользил на растекшейся смеси из крови и вина через весь тронный зал, сбив и опрокинув на себя стол. Сильно запахло палёной шерстью... я уж решил, что опять несчастный случай вмешался в бой, но из-за стола послушались невнятные матюки, потом хрипение и громкие, но все-таки невнятные матюки. Через минуту и сам Гомез медленно поднялся на ноги, дожевывая горящую свечку.
–      Когда скользишь надо рот закрывать, — поделился я богатым опытом, — и это.. у тебя вилка из головы торчит.
Гомез выплюнул горящую свечку, и резким движением втащил из головы вилку, а из уха ложку.
–      Чего ждешь? Нападай давай, — попытался я разбавить наш бой динамикой.
–      Чем? Ложкой и вилкой? Я тебя убивать собрался, а не есть живьем. Меч мой не видел?

Я проследил глазами путь Гоми, и оказалось меч торчит из потолка, буквально в трех метрах от трона.
–      Когда скользишь, руками не надо размахивать, — снова поделился я богатым опытом, — и это… что-то бой у нас не клеится, Гомя, может…
–      Кто? Да какой я тебе «Гомя», червяк ты мерзкий?! — видно барон пришел в себя, ни следа не осталось от прошлой сентиментальности.
Вдруг Гомез резво схватил стол двумя руками и кинул в меня, а я как опытный воин… взвизгнул, зажмурился и закрыл лицо руками. И вот уже звездочки танцуют в моей голове замысловатый танец… Подскочивший Гомез поднял меня над головой и бросил вниз… снова звездочки… снова поднял над головой, снова бросил — звездочки…  Быстро отойдя от удара я вскакиваю, достаю Бартоловский меч… Гомез, смеясь, ломает мой меч об голову… об мою голову. У меня подкашиваются коленки, я поскальзываюсь на крови  и всеми четырьмя конечностями гребу к выходу. Гомез хватает меня за левую ногу, поднимает над землей и бьёт ногой в грудь. Я, сделав кульбит и, выплюнув кусочек легкого, приземлился ровно на его трон. Резво подскочивший барон снова хватает меня за левую ногу и начинает тянуть, только я уже намертво впился ногтями в спинку трона. Свободно ногой я начинаю бить его в лицо, попутно стараясь плюнуть в глаз. И так среди звуков сопенья, кряхтения и негромких, но злых матов прошло десять минут… (если только слышать и не видеть происходящего, то может показаться, что кто-то очень страстно прелюбодействует. Хотя неизвестно, что труднее: барахтаться с Велайей или драться с Гомезом).
Я уже не чувствовал рук, да и ног тоже, да и сам барон порядком подустал. Не знаю, сколько бы еще продолжалось это «перетягивание», если бы хруст ломающейся спинки не нарушил монотонное сопение. Гомез еще разок сильно дернул меня за ногу, спинка хрустнула и отломилась ровно под корень. Я подлетел вверх, головой ударился о рукоятку торчащего из потолка меча и рухнул в груду пустых бочек.
–      Сдаюсь… сдаюсь, — прохрипел я кровавыми ошметками, поднимаясь из груды щепок, — я сда…
Но сдаваться не пришлось, так как посреди комнаты лежало тело Гомеза у которого аккурат в висок был воткнут меч — всё-таки изрядно помучив, удача снова пришла мне на помощь.
Теперь, снова расправив грудь, твердым хромым шагом полным гордости, я доковылял до Гомеза и подло пнул его тело. Потом поставил ногу на голову врага, пожалел, что рядом нет художника, который запечатлел бы на картине меня с моим трофеем. Вволю загордившись собой, и раздув самолюбие до непомерных вершин, я вытащил меч из головы врага и сильно три раза ударил его в область сердца… на всякий случай. Вообще это было странно, потолок не такой уж и высокий и упавший меч не смог бы пробить голову Гомеза насквозь. Не иначе как сам Иннос вмешался и спас меня… я не шибко люблю богов, но в данном случае мне кажется это логичным, да и кто еще кроме меня, героя, смог бы победить такого сильного противника как Гомез. Я еще хотел кровью подписаться, кто это сделал, но тут пришло понимание, что Гомез не простая мелочь бандитская, а глава Старого Лагеря, и когда Равен с Торусом вернутся, то начнут мстить за своего любимого главаря. Насчет Торуса не уверен, но Равен точно постарается оторвать мне голову, а он кабан не меньше чем Гомя и мой меч не то что сломает, а зубами перекусит. Так что надо заметать следы насильственной смерти…  Ничего лучше, чем выкинуть труп в окошко я не придумал, поэтому с большим трудом и громким матом принялся тащить тело.  Но решетка в окне оказалась маловата… или Гомя оказался слишком большим, но пролезла только его голова и одна рука… Я уперся коленом в тело и толчками старался выпихнуть остальные части туловища. Но, как всегда со мной бывает, меня застукали в самый не нужный момент…
–      Ах ты, падлюка… Со мной значит отказался, а Гомеза вон прижал в сторонке и жучит… — Велайя стояла в дверях наблюдая картину всю картину «впихивания». Я так растерялся, что даже не подумал остановится…
–      Веля, это не то, что ты думаешь — он мертвый.
–      ТЫ ГОТОВ даже с трупом развлекаться, а не со мной?
–      Веля, золотце... не зли меня, — процедил я сквозь зубы, — у меня плохой день… я человека убил… что-то вроде того… — я отошел от тела наглядно показывая всю приличность сцены. Без моей опоры Гомез выскользнул из окна и распластался на полу…
–      О, действительно мертвый… А я то уж… — Велайя подошла и легонько пнула голову Гомеза.
–      Мне надо как-то скрыть убийство…
–      А может повесить его, а? Я за веревкой могу сбегать… Затянем веревку за верхнюю балку и…
–      Себе лучше, на шее затяни... до хруста… Ты разве не видишь: у него в голове сквозная дырка, три колотых в грудь, а на лицо как будто мракорис наступил…
–      И не зачем так ругаться?.. А это точно ты его убил? Что-то непохоже…
–      Это длинная история… Ладно, мне надо его продолжать пихать в окошко, а ты давай в комнату иди…
Я снова поднял Гомеза и в этот раз решил совать его ногами вперед… В этот раз Гомез застрял в решетке областью зада… Не в знаю в чем было дело, то ли Гомез был непропорционален, то ли бароновский доспех сделан черти как, то ли он неплохо наел это место за столько лет, или же оно распухло от постоянного сидения. Как бы то ни было, но задницей он не пролазил… Поэтому я снова принялся  заталкивать тело ногой.
–      А ты меня любишь? — так и не ушедшая Веля снова начала уничтожать мой мозг.
–      Люблю… только уйди отсюда, — процедил я сквозь зубы, стараясь не поскользнутся на растекшихся Гомезовских мозгах.
–      Правда?
–      Грх… Правда, — моя голова начала нагреваться, а по рукам текла кровь.
–      Правда- правда?
–      ДА!!! ТОЛЬКО СВАЛИ ОТСЮДА!!! — Мне показалось, что у меня из ушей идет пар…
–      Нет. Не любишь… ты на меня кричишь…
–      ДА ЛЮБЛЮ Я ТЕБЯ, ДУРУ ЭТАКУЮ!!! ЛЮ-БЛЮ!!!! ЧТО Б ТЫ СДОХЛА!!! — я резко развернулся, — все в тебе люблю!! ВСЕ!!! Это недоваренное дерьмо блювотно-рвотного цвета, которым ты меня кормила!!! От которого меня из всех дырок несло!!! Особенно я люблю, кода посередь ночи, ты думала, что идет Гомез… и меня голого с пинка выкидывала в окошко!! КОНЕЧНО!!! Неудивительно, что ты залетела — я ведь помню максимум десять минут твоей непомерной страсти… следующее  воспоминание - я или валяюсь в луже, пуская кровавые пузыри, или меня откачивает Диего, после очередного полета из окошка. Диего чуть ли не слёзно просил к тебе больше не ходить… но я ведь ИДИОТ!! И ТЫ ТОЖЕ ДУРА!!! И МЫ НАШЛИ ДРУГ ДРУЖКУ!!! А сейчас я порву Гомеза голыми руками на пять частей и распихаю по мешкам, изо рта у меня будет вырываться пламя, а взглядом я буду испепелять, потом я пойду на улицу и позавязываю узлом все мечи, а потом пооткусываю голову всем стражникам… и не дай Иннос ты мне под руку со своим «люблю» подвернешься… Так что иди в комнату, пока я держу себя в РУКАХ!!!
Велайя секунду стояла как вкопанная, потом заулыбалась и, со словами «Правда любит», поскакала к себе в комнату… а я… а я устало уселся на гомезовский трон, так и оставив бывшего барона висеть ногами на улицу. Плевать на всё. К сожалению, мне еще Спящего надо изничтожить, хотя я того не разу и не видел, но я думаю, это будет сложней чем с Гомезом. Но пока что надо сосредоточиться на насущных проблемах, а самой важной проблемой на данный момент было выбраться из Старого Лагеря. Пойти и попросить открыть ворота плохая идея, прыгать со стены тоже, поэтому выход есть один: пойти порыскать в вещах у магов, в их здании могут быть пригодные зелья.
Я выбежал из главного здания и вбежал в пованивающее от гниющих тел обитель и принялся искать любое средство, которое поможет мне сбежать из Старого лагеря. Сначала стал рыскать по книгам и бумагам в поиске какого-нибудь свитка для полета или специального одеяния. Ничего интересного там не было, поэтому я начал искать среди разных банок и колб. На самой верхней полке стояла целая партия банок с порошками, названия у них были странные: «Кокс», «Герыч», «Химка»... короче говоря, ни одного знакомого слова. Поэтому я принялся искать по другим полкам. На второй полке стояла тоже много разных банок и бутылей неизвестного предназначения, кое-где были рисунки с обозначением, а кое-где и текст: «Глаз маркориса»; «плевок  короля»; «волчья шерсть из холки»; «волчья шерсть вам-лучше-не-знать-откуда»; приправа для супа из болотника «Гы-Гы…ха-ха-ха». И вот мой взгляд упал три одиноко стоящие баночки, на которых были изображены череп и крылья… Здраво рассудив, что крылья относятся к полету, я сгреб три пузырька в карман. Сам я пить это не решусь, поэтому мне нужна жертва... а должность дежурной жертвы у нас всегда занята – Мад.
Я выскочил из обители магов и столкнулся лицом к лицу с Велайей.
–      А!! Только заикнись про «люблю» и я со стены сброшусь!!!
–      Да успокойся ты! Я вот яств тебе на дорожку собрала.
–      Чего?
–      Э-э-э… как там на твоем языке это будет… а, точно – пожрать, да побухать надыбала.
–      А… — я покосился на сверток.
–      Не бойся, моих рвотно-блювотных блюд там нет, — ухмыльнулась девушка.
–      Спасибо, — я осторожно взял сверток. — Значит так, Веля, взять тебя с собой я не могу… так как пока смутно представляю, как сам отсюда буду выходить. Поэтому, когда я уйду — опусти решетку во внешнем кольце. Не думаю, что они пойдут на штурм… да и вообще им сейчас дела более-важные предстоят. Как только смогу – вернусь. Пока.
Веля кивнула и побежала обратно в замок, а я неторопливо пошел к выходу. Стражников охраняющих вход не было… возле входа даже не было видно призраков, зато как по заказу, возле диеговского домика ошивался нужный мне субъект — Мад.
–      Эй, Мад, друг ты мой ненаглядный, поди сюда, — мне на секунду показалось, что увидев меня Мад прижал ушки, завилял хвостом и вознамерился лизнуть в лицо, как верный пес.
–      Чаво? — глаза подбежавшего придурка светились счастьем.
–      Хочешь стать настоящим героем?
–      Аха… хачу…
–      Вот и хорошо, тогда я расскажу тебе главные геройские принципы. Во-первых, у героя должен быть страшный вид. Поэтому таращи глаза, будто съел вилы, и води ими по кругу…Вот. Теперь раззявь рот и покажи гнилые смердящие клыки, от одного вида которых у всех нормальных людей начнется рвотный приступ. Хм… что-то не такие они у тебя и гниющие… Ладно… Теперь подними руки над головой. Вот. Тебе бы еще красные трусы поверх штанов, красный плащ и символ «S» на грудь — вообще от девок отбоя бы не было, но… и так сойдет.
–      Я теперь герой?
–      Не разговаривать!! Рот открыть и не разговаривать, так как остался последний штрих по превращения в героя: сейчас я волью в тебя содержимое вот этой баночки и… и надеюсь что от замка хоть что-нибудь останется.
Мад что-то промычал, но жидкость из баночки проглотил. Я наделся, что у него вырастут крылья, не зря же они на банке нарисованы, но почему-то Мад затрясся, упал и стал кататься по земле, вдруг вскочил, поднял меня на руки и побежал… побежал с такой скоростью, что снеппер от зависти курит в сторонке… Я от страха выпустил из руки сверток и схватил Мада за волосы, стараясь хоть как-то контролировать направление бега. Безумный бежал, не разбирая дороги,  давил людей,  за один прыжок перепрыгивал по два дома… Я решил, что, бегая по внутреннему кольцу, мы не выберемся из Замка, поэтому после очередного поворота направил Мада прямо в стену – будь что будет. Мад в три секунды преодолел это расстояние и, к моему удивлению, побежал по стене вверх – секунда и вот уже стена кончилась. Вдруг резкий толчок и я один, с копной оторванных волос в руке, свободно лечу в воздухе. Я даже ничего не успел понять, как потемнело в глазах и завоняло чем-то палёным…
–      Я не хочу здесь жить… мама, роди меня обратно… я не хочу здесь жить… ох, ох, что ж я маленьким не сдох, — слышалось мне писклявое причитание.
–      Да заткните вы его, — второй голос был более грубый. Послышался глухой удар и тоже причитание, только более тихое.
Я открыл глаза и немного приподнялся.
–      Черт… он живой, — разочарованный охранник Нового лагеря показывал на меня пальцем, — теперь придётся сапоги обратно отдавать. Эй, Флир, возвращай ему амулет и перстни… — второй охранник лениво снял с себя украшения и кинул мне.
–      Ах, вы, стервятники, честному человеку уже с неба упасть нельзя, чтобы не обокрали,  — я быстро натянул на себя поданные сапоги и надел кольца, — как вам не стыд… А что с этим, который причитает и плачет?
–      А… да это… — охранник брезгливо махнул рукой на молоденького паренька, который лежал неподалеку от входа, — недавно в колонии, никогда не видел, что бы с неба в озеро падали горящие люди.
–      Ты как будто часто такое видел.
–      Я курю болотник уже третий год и такое видел, что…  Ну так вот, паренек свихнулся и подумал, что с неба Иннос свалился, но ты такой трехэтажный мат выдал в сторону магов, что его вот совсем скрутило.
–      Ясно.
–      А ты как под купол то взлетел, а? Покушал рыбки, запил молочком и присел под кустик, а оно детонировало? Хе-хе…
–      Вообще-то… Хотя это не важно, — сказал я и вошел на территорию Нового лагеря.
Ни с кем не здороваясь, твердым шагом я шел к своей цели, в главное место в моей жизни — кабак. Надо было снять напряжение, а то массовые убийства, ритуальные жертвоприношения, ложь и предстоящее отцовство вгоняли меня в тоску, да такую, что снова хотелось массовых убийств, жертвоприношений, но в стократном размере. Единственным способом двинуться дальше к разрушению барьера был или алкоголизм, или огненный шар Ксардаса мне по заду… Может показаться, что жажда напиться является негативным фактором — никак нет! Моими темпами поглощения алкоголя, я скоро уничтожу все привезенное в Миненталь пойло, а местное «самоговноварение» явно не удовлетворит моих нужд… Тогда я буквально руках побегу убивать Спящего и ломать барьер, дабы добраться до Хориниса, до его настоящего вкусного пива… и до монастыря с его вином… я наверно даже поступлюсь принципами и пойду в послушники если за это будут каждый день наливать по кубку винца… Но это дело будущее – время покажет. А что насчет второго фактора – то… черт с этим старым уродом, пускай меняет способы воспитания героев.
Вот с такими, далеко на радужными мыслями, я прошел мимо смолящих дурь охранников, мимо курящих крестьян, мимо обкуренных стражников у главного входа. В этом лагере всегда мало что делали толкового, но слишком активной раздачей бесплатных образцов болотника, я совсем ухудшил боеспособность лагеря… И вот наконец перед моими глазами предстал этот домик на озере, эта обитель счастья для алкаша с низкими требованиями, буквально царство Инноса на земле… Я туда не вошел, я туда влетел, точнее даже – впорхнул… правда рожа моя все так же выражала чувство ненависти ко всему живому, поэтому послышались обеспокоенные голоса:
–      Черт… это опять бородатый. Снова будет нашей кровью и кишками стены разукрашивать…
–      Зовите Горна, быстрее… пускай принесет веревку, пока этот урод не выпил… пока они оба не выпили…
–      О, Иннос, сжалься…
Злобно сверкнув глазами и стараясь не прислушиваться, я уселся за ближайший столик.
–      Бочку пойла!! Живо! — удар кулаком по столу завершил оглашение заказа. Я знал, что бочек у них нет, но звучало красиво.
–      Хм… бочку… да тебя после третьей бутылки можно хоть головой в нечистоты макать.
–      И кто же это у нас тут такой умный, а? — я придал голосу побольше хрипоты и развернулся к двери, — вот счас прилетит в го… о.. Диего.
–      То действительно был Диего, он стоял, облокотившись на дверной проем, и ухмылялся.
–      Ты ведь должен полуголым с ветки на ветку скакать.
–      Да не… болезнь прошла, — Диего сел напротив меня.
–      А как ты узнал, что я здесь?
–      Да стражники у входа рассказали, что с неба упал человек с горящей задницей – я сразу узнал твой почерк, ты всегда оригинален. Неужели Ксарадас с тобой поделился перцовыми трусами, а?
–      Нет, это жмотина их себе оставила. А ты откуда о них знаешь?
–      Так я ведь жил в Старом Лагере и присутствовал на первых испытаниях, правда тогда это были штаны… Подопытный их надел и… одна штанина полетела на запад, другая на восток... ну и подопытный одной частью тела полетел на запад, другой на восток. Говорят, наш мир круглый, значит, где-нибудь они встретились…
–      Ясно… значит, не зря я отказался.
–      Ну так… А ты чего такой грустный?
–      Да как тебе сказать…
Но не успел я договорить, как в таверну забежал запыхавшийся Горн с топором в одной руке и мотком веревки в другой…
–      А ну иди сюда, пьянь буйная! Сейчас я тебя успокою!!!
–      Горн, сам успокойся. Он еще трезвый, — лениво произнес Диего.
–      Пять минут в кабаке и трезвый? — Горн бросил веревку и взял топор в обе руки, - Эй ты, близнюк паршивый, а ну признавайся, куда ты дел моего бородатого и сильно пьющего друга.
–      Да я это! Я! Диего, скажи ему.
–      Да не… мне интересно, чем все закончится, — улыбаясь, произнес Диего и заказал еще две бутылки шнапсу.
–      Значит первый вопрос: кто такой Миксир?
–      Горн, у меня…
–      А ну отвечай, близнюк.
–      Ладно, Миксир — местная скотина… из магов воды самый молодой, придумал игру «кто дольше просидит задом на костре». Похоронили трех наемников, пока поняли, что эта паскуда наколдовала на мантию специальное заклятие против огня. Теперь Миксир хромает на обе ноги и видит только одним глазом.
–      Ладно, второй вопрос: сколько будет четверть от двухсот?
–      Гы... Горн, ты ведь сам не знаешь правильного ответа. Как проверять собрался?
–      Ну э-э-э…  ладно, третий вопрос: спой песенку посвященную мне..
–      Хорошо…

«Если с Горном вышел в путь,
Если с Горном вышел в путь -
Веселей дорога.
Выпьем с Горном по чуть-чуть,
Выпьем с Горном по чуть-чуть –
В сумме будет много.

Он и в снег, он и в зной,
Он всегда готов с тобой
Идти и совершать разбой

Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля ля-ля-ля-ля-ля ля-ля-ля-ля ля-ля.

Если выбился из рук,
Если выбился из рук,
Ну и выпил много
То наш Горн хороший друг,
То наш Горн хороший друг,
Донесёт до дому.

Если выпил вместе с ним,
То умрут все как один.
Помянем их и помолчим

Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля ля-ля-ля-ля-ля ля-ля-ля-ля ля-ля…»

ВСЁ!!! А если ты еще попросишь сплясать на руках, то я тебе нос откушу.
–      Понял… все… я тебя признал… — Горн уселся за стол, беря одну бутылку, —  по какому поводу гулянка?
–      Да понимаешь… — не успел я договорить, как в дверях появился Мильтен поддерживающий за руку хромающего Лестера. Бывший служитель Спящего был весь перевязан с головы до пят, открытым остался только правый глаз и половина рта. Подскочивший Горн помог довести и усадить Лестера.
–      Что случилось?
–      Да понимаешь, Диего, — похрипывая и шепелявя начал рассказывать Лестер, - иду я, значит, мимо старого лагеря… никого не трогаю, вдруг смотрю мне на встречу человек бежит, волоча за собой кусок стены из внешнего кольца. Я даже пискнуть не успел, как эта скотина мне ногой на лицо наступит, да по горбу стену протащит… Только я в себя пришел, только отковырял три метра, как эта скотина обратно бежит, правда на этот раз с поленом руках, все так же волоча стену… и так шесть раз туда обратно…
–      Так значит, Мад зацепился, — негромко произнес я.
–      Ты что-то сказал? – спросил Диего
–      Нет. Тебе показалось…
–      Так по какому поводу пьянка? – снова спросил Горн, открывая новую бутылку со шнапсом
–      Дело в том, что я скоро стану папой…
Стеклянная бутылка лопнула у Горна в руке, осколок стекла попал в единственный целый глаз Лестера, тот с криком боли и ужаса вскочил и побежал к выходу, но, споткнувшись о пьяное тело послушника-алкоголика, упал и ударился головой о ближайший стол. Диего от неожиданности плюнул ртом полным шнапса в свечку стоявшую на столе — рукав мантии Мильтена вспыхнул… Маг принялся рукой сбивать пламя, но безуспешно.