Т: Вечный Странник

От автора.

«Вечный странник»- переработанный вариант «Мироздания Готики». Это название, как мне кажется, наиболее полно отражает суть Ксардаса. Эта книга – философия, книга – рассуждение. Любителям экшена она не понравиться, так как боевых сцен там очень мало. Моей целью было показать душу Ксардаса, а не развлечь читателя. На самом деле от Готики остались некоторые части сюжета, мир и персонажи. Большая часть книги – мои рассуждения о жизни и мире.
Эти горестные строки, я посвящаю: непогрешимому гению французской литературы, проклятому поэту Шарлю Пьеру Бодлеру. Моему духовному отцу – Константину, как выражение сыновей любви. Моему другу и мудрому помощнику Владимиру. И любимому дядьке Виктору, благодаря которому у меня и появилась заветная коробочка с игрой.  
     4 года я писал эту книгу, объем приличный, и, потому,      выкладывать буду постепенно. Читайте и высказывайтесь. Буду благодарен за любую ОБЪЕКТИВНУЮ критику.
                                   Fateh.


                     Вечный Странник
                                                 
                                Пойми и полюби меня,                                      О, благонравный мой читатель,                                Людьми отвергнутый искатель,                                Не будь несчастен так, как я.

                         Пролог
  При зарождении мира, когда сквозь Ничто прорезался луч ослепительного  царственного света,  вышел из него Иннос  и создал Вселенную. Но тьма в ответ на это породила своего слугу - Белиара. И  наступило вечное противостояние добра и зла.  Земля, населенная живыми существами, опустела; мир, ставший полем битвы света и тьмы, посерел. Но не смог Белиар разрушить творение брата своего: силы их оказались равны. Создавал все Иннос  так же быстро, как и  разрушал Белиар.  И породило Ничто  тогда третьего брата - Аданоса, чтобы тот держал  равновесие.   Созвал  Аданос братьев на священный совет, где решено было провести поединок избранников. Дабы в честном бою выяснили «Свет» и «Тень», кто из них могущественнее. Создал Иннос для этого человека  и одарил его мечом своим и броней из священного металла. На мече же  выгравировано было слово "Urizel". В ответ создал Белиар своего человека,  потому что лишь человек сможет победить человека. И дал Белиар ему броню из самой тьмы и коготь лапы своей. Сошлись два воина великих, и начался бой - кровавый бой. И сошлись два меча в рубящем ударе. Молнии бесновались, расходясь по земле и неся разрушения. И понял Аданос, что силы братьев равны. И если бой будет продолжаться, то исчезнет даже первородное Ничто! И прошла между воином Инноса и воином Белиара  расселина, и пали оба воина в нее, и развел Аданос мечи их  в разные части земли.  Сказал им Аданос: "Равны вы, братья мои. И воздам я вам на земле поровну. И будет на земле день, освещенный самим Инносом.  И будет на земле ночь, ослепленная Белиаром.  Так будет до того момента, пока не появится Тот,  кто способен будет изгнать силу бога из этого мира, и от того, на чью сторону он встанет, будет зависеть исход противостояния Братьев...
  И понял Белиар, что человек никогда не будет поклоняться ему. И создал он орков - тех,  кто не спал ночью и молился ему. И началась величайшая война орков и людей. Длится  она и по сей день. Но не только орки молились Белиару - некоторые люди оставили путь Инноса, забыв отца своего, и стали искать счастья в силе Белиара. За это их и прозвали Ищущими. Однако некоторые, удаляясь от света, не становились Ищущими -  они использовали силу Белиара, но не поклонялись ему. Таким был и некромант Ксардас, гонимый магами огня за "предательство" святой веры Инноса, а Ищущими – за нежелание принимать участие в свершении темных ритуалов. Людей же пугали создания темного мага, призванные им из недр ада. Страшна и непонятна была великая сила, заключенная в глубинах тьмы. Имя его ныне звучало проклятием для всех людей. Мир возненавидел его, и он ответил этому желчному миру тем же…    
                           Глава 1

                    Ксардас- создатель барьера.

«Не могут люди понять простой истины:  только сила, создавшая барьер, способна его обрушить, -  размышлял я, расположившись в мягком кресле напротив потрескивающего камина, где угольки таяли, подобно прожитым дням,- Когда-то и я был таким же категоричным! Ах, как же я молод был тогда.!» «Да кому ты врешь! –пронеслось в голове,- Не был ты ни молод, ни категоричен. Ты всегда видел мир не так, как остальные»
Чертов барьер! Он отнял лучшие годы  моей жизни!  Если хотя бы один ее момент можно назвать лучшим. А я ведь помню,  с каким рвением мы создавали его... Глупцы! Тринадцать лучших магов Миртаны образовали кольцо вокруг этой, забытой богами колонии заключенных. Я стоял на  горе, где ныне расположена моя башня, облаченный в архиерейскую мантию, и из моего посоха (тогда мы еще не были настолько сильны, и нам приходилось использовать посохи для концентрации нашей силы) вылетело голубоватое  электрическое облако- порождение чистой силы. Со всех сторон, будто откликаясь, ринулись навстречу друг другу еще двенадцать сгустков силы, заключивших в себе большую часть нашей магической энергии. Ветер пел зловещую песню, послышался чей-то душераздирающий крик. И во время столкновения магических сгустков вмешалось что-то еще, что-то непонятное, неведомое, и наполнило заряды небывалой силой. И возник купол, но за счет дополнительной энергии разросся он до невиданных размеров. По сути своей, купол был замыслом Инноса, Он наверняка знал, что в этой унылой  долине таится детище тьмы, сотворенное Белиаром. Прекрасно понимал он и то, что лишь избранный его способен побороть сие отродье, но почему-то не спешил с выбором, может быть достойных не было. Вот и решил Пресветлый накрыть демона непроницаемой тканью барьера.  Но Иннос жестоко просчитался, не мог он представить, что чадо Белиара набрало такую силу, что могло вмешаться в ход священного действа.  В результате этой ошибки за барьером оказа лись невинные, в частности, мы - его преданные слуги.  Купол удался. Но он накрыл и нас... Когда заключенные осознали,  что произошло -  начался бунт.  Стражники были убиты, а заключенные захватили лагерь. Они забрали все, что принадлежало стражникам, и на трон мрачной крепости Миненталя взошел  Гомез - жестокий, безжалостный, любящий насилие. По слухам, ходящим по лагерю, он был внебрачным сыном самого короля. Однако при этом главной его мечтой было насолить мнимому папаше. Хотя его натуре и была присуща некая царственная горделивость, я слабо верил в то, что у короля мог родиться такой урод. К тому же из некоторых источников я знал, что у Робара II в принципе не могло быть детей.
Чтобы выжить, нам пришлось объединиться с Гомезом. Я встал во главе ордена магов огня,  потому что уже тогда был сильнейшим среди них. Позже часть магов во  главе с Сатурасом  облачились в робы цвета волны и объявили себя детьми Аданоса - магами воды. К тому времени я уже начал понимать, что барьер смогут обрушить только создавшие его силы - силы Инноса и Белиара. И начал я постигать основы темной магии. Она увлекала, в ней чувствовалась древняя манящая темная мудрость, доступная единицам. Маги огня во главе с Корристо постоянно оспаривали мои решения. Не могли они постичь откровений, явленных мне. Среди фанатичных служителей Инноса прошёл слух о моих увлечениях, и Совет Пяти расстриг меня. Они доложили обо всем Гомезу. Я был заперт в своей келье, на стене весело плясали беззаботные огоньки факелов. Огонь жизни, меркнущий в ее же беспросветности. Было довольно холодно, ибо остался я в одном подряснике, таким образом бывшие братья хотели еще больше унизить меня.  В ту ночь ко мне пришел Глава старого лагеря, и у нас с ним состоялся разговор:
  - Я знаю о твоих грязных делишках, - начал беседу Гомез.
  -  Ты не можешь знать больше,  чем тебе дано, - парировал я его выпад с невозмутимым видом.  
  Этот баран даже не понял нанесенного ему  оскорбления.
  - Я убью тебя за изучения темных наук! – угрожающе воскликнул он
Из щели в стене старой часовенки выползли два мясных жука. Я демонстративно пустил в одного из них разряд молнии. Маленькое тельце дернулось несколько раз и затихло.
  - Не люблю мясожоров,- прокомментировал я свои действия, - всю жизнь проживают посреди нечистот, и, тем не менее, каждая из этих тварей считает себя чуть ли ни центром мира. Как они напоминают некоторых людей, … а паразитов надо истреблять!
Прямой лоб моего собеседника покрылся морщинами и потом.  Я догадывался, что он меня боится, иначе стал бы он так нервничать.  Его взгляд заметался, перебегая с обуглившегося тела насекомого на меня. Вдруг в его глазах зажегся огонек злобы, и он, выхватив исполинский двуручник, разрубил отползающего жука, напуганного скорой кончиной своего собрата, на двое, продемонстрировав тем самым свое искусство мечника. Он нервничал, прекрасно понимая, что не успеет нанести мне и одного удара, прежде чем магический разряд сразит его. Разумеется, он мог позвать стражу, но это нисколько не пугало меня: Белиар дал мне прекрасную руну, которая, расходясь смертельной волной, с легкостью уничтожала  все живое, находившееся на расстоянии выстрела из короткого лука.
  -  В твоих силах убить меня, но этого ли просит душа твоя? – спросил я, облокотившись об алхимический стол, глядя ему прямо в глаза.
  -  Моя душа просит, дабы ряды моих собратьев были чисты от проводников тьмы и от тех, кому я не верю.
Разумеется, он говорил не своими словами: Гомез был бандитом, а не богословом. Надо признать, что Корристо хорошо его научил, как со мной разговаривать.
- А какая тебе разница, чью магию я использую?
-Пользуясь темной магией, ты навлечешь на всех нас праведный гнев Инноса, - уже совсем не грозно, словно желая как можно быстрее закончить этот тяжелый разговор, промолвил Гомез. Отерев крупный пот со лба, он продолжил. - Хочешь быть в немилости у Богов – дело твое, но других в это не впутывай!    
- Тогда я уйду - предложил я Гомезу вариант, который, как мне казалось, устраивал всех
   - К этим предателям - магам воды? -  с презрением произнес он.
   - Нет, не к ним. Тебе- то до меня какое дело? Ты ведь не хотел меня видеть, ты и не увидишь...
Беседа наша длилась, пока небосклон не украсила первая звезда и тихий вечер не перешел в лютую ночь.
Он с облегчением вздохнул и покинул келью, выглядел он так, будто только что решил один из важнейших вопросов своей жизни. А я ушел, прихватив с собой некоторые ценные вещички и утвердившись в своей цели встать между богами
                             
                        Глава 2

                   Жизнь за барьером.

  И созвал Аданос третий священный совет. И сказал Белиар: "Я возлагаю большие надежды на этого начинающего некроманта".
  - Он не может быть твоим избранником! Он маг огня, - возмутился Иннос.
  - Он всего лишь был им! – с усмешкой ответил Белиар.
  И началась гроза, и спустилась тьма на землю, и мир вновь начал терять живость, становясь подобным мрачному склепу. И молвил тогда Аданос: "Братья! Остановитесь! Вы разрушите ВСЕ! Я, как глава совета, повелеваю: Судьба этого человека отныне неподвластна  вам. Он вместил в себе свет и тьму. Вы же обязаны давать ему то, в чем он нуждается..."
 Я потерял все. Мысли крутились в голове с бешеной скоростью. Надо известить Кавалорна, чтобы он случайно не выдал своего уважительного отношения ко мне  перед Гомезом. Я давно знал этого охотника. Разумеется, он неспроста покинул старый лагерь, еще одна жертва людской злобы Он был одним из первых, появившихся в колонии. Благодаря своим охотничьим навыкам он договорился с прежним комендантом крепости, что будет охотиться для лагеря. Заключенные увидели в этом надежду на лучшую пищу, но Кавалорн, в силу своей природной честности, отказался делить с ними добычу и все отдавал коменданту. После переворота ему это сильно аукнулось. Буллит, один из стражников, хотел убить его, как предателя, но Гомез рассудил по-другому: «Поставлял добычу коменданту, а теперь мне будет», так до сих пор он в опале и живет.  У каждого человека есть враг. Но у людей, вроде Диего, их много. Дело в том, что усатый призрак был гениальным вором, и никогда не брезговал хозяйским карманом, а у Гомеза карман очень большой, если не сказать - безразмерный. Но однажды этого гения застукал стражник. Его вызвали к Гомезу, и тот готов был убить усача. Но Диего как всегда выкрутился, он был главой призраков, и  якобы взял часть оружия на нужды верных слуг Гомеза, и ни в коем случае не собирался продавать его людям нового лагеря. Самое интересное, что стражника того больше никто не видел, он вообще был странным, и имя не пойми какое, то ли Ник, то ли Нэк, злобный был стражник, своих подсиживал, всегда пытался выслужиться. Думаю, что его труп без труда можно найти в какой-нибудь пещерке, неподалеку от лагеря. Надо сказать, что о нем особо никто и не плакал, плакали о его превосходном амулете. Он давал неплохую защиту от оружия, и Декстер , один из торговцев,  с удовольствием купил бы его, чтобы впоследствии загнать сектантам, в обмен на болотник . Этот призрак даже заплатил Слаю, мелкому воришке, занимавшемуся работой для новичков, желающих поднять свой авторитет в лагере, чтобы тот дал кому-нибудь работку найти этот превосходный магический артефакт. Диего часто ссорился со стражниками: он не терпел пренебрежения к себе, а те просто не могли уважать вора. Однако вездесущие враги есть и у добряков, и у мудрецов. Взять, к примеру, Горна и Лестера.
Горн, настоящий богатырь, размахивавший двуручным обоюдоострым топором,  как небольшим мечем, наподобие «длани стражника». Несмотря на свое внушительное телосложение, он всегда был добр и кроток. Обычно, такие исполины становились злобными наемниками или тупыми стражниками, вроде Буллита, или Бладвина – жестоких, не отличающихся большим умом, беспринципных скотов, для которых убийство становилось самоцелью, некой вершиной наслаждения, доступного на земле. Они попали в колонию именно за такие развлечения. Горн был совершенно другим, любой конфликт он старался разрешить мирным путем и обнажал свой топор только в самых крайних случаях, добряк, одним словом. Однако, сидел этот добряк  за убийство, разумеется, неумышленное: никогда не понимал он своеобразного юмора ополченцев. Один из них пытался обокрасть его, за что получил удар такой силы, что душа его отправилась в скитания по ступеням мытарств небесных.  Этот исполинский негр решил примкнуть к новому лагерю. Лагерь возглавил неправедно осужденный генерал по имени Ли. Человек упертый, но хороший. Он был арестован за преступление против короны, которого не совершал. Придворные ненавидели Ли за его честность и тягу к обличению. Они убили жену короля и подставили слишком правильного генерала. Благодаря своим заслугам перед родиной он ускользнул от петли и отправился в колонию рудников. Горн был одним из лучших солдат отряда, которым и командовал бывший генерал. Вот и решил он не изменять своему начальнику. Да только в новом лагере не все встретили Горна с распростертыми объятиями. Один из наемников, Орик, по существу своему схожий с Бладвином,  сразу возненавидел новичка за его доброту и человеколюбие, достойное монаха, да и, конечно, завидовал он прекрасным отношениям Горна с главой наемников нового лагеря.  Всячески старался  навредить новобранцу. Орик понимал, что в равном бою он никогда не победит такого исполина, и потому решил действовать хитростью: позвал он как-то Горна в кабак Силаса- местного алхимика – кашевара, и купил ему крепкого пива. Отойдя  в сторону, он подмешал в пенистый напиток змеиный яд, мгновенно убивающий любого человека. Подал Горну кружку и стал ждать. Отведав любимой говядины, приложился великан к кружке и опустошил ее залпом. Доедая очередную порцию превосходного мяса, он без устали благодарил доброго и щедрого человека. Увидев, что тот не отравился, но лишь сильнее опьянел, о чем свидетельствовала улыбка, сделавшаяся еще более широкой и добродушной, Орик оставил все надежды извести великана и стал просто сторониться его.    
Лестер же – невысокий парень с непреодолимой тягой к познанию всего в этом мире, избрал для себя путь «Братства Спящего» - секты, возглавляемой странным восточным человеком по имени или прозвищу  Ю`Берион. В свои двадцать семь Лестер уже мог спорить с магами и никогда не упускал подобной возможности, за что и отправился на просторы рудниковой долины. Однако и в братстве жизнь не была райской. Всем заправляли гуру.  Лестер, в силу своего неординарного ума и больших познаний в богословии зачастую просто не мог молчать, слыша бред этих обкуренных идиотов. За споры с духовными лидерами он часто получал дополнительные послухи. Со временем большинство гуру полюбили парня за его усердие и пытливость ума. Один из них, идол Намиб, воспринимал его как родного сына и передавал ему все свои знания, невзирая на увещевания Ю`Бериона и других гуру о том, что послушник еще не доказал свою верность братству Спящего.  Главным врагом новичка стал другой послушник по имени Нирас, до прихода Лестера в лагерь он был любимчиком гуру. Этот высокий худощавый послушник, с благостным лицом, был изумительным воином, но вот дар Богов – магия, обошел его стороной. Несмотря на нечеловеческие усилия он постигал простейшие заклинания, вроде «Свет» или «Исцеление», целый год. Лестеру же потребовалось всего несколько недель, чтобы освоить все заклинания первого круга магии. И стал Нирас злобствовать на своего нового брата, и всячески стремился показать гуру свое превосходство над ним. Хотел он даже на дуэль новичка вызвать, да Намиб не позволил. Новый послушник с каждым днем завоевывал уважение гуру. И вскоре сам Кор-Галом – местный алхимик, придирчивый и невыносимо вредный, осужденный за незаконное приготовление ядов, дал молодому человеку свое благословение. Нирас был в бешенстве: он и сам неоднократно приходил к домику алхимика, но Кейн, телохранитель Галома, не пускал его ни под каким видом. А тут алхимик сам призвал Лестера для благословения. Благословил его и Ангар – бывший стражник, ныне глава хранителей храма. Он хорошо разбирался в людях, до заключения был паладином. Король настаивал на том, чтобы он стал послом в Варрант, но Ангар отказался, причем отказался довольно грубо и категорично. Не хотел он менять клинок на свиток с королевской печатью. За дерзость и неподчинение, а также за упрямство великое отправился он добывать рудные кристаллы в шахты Миненталя. Гневу Нираса не было предела, и он стал мелко пакостить брату: то гвоздь в кровать подложит, то письмена братства изорвет и на Лестера все свалит, но не отвечал ему брат взаимностью, а смиренно терпел. И поняли гуру, что если все пустить на самотек, то свершится братоубийство. Убить Нираса они не могли: Ю`Берион не благословлял. Тогда и решил  Кор-Галом дать ему практически невыполнимое задание: найти фокусирующий камень – юнитор, необходимый для призыва Спящего. Нирас тоже дураком не был и прекрасно понимал, почему его из лагеря высылают, но поделать ничего не мог. И в один прекрасный день он покинул братство…
Мильтен, пожалуй,  единственный человек, у которого, сколько помню, не было врагов. Юный маг всегда был очень смиренным, старался услужить всякому. Сын моряка, он постигал богословие со скоростью ребенка сельского пастыря. Он рассказывал мне, что с детства хотел познать устройства этого мира и потому читал всякую богословскую книгу, которую только мог достать честным путем. Его история чем-то напоминала мою. Жизнь его была полна радости и света, пока отец не отправился в очередное плаванье. В  нейтральных водах, близ Хоринеса, нашли странный остров. И отец, отправился туда на красивейшей королевской галере «Эсмиральда». Он так и не вернулся. Убитая горем мать встречала рассветы на причале, ожидая любимого мужа, и ни за что не соглашалась покинуть пристани. По прошествии нескольких дней она, вымотанная горем, заснула, и холодная пучина поглотила ее. Тело так и не нашли. А юный сын моряка, которого постигли сразу два сильнейших удара, отправился в долгий путь к монастырю. Тогда я был патриархом, и, узнав в этом юноше себя, сразу принял его в монастырь.
Разумеется, были и другие, например, Ларс, который появлялся исключительно там, где есть что взять. Но их я знал плохо и потому многого о них не скажу.
                       *  *  *
Я брел по освещенной лунным светом  дороге. Снег хрустел под ногами. Выйдя из ворот лагеря, свернув восточнее,  двинулся по протоптанной тропинке к землям орков, охраняемым двумя стражниками старого лагеря, закованными в тяжелую броню с красными вставками на плечах и поножах. Армия идиотов. Свернув правее, я стал спускаться вниз и увидел на небольшом плато падальщика. Птица безмятежно спала, поджав лапы и уложив голову на травяную подушку. Почуяв меня, она тряхнула головой, скидывая оковы сна, и угрожающе закричала. Я сжал руну «Огненный шар» и метким выстрелом убил эту тварь. Спустившись со склона, я заметил новое смехотворное препятствие на своем пути: несколько гоблинов, постоянно крутившихся возле хижины охотника. Сам Кавалорн жаловался, что сколько бы он их не убивал, всегда приходили новые. Где-то я слышал, что этим существам очень нравится суп из человеческих мозгов, вот они и караулят одиноких воинов, дремавших в пути. Несколько «огненных стрел» успокоили зеленых уродов, своей беспомощностью и глупостью напоминавших мне детей. Выронив свои тяжелые палки,  ветки вековых деревьев, они растянулись на траве. Наверное, неподалеку есть их логово, но сейчас меня заботят совершенно другие вопросы.
Половица приземистого охотничьего домика, грубо сложенного из необработанных бревен дуба, предательски заскрипела.  Охотник вздрогнул. Выхватывая меч, Кавалорн вскочил с небрежно, будто наспех, сбитых нар.
  -Вот это проворность, - подумал я,- настоящий охотник!
  - Ксардас! Ты что… рехнулся? – он вздохнул, отходя от испуга. Убрав короткий меч в ножны, охотник продолжил,- Подкрадываешься без предупреждения к спящему человеку! Извини за грубость, но так и помереть можно. Что случилось? Ты разрушил эту чертову стену? – спросил он, потирая сонные глаза.
  - Нет. Пока нет. Я хотел предупредить тебя, что теперь ты не должен уважительно отзываться обо мне в замке. Я больше не верховный маг круга огня!
  - Но почему?! – от недоумения рот его слегка приоткрылся.
  - Ты узнаешь обо всем завтра в лагере.
  - Ксардас,  ты всегда можешь на меня положиться, - тяжело вздохнул охотник, проведя рукой по щетине, -  Магической ерунды у меня мало, но хороший лук и пара  сотен стрел найдутся всегда. Куда ты теперь?
  - В земли орков,- спокойно проговорил я, стараясь не показать ему своей неуверенности в результатах предстоящего мне похода.
  - Ты что, с ума сошёл? Они же прирежут тебя! - с испугом воскликнул Кавалорн, брови его поднялись настолько высоко, чуть ли ни касаясь коротко стриженой челки.  
  - То, что я перестал быть верховным магом огня, не значит, что я стал беспомощным старикашкой! К тому же я прихватил несколько полезных рун и еще кое-чего по мелочи,- попытался я успокоить своего верного товарища. - У меня мало времени, и я рад, что все еще есть люди, которые верят мне.
   - Ксардас, я же обязан тебе жизнью,- протянул охотник.-  Всегда можешь на меня рассчитывать! - Смотри не передумай. К несчастью жить мне еще долго. Хмыкнув, я растворился в ночи. Стоило мне войти в орочьи земли, раздался звук призывного горна, и полчище орков кинулось на меня. Я лишь крепче сжал руну  "волна смерти".
Мощная энергия красного света вырвалась из моих рук. Они умерли быстро и легко, чужая боль никогда не доставляла мне удовольствия, не могла она заглушить моей.  
С трудом поднявшись по крутому склону горы, моей горы, с которой я выпустил тот проклятый сгусток. Оглядевшись, я нашел орочий фолиант, покрытый непонятными надписями. Весь черный, словно закопченный. В тот раз,  при создании купола, убив шаманов, я не осматривался вокруг,  не до того было. (Странно, что он до сих пор здесь валяется). При помощи магии воздвиг я себе башню со всем, что нужно для жизни и работы: высокие книжные шкафы, несколько подставок для книг, алхимический стол. На нижнем этаже я расположил сундуки со снадобьями.  Так и устроился. Жизнь пошла своим чередом. Теперь никто не мог побеспокоить меня в часы изучения таинств магии.

P.S. На днях 3-ю выложу.

Re: Т: Вечный Странник

2Fateh:

Хороший рассказ, написан красиво, легко читается, идея понравилась.
По моему мнению главы слишком короткие, но это ладно.
А вот то что рассказ совершенно не отформатирован это плохо. Весь текст сливается, читать неудобно.

Попридираюсь:

Совет Пяти расстриг меня

Какая-то неясная фраза.

В  нейтральных водах, близ Хоринеса

Правильно Близ ХоринИса

В целом впечатления только хорошие.

Оценка 9,2/10

P.S. Можешь куда-нибудь выложить полную версию рассказа?

Re: Т: Вечный Странник

Ну что же. Занимательно, довольно стройная композиция. Можно, конечно, попридираться к некоторым мелочам - например, Изгнанный Верховный маг Ксардас не брезгует на прощание прикарманить

некоторые ценные вещички

, хотя все, что ему надо, в состоянии сотворить магией. Но это, вообщем, косметика, серьезных замечаний 2:
1. Даже в таком коротком отрывке перемешаны сразу несколько стилей. Вступление - понятно, язык стилизован под летопись или там старинные предания/сказания, но дальше, когда идет внутренний монолог Ксардаса, он то ударяется в тот же высокий стиль, то - в разговорную речь, то - в жаргон. Первая глава - смешаны литературный и разговорный стили (минус - за образ Гомеза, невыразительно!), вторая - очень высокопарный слог (описание героев) вместе с разговорной и сниженной лексикой (встреча с Кавалорном, описание стражников и разных тварей). Вообщем, все это создает неравномерность повествования, отсюда вытекает второе замечание:
2. Рассказ идет от лица Ксардаса. Но кто он? Сколько ему лет? По его мыслям, действиям и поступкам никак не скажешь, что это - умудренный опытом Верховный маг, да вообще просто пожилой человек! Это - парнишка-волшебник, обиженный и склонный к каким-то внешним эффектам.
И если на протяжении всей книги его характер не развивается - мне уже неинтересно.
2Fateh: , надеюсь, без обид? Выкладывая свое произведение на общий суд, к критике надо быть готовым!  ;)

Re: Т: Вечный Странник

А я немного в защиту автора выступлю, можно? ;) Спасибо.

1. Смешение стилей - нормальное явление, особенно в произведениии, где разговорная речь перемежается с мыслями ГГ и повествованием от лица автора.

2. Образ Гомеза - четкий, брутальный, я бы сказал. Настоящий бандит. Вообще помнится Роджер Желязны писал, что для знакомства с персонажем обычно хватает 3-х характерных черт и можно выпускать его в жизнь.

3. Повествование от лица - хорошо показывает внутренние переживания человека. А то что автор показал его именно таким, так в этом и была его цель. А чего собственно надо было ожидать? Старческого брюзжания, жалоб на ревматизм и молодежжж? Да ладно, в глубине души все мы как есть мальчишки. :)

2Eva Yan: Надеюсь тоже без обид? ;)

Re: Т: Вечный Странник

2Flora: , а на автора никто и не нападает  ;) , обсуждаем небольшую часть крупного произведения.
1. Смею вас уверить, для профессионального произведения ТАКОЕ смешение стилей - очень даже ненормальное явление. Ну вот, пожалуйста, конкретный пример:

-  Ты не можешь знать больше,  чем тебе дано, - парировал я его выпад с невозмутимым видом.    Этот баран даже не понял нанесенного ему  оскорбления

. Здесь маг изъясняется высокопарно, свысока, но при этом мысли его выражены сниженной лексикой. Т.е., про себя Ксардас - простой смертный, на словах - высокомерный маг. Или вы думаете, что автор ставил своей задачей показать его лицемером?
2. Из сцены с Гомезом мы понимаем только, что:
а) Гомез - главный бандит
б) пляшет под дудку Карристо.
Что он представляет из себя как личность? Почему стал главарем? За что его уважают? И за что его можно бояться, неужели только за виртуозное владение мечом (мало ли хороших воинов в лагере)? На все эти вопросы можно было бы ответить несколькими художественными деталями, одного описания сомнительного происхождения тут явно недостаточно.
3. Согласна, что в глубине души все вы мальчишки  ;D, но зачем тогда характеризовать Ксардаса как многомудрого и многоопытного, если его слова и действия этой характеристике не соответствуют?

Re: Т: Вечный Странник

2Eva Yan: Ксардас - хитер и разумеется недолго бы прожил, открыто выражая свои мысли и чувства. Некромант ведет свою собственную игру, в этом то и интрига. Так что автор совершенно прав, показывая его именно таким, как вы справедливо предположили "лицемером".

На самом деле у меня тоже есть немного замечаний, раз уж мы тут за этим делом собрались.

1. В самом начале складывается впечатление, что Земля с населяющими ее людьми существовала до зарождения мира, потому что после него она уже опустела. :)

2.  Колония вовсе не была забыта богами, скорее наоборот. Под их "особым" контролем.

3. Насчет негров. Наверное некорректно этот термин использовать. Не по причине политкорректности а просто потому что у нас тут не Земля. :) Нет ни индейцев, ни азиатов, ни чукчей. :)

4. Наверное не стоит в одном абзаце сразу знакомить читателя с таким количеством действующих лиц, особеннно если они в дальнейшем повествовании не будут участвовать. Мозг просто перегружается. Лучше делать это постепенно, по мере их появления или упоминания.

5. В самом конце Ксардас вспоминает что убил шаманов, но плохо посмотрел вокруг. Откуда взялись шаманы? Ведь в самом начале при описании процесса создания купола о них не было ни слова!


Надеюсь мои скромные замечания помогут автору сделать его замечательное творение еще лучше.

Re: Т: Вечный Странник

Спасибо за обсуждение. Надеюсь дальше оно пойдет также. Насчет лицемерия: а вы думаете, долго бы Ксардас прожил, если бы говорил все, что думает. Насчет смешения стилей, так и задуманно, это для того, чтобы читалось легче, согласитесь, что только высокий стиль читается довольно трудно и быстро надоедает По поводу Гомеза, будет описано много позже. С главами беда: первые пять - 16 страниц, а 6 - 109. Поэтому позже, она будет выкладывать по логическим отрывкам. А теперь, как и обещал, выкладываю:

                                                        Глава 3

                                                   Орочьи записи

  Интересная штуковина, - подумал я, закурив самокрутку.- Ну у них и почерк! Здесь что-то говорится об избранном священном враге. Даже приводится время его прихода! Понять бы их систему исчисления,- почесал я седой затылок, словно ища затерявшуюся среди мыслей идею.- Ну конечно! Какой же я идиот!  Орки измеряют время ночами и зимами, ведь они создания Белиара, владыки ночи и смерти. Старый дурак, как же я сразу до этого не додумался!
Он придет через пять лет, то есть зим, что не важно. Что-то тут еще про мечи власти. Какой-то Уризель (Почему-то это название показалось мне очень знакомым, если не сказать  - родным) и темный меч. Так, надо бы порыться в библиотеке магов огня: кажется, там была подобная книга. Но как до нее добраться?  Я погрузился в глубокие раздумья. Кавалорн обещал всячески помогать, но я не могу отправить его на верную смерть: он единственный, кто сейчас  верен мне. К тому же он может еще и пригодиться. Нельзя также забывать, что охотник будет передавать мне через демона вино и табак, сам он не курит, а продать свою пайку ему некому: слишком мало путников проходят мимо его  угодий. Но никто не говорил, что он не знает того, кто захочет "нагадить" новому верховному магу с его прихвостнями, моими бывшими братьями. И я побрел по протоптанной тропинке. До домика Кавалорна я добрался без особых сюрпризов (как же мне надоели эти проклятые гоблины)! Половица все также заскрипела, огласив ночной мир резким отвратительным звуком, который заставил бы любого съежиться и поморщиться. Из-за стены выглянул лук, необычный лук, покрытый особой резьбой. Призраки-воры, особенно приближенные к Гомезу, не пользовались такими. У Кавалорна был охотничий грубый тисовый лук, без всяких излишеств.  Вслед за изящным луком появилась жуткая физиономия, покрытая огромными усами, свисавшими вниз.
  -  Ксардас?!- орлиный глаз гениального лучника-вора расширился и выражал полнейшее замешательство.
  -  Диего! – подобной встречи я не ожидал,-  Кавалорн, когда ты починишь эту чертову половицу?- гневно воскликнул я.
  -  Только тогда, когда ты научишься не наступать на нее,- нарочито  ворчливым голосом заявил охотник, отхлебнув из белой бутыли.
Мы дружно расхохотались.
  - А что здесь делает усач?
  - Я попросил бы!... Усы - это моя семейная гордость, - оскорбленно проговорил испанец.- Присев на табурет, он разделял с Кавалорном приятнейшее занятие - распитие белой дурманящей жидкости. Призраки были знатными пьянчугами, но в то же время прекрасно знали меру и редко позволяли себе напиться до бессознательного состояния.
  - Ладно, не обижайся. Ты не мог бы оставить нас? Мне с Кавалорном надо потолковать.
   - Диего - свой! - вступился за друга  охотник.  
  Я подумал: "Вот и подходящая кандидатура".
  - Коли так, пусть докажет!- Диего оторвался от заветной склянки и с интересом уставился на меня,- Слышишь, усач, мне нужна книга "Мечи богов", первые два тома. Они находятся в библиотеке магов огня.
  - Ты ошалел что ли?! – испуганно выпалил Диего, глаза его расширились, он даже немного пригнул голову, - Они ж меня убьют!
  - Если  не будешь делать, что говорю, то тебя убью я, и, поверь мне,  смерть будет очень мучительной! Твоя кровь будет закипать, пока мозг твой не лопнет, подобно переваренному яйцу, а тело не разорвет на куски.
  Никто из них не мог оценить моей тонкой шутки некроманта. Чувство юмора у меня всегда было очень своеобразным и часто доставляло мне много проблем.
Они изумленно переглянулись, Диего сглотнул, словно готовясь к неминуемой гибели.  
   - Ладно, я достану книги, но не потому,  что боюсь тебя, а потому, что верю тебе, - с этими словами он встал, развернулся и медленно зашагал в старый лагерь.
Усевшись на нары в домике охотника и прикрыв глаза, я мыслью своей  последовал за ним. Этот дар называли «шествием духа», один из немногих, сохранившийся от древней магии, и доступный лишь единицам. Вслед за ним я  шел к старому лагерю под сиянием ночного небосклона.
Этой же ночью он  залез в дом Идола Парвеза и, взломав сложнейший замок сундука, закрытого на двенадцать оборотов, вытащил свитки с заклинанием сна. Свитки были настолько просты, что их мог прочитать даже человек, не владеющий  магическими навыками.     Вспышка зеленоватого света - и стражники, охранявшие вход во внутренний двор замка, рухнули как подкошенные. На шум выбежал кузнец Стоун, облаченный в кожаный передник, на лице которого читалась готовность дать отпор неизвестному врагу. Увидев Диего, он  растерялся.
  - Мне не нужны проблемы с призраками. Я ничего не видел,- выпалил он, надеясь, что все на этом и закончится. Кузнец прекрасно знал, что Диего - третий человек в лагере после Гомеза и Торуса и что изощренный ум этого призрака весьма изобретателен. И если уж Диего захочет отомстить, то это будет страшно, хотя бы из-за непредсказуемости.
  - Я и не сомневался в твоем уме, ты все правильно понял, - оправдал глава призраков ожидания кузнеца.
  Стоун вернулся  в свою кузницу, откуда через несколько мгновений вновь послышалась песнь молота. Диего  тихо прокрался в библиотеку. Привратники, охранявшие вход в замок, не обратили на призрака никакого внимания, им было абсолютно наплевать, ведь тот, на ком надеты красные доспехи - свой. До призраков им не было никакого дела: во внешнем мире они были воинами и водиться с ворами считали ниже своего достоинства. Усач без проблем прокрался в маленькую часовенку, последний оплот веры. Она была подобна свече, пламя которой разгоняет мрак жизни и изжигает бесов и страсти людей. Он присел на корточки и стал бесшумно взбираться по невысокой лестнице, наконец,  предстал пред кладезем древних знаний, накопленных орденом за многие столетия его существования. Десятки томов со слегка потертыми переплетами, украшенными золотыми иероглифами, изломанными линиями, хранящими в себе мудрость веков. Но Диего не был магом, и вряд ли когда-нибудь сможет оценить эти откровения, дарованные Пресветлым своим слугам. Для него ценность этих прекрасных книг, через которые сам Иннос разговаривал с верующими, заключалась лишь в дорогом окладе.  Отыскав взглядом нужные книги, он стал аккуратно вытаскивать их, памятуя, что маги, к сожалению, не глухие. Ловким вымеренным движением вор вытащил один за другим тома священной книги, остальные стали клониться друг к другу, намереваясь  сильным хлопком перебудить всех в часовенке. Призрак поставил ладонь в пустоту между величественными томами, и те мягко сложились домиком, не издав ни единого звука. Убрав книги в холщовый мешок, он стал спускаться по лестнице. Казалось, что проблем уже не возникнет, но на выходе усатый призрак внезапно, нос к носу, столкнулся с самым  юным из магов огня Мильтеном. Тому, как всегда, не спалось.  На юноше была  легкая роба красного цвета. Полы ее были столь длинны, что при ходьбе касались земли, и потому ряса, испещренная золотыми нашивками, изображающими символику Пресветлого, была изрядно испачкана. Его зеленые глаза оживились, и теперь он с удивлением и упреком смотрел на Диего.
  - Что ты здесь делаешь? - возмутился маг.
  - Почитать зашел,- усмехнулся Диего.
  - Ты крадешь не у нас -  ты крадешь у Инноса! – проповедническим тоном начал иерей свои нравоучения.
  - А я и не краду. Я их взял, чтобы просветить свой грешный ум, - отпирался глава призраков,-  А теперь уйди с дороги,- Диего угрожающе погладил рукоятку своей именной шпаги, доставшейся ему от отца.
  - Немедленно покажи, что ты взял, или я разбужу всех! – проговорил Мильтен.
  Диего ничего не оставалось, как показать только что прихваченные книги.
  - Это же "Мечи богов"! Но зачем?- маг казался ошарашенным, - Я понимаю - воровать золото, но книги! Зачем они тебе?
  - Ты прав -  мне книги не нужны,- вздохнул Диего, оставив свои надежды легко выкрутиться,- Они нужны одному человеку.
  - Какому?- в вопросе мага зазвучала настойчивость.
  - Имени его я тебе не скажу, у меня тоже есть честь! – произнес призрак, гордо подняв голову.
-Вор рассуждает о чести?- усмехнулся маг огня.
Взгляд Диего помутился, злоба зажгла в нем свой черный огонек. За такие слова он убил бы любого. Но ситуация была совершенно иной, к тому же Мильтен – маг огня, а с ними не так-то просто справиться.
-Да что ты знаешь? – вспыхнул Диего,- для тебя вор всегда бесчестен? А как насчет того, что мы грабим лишь тех, кто сам нажил все нечестным трудом. Есть, конечно, и среди нас уроды, обворовывающие стариков и женщин, но уж поверь мне, с ними у нас разговор короткий!
  - Этими книгами постоянно интересовался один из наших лучших магов Ксардас,- словно не слыша тирады призрака, прошептал юноша - Я очень уважаю этого человека, что бы там не говорил о нем Корристо.  Ксардас  всего лишь хочет исправить то, что мы натворили.
Диего замялся: с одной стороны он не хотел выдавать меня, прекрасно понимая, что для него самого это ничем хорошим не кончится, с другой – он оказался в тупике, иного выхода у него попросту не было. Последнего, кто разругался с магами, нашли во внешнем кольце лагеря, если быть точнее, останки этого бедолаги, разбросанные по всему внешнему кольцу. Несмотря на то, что глава призраков давно знал Мильтена, он колебался. Жизнь научила Диего не верить никому. И в этом он был абсолютно прав.  
- Хм, можешь не верить, но эти книги я взял именно для него,- вздохнув, пересилил себя призрак.
  - Ты его видел? Скажи, где? Мне очень нужно поговорить с учителем! Передай ему, что я всегда был и останусь верен лишь ему одному,- затараторил юноша, совершенно забыв о своем чине.
  - Хорошо, хорошо, не нервничай ты так, - согласился Диего.  
  Из спальни послышались шаги.
  - Тебе нужно бежать! - забеспокоился Мильтен.
  - Ладно, я пошел.
  Призрак покинул келью без новых приключений, чему был несказанно рад.
Я перестал наблюдать за ним: главное дело сделано, а уж до домика Кавалорна он дойдет, не впервой.
***
  - Ну где он  шляется?!  Неужели гоблины прикончили?!- я сам прыснул от нелепости своей догадки.
  Нервно расхаживаясь из стороны в сторону, я с надеждой поглядывал на дорогу. Наконец  вдали показался силуэт бегущего человека.
  - Достал! - выпалил запыхавшимся голосом Диего.
  -Кто, я? – не понял я призрака
  -Да нет, книги.  
  -А, покажи,- спокойно произнес я.
 Он протянул мне мешок, где лежали два исполинских тома нужной книги.
  - То, что надо. Здесь немного руды, - с этими словами я протянул Диего несколько волшебных кристаллов, которые усач тут же с жадностью начал пересчитывать, (вор, он и есть вор). - Теперь я тебе доверяю. Скажу более:  тебе выпадет великая честь встретить  нашего спасителя! Он прибудет сюда примерно лет через пять.
Меня охватило синеватое сияние.
  - Подожди! - нарушил сие таинство Диего.
  Я опустил руки.
  -Ну что еще? Руды мало? Диего, не нужно жадничать: не последний раз встречаемся.      
  - Какой-то Мильтен просил передать тебе свою верность и желал бы встречи.
    - Это все? – сухо спросил я.
  - Да.
  - Передай ему эту карту, с ее помощью он легко найдет меня, -с этими словами я протянул Диего сложенный  вчетверо лист пергамента.
Я вновь раскинул руки, совсем уж собираясь перенестись в свою башню, как вдруг из кустов выглянула наглая, черная и небритая рожа. Кавалорн и Диего выхватили мечи.
  - Спокойно!
-Горн? – удивленно воскликнули два друга.
-Он самый, я пришел от Сатураса - Верховного мага Круга Воды,  - объяснил непонятно откуда появившийся наемник,- Он хочет знать,  кто теперь возглавляет орден?
  - Корристо,- невозмутимо ответил я.
  - Эта руна - знак того, что Сатурас рассчитывает на твою помощь, некромант.
А о чем он думал, когда уходил из ордена? На какую помощь он может теперь рассчитывать? Старый дурак! Лет сорок назад я был бы рад поймать пущенную в него стрелу, но с годами я понял, что рассчитывать можно только на себя, и если в кого-то выстрелили из лука – значит, было за что.  
- Передай Сатурасу, что я не ищу войны с ним, но  буду действовать лишь по своему плану,- с холодным спокойствием сказал я, вновь сжимая рунический камень.
  Наконец мне удалось использовать руну телепортации и я исчез.

***
  Перелистывая древние хрустящие страницы, я понял, что избранному понадобится Уризель - меч первого избранного. Он хранится у Орков, но я не могу пойти за ним сам - меч может принять лишь избранный. Пять лет! Пять лет в тюрьме за то, что исполнял свой долг?!  Долг перед Инносом?!  
  Я упал на колени.
  Господи! Почему ты наказываешь тех, кто верен тебе?  Хотя вера многих слишком слаба, неисповедимы пути Твои и велики чудеса …
  Тишина.
  Я встал с колен. Сегодня я улегся спать с тяжестью на сердце.  На следующее утро Меня  разбудил дикий грохот. Когда я вскочил с кровати, заклинание уже готово было сорваться с моих уст.
  - Надо же было забраться в такую глушь! - юный маг вставал, отряхивая красную робу. Причем уже изрядно запачканную.
  - Мильтен! – я не думал, что юноша так быстро придет ко мне, и, если бы  не потерял сноровку, то на полу уже валялись бы обуглившееся кости юного монаха.
  - Учитель!- радостно воскликнул он и повис на моей шее. Неуклюжим жестом я попытался изобразить объятия, но они не несли никакого тепла или любви. Любви, в которую я давным-давно не верил. Конечно, я любил его, как духовного сына, но чувство это было столь глубоким, что не доходило до моего засохшего сердца. Скорее, я испытывал к нему дружеские чувства: друг – это тот, кто не  враг.
  - После твоего ухода все резко изменилось, - начал свой рассказ Мильтен, - Корристо оказался ничтожеством, подстилкой, и теперь Гомез указывает, что нам делать. Я хочу уйти так же, как ты,- совсем по-ребячески проговорил юный маг огня.
  - Нет!- я не на шутку испугался за свое одиночество – великий дар, ниспосланный мне богами,- Ты не должен поступать так! Тому есть две причины. Во-первых, мне нужен свой человек среди магов огня.  Во-вторых, ты еще недостаточно силен, знания твои скудны. А у меня есть важная цель -  я жду избранного и потому мне нужно готовиться к встрече с ним.
  - Каким он будет, учитель? - с детским любопытством, которое порой бывает невыносимо, спросил Мильтен
  - Это самый обычный человек,- успокоил я юношу, чей взгляд уже задорно загорелся,-  Но его ведет сам Иннос.
  - Но ведь всех магов огня ведет Иннос? – удивился юноша.
  - Не совсем так. В отличие от нас,  избранный может менять ход событий, определенных богами. Не задерживайся тут долго, иначе в лагере начнутся расспросы,  где ты был.
  Мильтен кивнул в знак согласия и незамедлительно отправился в обратный путь. Я облегченно вздохнул: после стольких лет уединения любое общение с людьми утомляло меня. Я давно уже не верил им, и от каждого ждал удара, что неоднократно спасало меня.

                                                                    Глава 4
                                                        Приход Избранного

  Пять лет пролетели, словно один день. Я поседел. Лицо мое покрылось бороздами, оставленными безжалостным клинком времени.  За годы, проведенные в земных скитаниях, я увидел многое: предательство, насилие, коварство - и поэтому смог  вместить одиночество! Я возненавидел людей, хотя впрочем, это случилось давно, потому что всю жизнь мне пытались нагадить, с самых юных лет я познал злобу людскую, их коварство и подлость.  Годы, потраченные на изучение магических таинств, дали свои плоды, но магия Белиара требовала жертв -  человеческих жертв. Впервые лишив человека жизни, я наконец-то  осознал,  насколько она ничтожна. Возможно, я становлюсь чересчур циничным, но прожитые годы не добавили человеколюбия в моей душе.

***
  Этот день был самым обычным: ярко светило солнце, ветер ласкал лица людей своим мягким дыханием.  Диего уже почти подошел к небольшому озеру на окраине колонии -  месту  встречи прибывающих заключенных. Там же собралась и  шайка Буллита – одного из надсмотрщиков шахты. Впрочем, большую часть времени он проводил в замке Гомеза  – связи с Вороном помогли ему хорошо устроиться: он собирал плату с рудокопов за защиту. Этим стражники и жили, обирая и без того нищих старателей, напивались, покупали оружие. У них было нечто вроде лотереи: проигравший занимал пост возле ворот или отправлялся охранять земли орков, кому как повезет.
Озеро раскинулось у подножия холма высотой метров  двадцать, который оканчивался небольшой зеленой полянкой.    Заключенных спускали в колонию на вагонетке или просто скидывали вниз. Снизу было  видно, что наверху уже зачитывают приговор очередному узнику. Однако  в этот раз  привычный ход событий  нарушил появившийся на поляне маг огня. Служитель Инноса что-то передал заключенному и удалился. Наконец  стражники  скинули каторжанина вниз.  Человек  с трудом вылез из воды, вероятно, будучи сильно оглушенный от полученного удара. Он тряхнул головой. Буллит оказался первым, кто поприветствовал мнимого избранного:  
  -Добро пожаловать! -за этим словами последовал сильный удар между глаз, лишивший новичка сознания.
   - Я просто хотел,  чтобы жизнь не показалась ему малиной, - с издевкой объяснил свой поступок Диего, - потому и не вступился. К тому же, если прибывший заключенный – избранный,  Буллит не причинит ему никакого вреда.
  Однако Диего не забыл и о моем обещании обеспечить ему  мучительную смерть.  Эта шутка запала ему глубоко в душу, все же он оказался таким же, как все, с такими же узкими взглядами, ограниченными общепринятой моралью, для него свет и тьма четко разграничивались, а смерть была главным его страхом. Этот страх и заставил призрака помочь потенциальному  спасителю. Буллит не стал спорить: он знал, что это бы ничем хорошим для него не закончилось. Сколько раз после раздоров с Диего он уходил, придерживая рукой ребра, которые, казалось, так и норовят вывалиться.
  - Вставай! - приказал Диего новому каторжанину.
  Выплевывая кровь, избранный поднялся. Это был самый обычный человек. Но его взгляд был каким-то странным  - он смотрел  как  ребенок,  у которого отобрали любимую игрушку. Единственный появившийся здесь человек  с похожим взглядом   - безумный  Мад, но тому было всего 16 лет. А этому, на вид, около сорока.  Диего и новичок перекинулись несколькими фразами, глава призраков рассказал ему самое основное о колонии. Призрак несказанно удивился, ощутив  в голосе своего собеседника  спокойствие и уверенность. "Этого как раз и не хватает Гомезу" - подумал он.
  Избраний  был весьма слаб, но в его глазах уже было можно прочитать какой-то знак свыше.
   Диего принял решение,  что я обязательно должен узнать об этом странном новичке.  Указав ему дорогу до Старого лагеря, призрак отправился к Кавалорну. На удивление, путь до его домика был абсолютно свободен  - ни одного гоблина в этот раз он не встретил. Охотник снимал шкуру с недавно убитого волка. Диего шел на полусогнутых: привычка охотника и вора.
-Кавалорн!- окликнул призрак своего друга.
Охотник дернулся так, словно спьяну перепутал табурет с котлом. Нож скользнул в  его руке и полоснул по шкуре, испортив товар.
-Урод! – гневно воскликнул он, увидев Диего,-  из-за тебя шкуру испортил. Кто ж ее теперь купит?
Усатый призрак молча передал своему другу кошель, где брякало несколько магических кристаллов священного металла. Кавалорн развязал мешочек и пересчитал прибыль. Отобрав часть кристаллов, он протянул его Диего.
-Оставь себе,- отмахнулся призрак.
Охотник удивленно посмотрел на своего начальника. Хотя они и были настоящими друзьями, что большая редкость, но так швыряться деньгами - это уж слишком.
-Что это ты сегодня щедрый такой? – подозрительно спросил смуглолицый призрак.
-Да, так… Знаешь, в детстве я потерял семью, у меня никогда не было денег. Слово «игрушка» осталось мне неизвестным. Устроиться куда-либо я не сумел: одна работа противоречила моей чести, потому что я никогда не смог бы подметать улицы и при этом уважать себя, за другую платили ничтожно мало, даже кусок хлеба не купишь. И чтобы выжить, мне пришлось стать вором! Сперва я воровал хлеб на рыночной площади, но потом запросы мои сильно возросли. А в этом продажном мире за все приходится платить, вот тогда я и освоил отмычку. А дальше пошло, понесло…
-Это ты к чему,- не понял охотник.
Усатый призрак словно вернулся в этот мир, его лицо дрогнуло, скидывая оковы задумчивости. Он будто пришел в себя после обморока.
-Хочу немного подсластить твою охотничью жизнь. Можешь выпить за мое здоровье.
-Обязательно,- уверил охотник своего друга. Немного помявшись, он произнес, - Позволь спросить: а чего ты приперся-то?
Усатый призрак спохватился, вспомнив о цели своего визита.
-Кажется, я встретил того, кого так ожидает некромант.
-Спасителя?- хмыкнул Кавалорн.
-Похоже. У него такой взгляд! В самую душу смотрит, и лицо какое- то странное, доброе и простое, что ли,- попытался Диего как можно точнее подобрать подходящие слово, видимо, «благостное» было ему неизвестно.
-Ну да, у Мада тоже морда добрая и простая, только вот не избранный он, а дурак.
-Да нет же, ты на него когда посмотришь, будто священник пред тобой.
-Может он монах какой-нибудь?- вполне серьезно предположил охотник.
-Может и монах, мне-то откуда знать. В общем, передай Ксардасу мои предположения.
-Ладно, ко мне как раз его демон на днях за табаком прилетит.
  Когда демон принес мне эту радостную весть, я посчитал ее довольно обыденной: сколько "избранных" приходило за барьер, последний даже протянул здесь две недели.  Теперь я рассуждал просто:  "Если он избранный,  это как-то да и проявится через некоторое время. На все воля БОГОВ".

Re: Т: Вечный Странник

2Fateh:
Начнем

В целом продолжение понравилось, все так же легко читать, да и мысли не скачут туда сюда.

Попридираюсь:
Описание Мильтена непонравилось, т. к. он выглядит каким-то странным, инфантильным, маменьким сынком, в общем размазня, на шею прыгает Ксардасу. Мне кажется человек выросший в колонии, когда вокруг одни головорезы будет вести себя немного подругому.

Еще:

оскорбленно проговорил испанец.

Испанцев в Готике нет, хоть он и сильно похож.

- Я просто хотел,  чтобы жизнь не показалась ему малиной, - с издевкой объяснил свой поступок Диего, - потому и не вступился. К тому же, если прибывший заключенный – избранный,  Буллит не причинит ему никакого вреда.

Не понял кому адресована фраза.

Оценка 9,2/10

P.S. Повторюсь, можешь где-нибудь выложить полностью?

Re: Т: Вечный Странник

 - Я просто хотел,  чтобы жизнь не показалась ему малиной, - с издевкой объяснил свой поступок Диего, - потому и не вступился. К тому же, если прибывший заключенный – избранный,  Буллит не причинит ему никакого вреда. Сам себе и объяснил, так называемая, внутренняя речь. Насчет негров и испанцев: книга ориентирована на широкий круг читателей, а не только на готоманов, и рассовое разделение, сделанно для того, чтобы людям не игравшим, понятнее было.


P.S. Повторюсь, можешь где-нибудь выложить полностью?
Если скажешь, где? могу отправит по мылу. Хотя, со временем, вся книга будет выложенна здесь.
Ну, а теперь, первый отрывок шестой главы.

Глава 6

Падение барьера
     На земли Миртаны спускалась тихая ночь, прохладный ветерок дурманил свежестью. Солнце скрылось, словно растаяло за горизонтом. Покурив, я улегся в теплую постель и погрузился в думы, в темные воды воспоминаний. Передо мной рисовались картины юности, перетекавшие в сегодняшние дни, вспоминал я и весь свой род, начиная с прадеда.
   Он был первым избранным. Да-да, я был потомком воина, но предпочитал  держать это в тайне для поддержки авторитета среди магов. Род мой очень древний. Ведь именно прадед был первым человеком. Перед боем он оставил прабабушке  первый том книги "Слова Богов". И, уходя на поединок избранников, завещал: "Однажды возьмет её детская ручонка - ей книжечку и отдай".
       " Ручонка" принадлежала мне.  Прадед -то паладином был истинным, не то, что нынче прикрываются законом, чтобы обчистить чужие карманы. Мудрость священных книг так впечатлила меня, столько премудрых откровений явила она мне, что семнадцати лет отроду, я загорелся идеей податься в монастырь. Да и обстоятельства не оставляли мне другого выбора.            
  Но пожертвование слишком велико было. Где же мне, мальчишке, целую тысячу  золотых достать? Без этого «скромного» дара даже на порог монастырский показываться было бесполезно. Без помощи любимого дядюшки не видать мне епитрахили священной, как ушей собственных. Пройдя долгий путь испытаний, пришлось мне встретиться с послушником по имени Пирокаром, который держался высокомерно, к советам не прислушивался.
От отца я слышал о великой взаимовыручке послушников. В те времена,  может быть, так оно и было, а сейчас, как выяснилось,  в любой гильдии был главный. Главным среди послушников стал  Пирокар, человек своенравный и горделивый.  Ему сразу не понравилось мое "ястребиное" лицо. Никогда я не был смиренным и не сдержался, услышав такое оскорбление. Гнев переполнил меня, и я спалил его мантию, за эту мелкую провинность я тут же  получил "замечательную" работу - убирать за овцами. Маги, пораженные моими способностями, (к тому времени я уже в совершенстве овладел вторым кругом магии) охотно приняли меня в послушники. Обо всем этом  было незамедлительно рассказано  верховному магу.   Наш духовный отец тут же приказал привести в его чертоги  нового талантливого послушника.  
Меня провели в красивое здание  с руническими росписями на стенах.  На богато украшенном троне восседал глава монастыря. Это был седовласый старик с чистым, светящимся, полным неземной любви ко всему миру взглядом. Расшитая  золотом мантия  волнами спадала на колени старого мага.  Странно, что, находясь на таком высоком посту, он  разговаривал со мной без высокомерия.
        -Как тебя зовут,  мальчик?- спросил он.
Его голос звучал мягко и проникновенно. У меня возникло ощущение, что со мной разговаривает старый любящий отец.
        -Мое имя Ксардас. После гибели родителей я не знал,  куда податься,  но поскольку мой отец был магом, он  передал свой дар и мне. И потому нет для меня лучшего места, чем стены этой святой обители.
        -Ты владеешь вторым кругом! Кто был твоим отцом? – удивленно проговорил патриарх.
        -Калибриус.
        -Калибриус!- священник добродушно улыбнулся,- Я знал его в юности. Мое имя Аргус,  я верховный маг круга огня. Раз ты посвящен в таинства магии,  делать в послушниках тебе нечего, но ты сжег мантию брата своего, (В голове мелькнула мысль: «Да я бы такого брата…»), а потому будешь убирать за овцами, пока доброта деяний твоих не превысит долгов перед Инносом. Помогать в этом тебе будет послушник Сатурас. Безумно он любит животных и потому в радость ему эта работа.
         -Хорошо,- коротко проговорил я,
Другие послушники со смехом рассказывали о Сатурасе как о "черном" маге. Мальчик действительно был негром. Меня поразило его лицо. В пятнадцать лет оно было полным тоски, боли, печали, какой-то глубокой обиды на всех. Как мне это близко. Правда, в отличие от него, я не был обижен на мир, я его просто возненавидел.
         -Привет! - поздоровался я.
         -Что тебе от меня нужно? Пришел поиздеваться? – оторвавшись от овечьего дерьма, проговорил послушник.
         -Я здесь недавно. Аргус отправил меня помогать тебе!
         -Да ну?- он смотрел на меня, пытаясь понять, вру я или нет,- Извини за нерадушный прием.
         -Да ладно, ты же все-таки "че-о-о-орный маг". - произнес я загробным голосом.
Так мы и познакомились. Мы стали лучшими друзьями, делились не только последним куском, но и всем, что было в наших душах. С остальными он не общался вообще. Сатурас утверждал, что маги должны не только бороться с тьмой Белиара, но и поддерживать баланс между светом и тьмой, за что соратники  его и не жаловали.    
  Однажды проклятый алхимик попросил у нас какое-то редкое растение, растущие в глубинах окраинных лесов Миртаны.  К тому времени я уже стал начинающим магом огня. (После месяца копания в овечьем навозе мой долг Инносу считался оплаченным). Мы с Сатурасом шли три дня, сохраняя полное молчание, не потому, что нам не о чем было говорить, но потому, что в данной ситуации это было лишним. Наконец, после изнурительной дороги впереди забрезжила опушка великого,  необъятного леса Миртаны.  
        -А на опушке, как всегда, избушки! - не сдержался я.
        -А в избушках, как всегда, Бог знает что, - не менее остро добавил Сатурас.
        -Что  делать будем? Может, огненными шарами для смеху закидать,- предложил я.
        -Ага. А потом подложит тебе алхимик слабительное пополам  с эликсиром скорости. Растение- то тоже спалим. Я невесело посмотрел на друга:
     -А ты прав, постучим?
         -Отчего ж не постучать? Может здешний отшельник, накормит усталых путников.
         -А тебе лишь бы жрать, и так бегаешь медленно, - с усмешкой заметил я.
Мы расхохотались. На шум выбежал грубый мужлан в набедренной повязке. Он был высок и хорошо сложен, еще бы – выжить в лесах способен лишь сильный человек. Хотя жить среди людей намного сложнее: порой они бывают злее волков и коварнее шакалов.
        - Смотри-ка, дружище, как чист и опрятен обитатель здешних мест, - заметил я
        -На себя посмотри! Вырядился, как девица красная! Кстати, платьице очень даже ничего.
        -Да как ты смеешь! Это роба Слуги Инноса, мага круга огня! – гневно воскликнул я
Сатурас присел на пенек.
       -Ксардас, ты сам разберись, ты же главный,- спокойно сказал он. Сатурас всегда был таким обходительным.
       -Я - Эрмит, здешний отшельник,  - напомнил чужак о своем присутствии. - И что понадобилось магам огня в нашем захолустье?
        -Травку одну полезную ищем, - спокойным тоном заявил я.
        -По поводу травок всяких - к Саггите -старшей, она тут лекарь. Дочурка у нее - прелесть.
        Уже в те годы я не переносил детей, они утомляли и раздражали меня. Если бы они могли тихо сидеть на одном месте, молча играя в свои игрушки, может я бы мог относиться к ним с терпением. Я всегда любил тишину и покой, а эти священные для меня понятия не могут сочетаться с присутствием поблизости маленького глупого существа. Именно существа, так как человеком оно еще не является.  
-А где эту знахарку искать?
           -Идите по южной тропинке через ущелье тролля, а там пещерка рядом со статуей Инноса. Но идти уж очень долго, поешьте перед дорогой. Услышав о еде, Сатурас мигом соскочил с пня, и не успел я вежливо отказаться, как обжора изрек: "С удовольствием!".  Я посмотрел на приятеля так, что он смутился. «Нашел время,- гневался я,- итак уже четвертый день по лесам носимся, как беглые заключенные, а он, видите ли, есть хочет».
Мы прошли в дом. Обитель отшельника, к моему удивлению, была весьма хороша. Дубовый стол, обтянутые мягкими шкурками кротокрысов стулья, Сам по себе домик был небольшим, но очень уютным. Мы пили вино, ели суп из мясных жуков, словом, наслаждались жизнью. Вдруг послышался унылый вой. Эрмит подскочил, выглянул в окно.
     -Волки! Целая стая!
Мы с Сатурасом вскочили и вместе с Эрмитом вылетели на улицу. И начался беспощадный бой: волчий рев перемешивался с человеческими вскриками, огненные шары, взмахи грубого топора отшельника,  глухие удары посоха послушника, снова вскрики. Боли не чувствовалось, ее затмила то ли ненависть, то ли страх. Через час зеленая поляна была залита кровью. Наконец в поле остались четверо: я, Сатурас, Эрмит и снежно-белый волк. Я прицелился и метнул огненный шар. Волк заскулил, этот звук медленно переходил в брань, рев сменялся грубым басом, и на месте снежного волка появился Кариус, мастер превращений.
-Оркоподобные идиоты! Что, человека от зверя отличить не можете?! Поохотиться не дадут- бушевал он.
-Если человек в душе - псина, то чего уж тут удивительного? - заметил я
-Ох, и устроил бы я тебе, если бы не сложившиеся обстоятельства!
-Да? И что же у нас такого случилось? Хвост узелком завязывается?
-Аргус мертв. - свинцовым голосом отчеканил он.
Всего я мог ожидать, но только не этого, после смерти отца Аргус стал мне самым близким человеком, его мудрость дарила мне силы существовать, именно существовать, ведь я давно уже не жил. Однако я не показал своей боли, лишь ухмылка исчезла с моего лица, я не привык показывать свои эмоции, за исключением случаев вопиющей несправедливости, в отличие от Сатураса, по щекам которого уже струились слезы.
-Что теперь будет с монастырем? - привычно-ледяным тоном спросил  я.
-Что, рассчитываешь нажиться на смерти великого мага, гаденыш?  Но не выйдет у тебя ничего! - раздуваясь от ненависти, иногда запинаясь, бушевал маг, - Он оставил вот это, видишь?- потрясая запиской,  проговорил Кариус, - это письмо сможет…
Выхватив сверток и сорвав печать, я прервал его злобную тираду.  
,… сможет открыть     лишь избранник Аргуса. Читай же!- удивленно выпалил маг.
Ксардас, дорогой мой мальчик, я чувствую, что силы покидают меня, вскоре мы свидимся с твоим отцом, я обязательно передам ему привет. Я хочу, чтобы ты возглавил монастырь.
Конечно, ты очень юн и многого не знаешь, но я верю, что с помощью наших друзей ты сможешь стать достойным настоятелем нашего прекрасного монастыря. Я желаю тебе мудрости и сил, дабы настоятельство твое было мудрым и справедливым.
С любовью и уважением.
Аргус.
-Не может быть! Старый козел обманул меня, я был первым его учеником. И он еще говорит о справедливости!?
Все я мог вытерпеть, но мое сердце было не настолько ледяным, чтобы не отозваться на оскорбления ВЕЛИКОГО МАГА КРУГА ОГНЯ.  
Боль моя была превыше всего, сердце словно бы протыкали толстые иглы отчаянья, и в гневе я выпалил: "Иннос не простит тебе этого. ДА СВЕРШИТСЯ НАД ТОБОЙ СУД ЕГО ВЕЛИКИЙ И СПРАВЕДЛИВЫЙ!"
Не успел я закончить свою речь подобающим ругательством, как вдруг над головой Кариуса зависло кроваво- красное облако, с которого полился священный огненный дождь,- это был поистине гнев Инноса. Через несколько секунд на месте мага огня осталась горстка пепла, лицо Сатураса  надо было видеть, на нем смешалось непонимание, ошеломление, оно будто окаменело на мгновение. С великим трудом он произнес:
-Огненный дождь! Только верховным магам доступно это заклятие. Не зря Аргус избрал именно тебя!
-Святые ничего не делают просто так, – произнес я откровение, только что явившееся мне.
С минуту мы молчали, поминая усопшего патриарха, потом, тяжело вздохнув, я сказал: «Нам все-таки придется искать чертов цветок», - и зашагал впереди, углубляясь в дремучие леса Миртаны.
Мы шли вдоль  ровных рядов могучих деревьев к Каньону Тролля. Запахи можжевельника щекотали ноздри, из пышных крон вековых деревьев доносились птичьи трели. Чтобы восстановить силы, я неустанно отпивал божественную жидкость из синих колб с эликсирами манны , и вот вблизи показался каньон.
-Тролль спит!. -прошептал я. - Не будем его будить.
-Постараемся  пробраться по-тихому,- согласился Сатурас.
Эрмит дал нам с собой немного мяса, Сатурас сразу же хотел уничтожить его, но я предположил, что оно еще может пригодиться, и оказался прав. Мы крались через живописное ущелье, где пики гор скрывались в небесах. На многострадальной земле красовались вмятины, оставленные массивными лапами троллей. Вдруг Сатураса разобрал дикий кашель.
- Жить надоело?! - прошипел я.
Но было поздно. Об этом возвестил громоподобный рык разбуженного чудища. Слава Богу, тролль был в гордом одиночестве, хотя обычно эти твари собираются стаями, если место позволяет; На наше счастье, каньон был небольшим. Мы оторопели от вида сего чудища: сидя за монастырскими стенами, не часто увидишь что-нибудь столь внушительное. Тролль устремил заспанный взгляд на нарушителей спокойствия и проревел что-то угрожающее, что можно было понять и как: "Какой идиот меня разбудил?" – и как - "Кушать подано!" На наше счастье, из пещерки, находившейся в одной из скал каньона, выбежала стайка остеров, и внимание тролля резко переключилось на них.  Сатурас трясся, как  осиновый лист, его дрожащая рука вцепилась в мою твердую руку. Я никогда не был бесстрашным, потому что лишь покойник ничего не боится, просто  предпочитал скрывать свои эмоции. Когда я швырнул мясо, отданное нам Эрмитом «на дорожку», остеры рванули за легкой добычей. Как только внимание тролля перескочило на стайку чешуйчатых тварей, мы с Сатурасом рванули с места. Бежали мы не оборачиваясь: не прельщало меня столкнуться со смертью лицом к лицу, я предпочитал встретить ее во сне, в теплой мягкой постели, или, на худой конец, вися под потолком на прочной веревке.  
После побега из каньона мы шли по ровной и относительно безопасной тропинке. Весь дальнейший путь к пещерке Саггиты был спокойным, только изредка попадались стайки падальщиков. И вскоре перед нами предстала та самая пещерка. Надо сказать, нашли мы ее не сразу, ведь ее укрывали завалы упавших деревьев. Мы бы постучали, если бы было во что,  но на дверь не было ни малейшего намека: пещера была открытой. И как только знахарка до сих пор не стала чьим-нибудь обедом? Войдя внутрь, мы были приятно поражены теплотой, душевностью обстановки.  Пещера была как бы разделена на две комнаты стоящим поперек шкафом. На неровных стенах пещеры поигрывали огоньки факелов. Возле правой стены стоял алхимический стол, рядом с которым красовался старый, закопченный котел. Хозяйка дремала, обняв ребенка. Мы не стали их будить.
 -Думаю, нам придется заночевать под открытым небом. - предположил я                              
  -Согласен, - отозвался Сатурас
Я разжег костер, и мы, усевшись возле него, разговорились по душам.
-Почему ты решил стать магом? - спросил я у Сатураса.
-Что ж, пожалуй, тебе я могу рассказать свою историю. Я рос в Келенхейме, что в южной части Миртаны. Мой отец был столяром, мать - целительницей. С самого детства я любил читать книги.
К семи годам в нашей семейной библиотеке уже не осталось ни одной книги, которую я бы не прочитал. Отец относился к моему увлечению крайне отрицательно. Он видел меня паладином.   Мама же, напротив,  говорила, что паладину не помешает и начитанность, ведь меч - второстепенное оружие. Слово же порой оказывается сильнее клинка. Несколько лет я  скупал все книги, продаваемые бродячими торговцами и владельцами книжных лавок. Однако  настало время, и этот источник иссяк. Но все эти годы  для меня оставалась недоступной  сокровищница человеческих знаний,  сокрытая в подземельях нашего монастыря.  Пришлось идти, просить помощи у его настоятеля  Гемхиса. Но мудрейший лишь рассмеялся, сказав, что только магам и самым достойным послушникам разрешен вход в священную библиотеку Инноса.  В нашем городе, как и большинстве городов Миртаны существовала гильдия воров.  Я знал одного мальчишку, принадлежащего к ней.  Я уговорил его достать необходимые мне книги, заплатив определенную сумму.  Сорок семь ночей он удачно опустошал библиотеку магов. Но на утро сорок восьмого дня разбудил меня стук в дверь.  Цурис,  главный архивариус монастыря, стал моим гостем.  
- Твой ли это кошелек, мальчик? - спросил он гневно.
Отпираться было бессмысленно. Так как кошелек украшала золотая литера “S", перечеркнутая изображением молотка.  Моя молодость позволила избежать сурового наказания, но в городе я оставаться более не мог.  Люди презирали меня. На рассвете,  помолившись перед статуей Инноса, отправился я искать удачу в другие земли. Немало дорог осталось позади за годы странствий. К разным обителям приводили меня стопы мои. Но стоило мне поведать о своей жизни, как меня прогоняли, чуть ли не объявляя анафему. Плащ мой уже обветшал, жить мне было негде, и потому я ночевал под небесным одеялом, украшенным звездами. Долгие три года длились скитания мои, пока не подошел я к горному монастырю. Идти к стражу я боялся, он, скорее всего, поступил бы, как все остальные, он ведь был только послушником. И решил я ждать, пока кто-нибудь из священников не покинет монастыря. Три дня длилось мое ожидание, все это время я молился перед статуей Инноса в маленькой пустующей часовенке, неподалеку от входа в монастырь. Наконец, вдалеке я увидел старца, облаченного в священные одежды патриарха, он подошел ко мне – я пал перед ним на колени, и, рыдая, поведал ему свою историю. Звали этого старца Аргус. Выслушав меня, он спросил:  
-Каешься ли ты в содеянном?
- Истинно каюсь, - признался я сквозь слезы.
И принял он меня в свой монастырь. Вот так все и было.
Поведанная история пробудила в моей душе нечто сродни состраданию. И я подумал: может быть стоит рассказать ему мою историю.  
-Что ж, я могу рассказать тебе, как сложилась моя жизнь
-Я готов внимать сердцем и ушами твою историю.

Re: Т: Вечный Странник

-Родился я в Селайне – городе, находящемся в ледяных пустошах Нордмара. Город был довольно большим. Шпили куполов наших храмов как бы задевали облака, облака будто опирались на них, как седовласые старцы опираются на свои посохи. Готические башенки,  резные скульптуры монарха, пафос королевских знамен, чего только не найдешь в великом Селайне.
В книгах я никогда не нуждался, отец приносил мне книги из монастыря.  Мой отец был  верховным магом круга огня, советником Робара I. Я его почти не видел,  он уходил на службу, когда солнце зарождалось на востоке, а возвращался, когда луна становилась полновластной владычицей небосвода. В основном я общался с матерью, она рассказывала, что я родился в особый день, когда день стал равен ночи. Она говорила, что я особенный, считая, что таких, как я, один на миллион  Жизнь моя была прекрасна, и, казалось, ничто не может омрачить ее. Но, как и все идеалы, она стала рушиться. Орки подбирались к объединенному королевству Миртана. Все силы были брошены на войну с ними, планировалась моментальная победа, однако врагов было столько, что война затянулась очень надолго. Как объяснял отец, в ее основу легла ненависть созданий Белиара к слугам Инноса. Вскоре король придумал «гениальный» план, по которому орков следовало заманить в ущелье Дракар отрядом паладинов, а в это время маги, находящиеся на вершинах ущелья, успокоят обидчиков огненным дождем. Казалось, план идеален, но король не учел орочьих шаманов. Они воспринимались лишь как лекари, но выяснилось, что атакующие заклинания также доступны им  Мой отец был назначен главой боевых магов Миртаны. Он с отобранным им отрядом отправился к ущелью. Мать вскоре умерла от чахотки. Отец не знал об этом. Я остался один хозяином особняка некогда поистине великого рода. В 14 лет я уже мог поднять меч, что являлось показателем зрелости и самостоятельности Я скучал. Время тянулось. После нескольких недель засады  план короля был выполнен, и как же велико было удивление магов, когда с орчьей стороны, будто отзываясь на огненный дождь, кинулись тысячи огненных шаров. Немногие вернулись из того поистине трагического похода, они и доложили обо всем случившемся монарху.
Я остался абсолютно один. Все бы ничего, но приходилось платить за дом, а откуда мне было взять денег? Вскоре я потерял его. Большие дороги ждут, казалось мне. Я был причислен к гильдии воров, с главарем которой познакомился в таверне "Глотка гоблина", свобода - был их девиз, если что-то плохо лежит, значит,  оно не нужно хозяину. Скиорас, глава гильдии, рассказывал мне о свободе Я с честью, если, конечно, понятие чести здесь вообще уместно, выдержал вступительное задание: за день собрать две тысячи золотых, мне удавалось так заговорить людей, что они переставали следить за своими кошельками. Год моя жизнь проходила в беспробудном пьянстве. Потом умер глава гильдии. По закону новый глава избирался  большинством голосов. Все старались удивить другого кто силой, кто мастерством, я же просто напоил всех и подсунул им табель голосований, ткнув пальцем рядом со своим именем. Оспаривать свою же подпись было равносильно самоубийству. Еще два года минуло, пока в очередном шнапсовом бреду  я не понял, что родители хотели видеть меня магом или хотя бы паладином, но никак не вором. В моей голове созрел план. Следовало как-то убедить всех, что я погиб. Неподалеку от нашей берлоги находилась небольшая пещерка, в которой обитал ядовитый шныг. «Отличная идея!» - подумалось мне. Поздно ночью я пробрался в нее, шныг спал. Воздух был затхлым.  Неподалеку от чешуйчатой твари лежал скелет примерно моего роста. Заклинанием телекинеза я переместил кости на траву. Облачив его в бандитскую кирасу, я удалился в сторону горного монастыря. Мне пришлось двигаться ночью по лесу в одной лишь рубахе и совершенно безоружным. Ветер донес до меня ругательства, с запада ко мне приближался высокий сухощавый воин. Черные волосы его спадали на плечи, большие голубые глаза смотрели вдаль, на сильных плечах безжизненно болталась туша мракориса. Это был Ауран - верховный главнокомандующий войск объединенного королевства Миртана. Ауран приходился мне дядькой (он был мужем родной сестры моего отца),хотя в родстве в моей семье  разобраться было трудно. С детства он учил меня владению всеми видами оружия, при этом часто повторяя, что слово надежнее меча. Мы называли мое обучение «игра в паладина», позже эта «игра» неоднократно спасала мою шкуру. Он подошел достаточно близко, чтобы заметить меня. В следующий миг на его лице появилось удивление, и он  воскликнул: «Сгинь!»
-Я тоже несказанно рад тебя видеть! – усмехнулся я.
-Это действительно ты?- он казался ошарашенным.
-Нет, что вы! Я скромный двойник вашего племянника… Конечно, я!
-Что ты здесь делаешь?
Я поведал Аурану свою историю.
-Вечно ты во что-нибудь вляпаешься! – с укором произнес дядька,- я чертовски рад видеть тебя. Недавно вернулся из похода и узнал, какие несчастья постигли твою семью. Как я вижу, ты совсем заблудился: сын патриарха связался с ворами!- он укоризненно посмотрел на меня.- Куда ты теперь?  
-Я иду в монастырь пресветлого Инноса, где изголодавшаяся душа сможет, наконец, насытиться дарами истинного Бога.
-Тебя проводить?
-Если не трудно.
-О чем ты,- удивился он,- Я ж тебе дядька все-таки. Иди за мной.
Сказав это, широкоплечий воин зашагал по узкой тропинке, уходящей в горы. По пути нам попадались мелкие хищники, но в умелых руках добродушного великана молниеносный клинок избавлял нас от всех напастей. Наконец впереди замаячил мост, ведущий в обитель Божью. У ворот монастыря стоял страж, молодой исхудавший юноша. Конечно, видок у нас был еще тот: здоровенный мужик с тушей на плече и грязный  мальчишка, облаченный в лохмотья, но для Инноса  все равны.
-Что ищите вы в столь отдаленном уголке Миртаны?
-Да вот, племянника пристроить решил, – сказал Ауран        
-Но я не вижу должного пожертвования: овца и тысяча золотых.
-А без овцы никак  не обойтись?
Послушник тяжело вздохнул, и, почесав затылок, изрек:
-Две тысячи, и все в порядке.
И тут я не смог смолчать:
-Что она, золотая что ли, чтоб за нее тысячу монет платить?
-Ты прав, мальчик, овца - дар Инносу и насыщение братьям, поэтому только полторы тысячи смогут восполнить этот дар, к тому же эти деньги даешь не мне, но Инносу, живущему во мне!
-И это послушник монастыря?- подумал я.- А ведет себя, как последний торгаш!
Мысли дядьки было легко представить, но он лишь молча протянул стражу два туго затянутых кошелька, до краев наполненных золотыми монетами.
-Теперь я тебя пристроил, мой долг перед твоим отцом оплачен. Сейчас мне пора, однако что-то подсказывает мне, что мы еще встретимся, – с этими словами он развернулся и зашагал прочь.
Больше его никто не видел, но я хорошо запомнил его слова и был уверен в будущей встрече.
Сатурас, немного помолчав, вдруг сказал:
-Для меня честь быть спутником сына великого мага.
Я ничего не ответил. Предаваясь сладким воспоминаниям, я и не заметил, как уснул…
Когда ласковые лучи утреннего солнца одарили теплом сомкнутые веки, я почувствовал прилив сил и поднялся с прохладной земли. Закурив, я начал ждать пробуждения хозяйки пещеры. Ждать пришлось недолго, из небольшой пещерки вышла прекрасная девушка, ей едва ли было больше двадцати. Роскошные черные как смоль волосы спадали на точеные плечи, большие зеленые глаза смотрели на меня с некоторой осторожностью. Проснувшись, Сатурас увидел ее.  Он стал тереть глаза, словно пытаясь отогнать наваждение, но красавица не растаяла, а, напротив, стала более реальной.  Выглядел он так, будто сам Иннос во плоти явился ему. Похоже, этот идиот влюбился.
-Кто вы? – робко спросила девушка.
-Мы- маги огня, слуги пресветлого Инноса. –спокойно сказал я.
- Я –Сатурас, -перебил меня будущий маг воды. – Ваша красота способна размягчить любое окаменевшее сердце.
От этих слов перехватило дыхание, подобные реплики вызывали у меня тошноту, я не верил в любовь. Любовь подобна сильному наркотику: влюбившись, человек всецело предается этому наслаждению, забывая о самом важном, о спасении своей грешной души, или, что еще страшнее, опьяненный, начинает любить человека больше, чем Господа!
-Перейдем к делу,- резко прервал я их воркование,- мы ищем Саггиту.
-А что вам от нее нужно?
-Помощь,- коротко ответил я.
-Магам? Что происходит с этим миром? Веками знахарей проклинали, сжигали на кострах, вешали, а тут вдруг обратились за помощью.
-Мир изменяется! Когда-то и веру нашу считали ересью. Так что, ты нам поможешь?
Девушка несколько удивилась, что я узнал в ней целительницу. Впрочем, Сатурас удивился не меньше. Его мысли всегда были закованы в колодки изживших себя догм: по его мнению, целительница должна была быть женщиной  преклонных лет, живущей в островерхой черной башне, где по баночкам разложены паучьи лапки, драконья кровь и прочая дрянь. Я же всегда видел мир абстрактно, белое казалось мне черным и наоборот. Для меня краски часто смешивались, ведь наименьшим злом можно сотворить добро, а величайшим добром можно навредить ближнему.  Если всю жизнь заботится о ребенке, то он будет не приспособлен к жизни, а если спрашивать с него, как со взрослого, он привыкнет отрабатывать каждый кусок хлеба, что в дальнейшем сильно облегчит его жизнь. Из-за моих взглядов многие не понимали меня, называя мои рассуждения полнейшим бредом, к тому же многих шокировало присущее мне странное чувство юмора, а здравый цинизм становился непреодолимым барьером в общении.
-Да, но не бесплатно.
-Сколько? – спросил я, доставая кошелек.
Сагита презрительно глянула на кожаный мешочек:
-Зачем мне деньги? Я - знахарка, лес кормит меня,  природа укрывает от напастей, из шкур животных я делаю себе одежду, мне ничего не надо покупать, все необходимое дается мне природой.
-Чего ты хочешь?
-Недавно один из наемников заказал мне пять эликсиров жизни и две эссенции скорости. Но на изготовление снадобий  он дал мне всего два дня. А я не успела собрать нужные травы, дочурку лечила. Если бы вы собрали травы для меня или посидели с моим ребенком, пока я занимаюсь этим, то, безусловно, я отдала бы вам цветок.
Сатурас хотел уже великодушно согласиться в отличие от меня, он всегда любил детенышей, но, предвидя мою реакцию, решил промолчать. Я же продолжил разговор:
-А что, если мы просто отдадим тебе зелья?
-О лучшем нельзя и мечтать! – изумленно согласилась девушка.
Друг с удовольствием развязал походный мешок и передал ей нужные зелья. Она на мгновение скрылась в пещере и вновь появилась с нужным нам растением.
-Вот! – протянула она мне цветок
-Спасибо!- коротко ответил я.
-Иннос, да возблагодарит тебя прекрас… - начал Сатурас
-Пошли уже, кобель!  - резко прервал я товарища.
Мы несколько удалились от пещерки, когда послушник сказал:
-Зачем ты так? Во мне вспыхнуло светлое чувство, царица-любовь коснулась моего сердца
-Белиар тебя… Влюбился он! Ты - послушник!  Ты не можешь влюбляться, вся твоя жизнь- служение Инносу. О чем ты думал, становясь монахом?
Конечно, позже он одумается, хотя для этого придется на неделю заточить его в келью и назначить ему самый суровый пост. Потом он поймет свою неправоту и даже поблагодарит меня за вразумление.
Сатурас ничего не ответил, Я нащупал руну телепортации, взял за руку влюбленного идиота, нас охватило синее свечение, и мы понеслись обратно в монастырь…

P.S. Извините, что два сообщения подряд, просто смысловой отрывок в одно не влез.  :-[ В ужасе думаю, что же дальше-то будет.

Re: Т: Вечный Странник

                                                                  ***
Пахло морем, столь же необъятным, как душа человека. Оно словно бы звало куда-то вдаль, на глубину, где вечный покой, вечная тишина, изредка нарушаемая тихим шумом волн. Даже днем оно приветливо манит усталого путника. Море подобно человеку: даже когда мы чувствуем внутренние спокойствие, в нашей душе то и дело прокатываются «барашки» сомнений.  
Первым, что я увидел, появившись на главной площади в центре монастыря, было обеспокоенное лицо Серпентеса.
-Так вы живы?!- изумленно спросил маг.
-В отличие от Аргуса, - ответил я.
Глаза мага затянулись серым саваном скорби.
-Да, я все никак не могу понять, кому понадобилось убивать верховного мага!
-Тому, кто хотел завладеть властью над монархом.
-Логично. Церковь всегда была второй ветвью власти.  Тем не менее я за то, чтобы свершилась воля усопшего.
-У меня  есть письмо об Избранном.
-Покажи, - голосом, полным сомнений, попросил маг.
Я передал ему сложенный вчетверо лист пергамента. Прочитав, он сказал:
-Пресветлый Иннос! Что происходит с этим миром? Куда он катится?- Вспомнив о нас, он объяснил,- Саландрил, один из самых юных магов, уже представил подобный документ.
-Я получил это письмо от Кариуса.
-А где он сам? – поинтересовался он.
-Погиб.
-Как?
-Мы приняли его за волка.
-Я этого не слышал только потому, что Кариус как-то связан с убийством Аргуса.
-Убийством? Он ничего не сказал об убийстве.
-Аргус был найден с перерезанной глоткой! Тебе нужно поговорить с Корристо, он определенно что-то знает, но никому из магов не откроется. Я знаю, что отношения у вас не очень, однако, как сказал Иннос через пророков: «Друг объединится с врагом, чтобы воспеть справедливость». – произнес маг, передав пергамент обратно.
-Ладно, – коротко ответил я и отправился в путь.
Сатурас занял свое рабочее место, а я готовился к сложному разговору. Келья Корристо располагалась рядом с входом в монастырь. Подойдя к ней, я увидел, что юноша стоит у двери своей обители, явно чем-то встревожен,  топтался, словно не находя себе места. Для мага он был довольно крепок. Многие удивлялись, почему он не пошел в паладины, но в силу своей скрытности юноша умалчивал это, и о нем вообще никто ничего не знал. Я открылся хотя бы Сатурасу, а этот всегда был тихоней и избегал даже самых близких  знакомых, порой даже верховных. Его острое лицо еще больше вытянулось, когда я процитировал отрывок священной книги «Огонь, дарующий свет».
-С чего вдруг ты стал интересоваться высшими материями?
-Ну не вечно же блуждать во тьме незнания.
Это его определенно заинтересовало. Он несколько расслабился и предложил пройти в его скромное жилище. Келья была небольшой, но в то же время уютной: кровать, вплотную придвинутая к стене, стол, стоящий четко посередине, неугасимая свеча  перед статуэткой святейшего Инноса - все это придавало какую-то свою неповторимую красоту. Увидев, что мой взгляд задержался на дрожащем язычке пламени, Корристо улыбнулся:
-Последний подарок отца, -  явно вспоминал он о далеком теплом доме и утраченном навеки покое.
-Не хочешь рассказать?
-Нет, – сухо ответил он.
На столике стояла шахматная доска, армии деревянных противников были готовы к бою.
-Сыграем? – задиристо спросил юноша.
В играх я был не силен. Детство мое прошло без них, и потому о шахматах я имел весьма смутное представление.  
-На что?
-На вопрос! Если я выиграю, то ты должен будешь ответить на любой мой вопрос,  и наоборот, если ты выиграешь, я отвечу на любой твой.
-Ходи! – сказал я, увидев в этом мимолетную надежду узнать правду.
Я хотел выиграть лишь для того, чтобы свершилась справедливость, которой так не хватает этому грешному миру. Я практически никогда не был тщеславным. Сейчас меня заботили судьбы братьев, но не моя, ведь если монастырем будет править убийца, кем станут его воспитанники?
Корристо выделывал какие-то изощренные комбинации, а я полагался на свой талант стратега да волю Пресветлого.
После восьми часов напряженного сражения я все-таки умудрился захватить его королевство.
-Давно я такого не видел! - довольный, произнес он.- Спрашивай.
-Что ты знаешь об убийстве Аргуса?
Такого вопроса он не ожидал, но связанный словами клятвы, ничего не мог поделать.
-В тот вечер Аргус призвал меня, чтобы обсудить мои отношения с другими послушниками. Разговор был сложный. И когда он наконец закончился, я покинул покои святейшего. С детства меня мучили боли в суставах, и  в тот вечер они вновь обострились. Отойдя, я оперся о стену, чтобы немного отдохнуть. Патриарх же принялся читать какие-то неизвестные мне молитвы. Через некоторое время я увидел страшную картину: в оконном проеме появился наемник, видимо, подплыв на лодке, он забрался по веревке, кем-то заботливо скинутой по внешней стене. Патриарший трон стоял прямо у окна: монастырь был окружен водой, и потому никто не предполагал, что может случиться нечто подобное. Убийца приставил нож к горлу нашего духовного отца   и со словами: «Саландрил просил передать тебе свое уважение» перерезал ему горло. Я был в шоке. Очертя голову, кинулся в свою келью. Упав на колени, я долго горячо молился. На следующее утро маги обнаружили тело патриарха.
-Ты должен рассказать об этом  Верховному совету.
-Я похож на самоубийцу?- тревожно ответил юноша.
-Чего тебе боятся?  Узнав о случившемся, маги убьют Саландрила, объявив его отреченным.
-А его подвижники?
-От них потребуется искреннее покаяние.
-С чего ты взял,  а если монастырем будет править какая-нибудь марионетка?
Я показал Корристо письмо. Внимательно изучив его, послушник гневно проговорил:
-Так вот в чем дело, власти захотелось?
-Ты знаешь, с удовольствием отказался бы от такой ответственности, но я лишь исполняю волю мудрейшего.
-Да? Только свершить волю Пресветлого? А может сделать из Робара марионетку?
-Я всегда был далек от политики, и настоятельство нисколько не прельщает меня,- с этими словами я поцеловал статуэтку Пресветлого.
Этим жестом я искренне поклялся перед Господом в правдивости слов своих и  чистоте помыслов.
-Извини, просто все это слишком подозрительно,- смущенно проговорил он.
-Да ладно, я тебя понимаю, не уверен, что в подобной ситуации сам бы с легкостью поверил.  
Искренность - одна из величайших добродетелей человека. Пребывая в этом состоянии, он обретает гармонию с самим собой. Временами люди, обладающие этой добродетелью, становятся изгоями в порочном обществе. Страшнее всего то, что многим приятнее слушать ложь и подгонять человека под свои рамки, определенные характером, чувствами, эмоциями. И когда человек искренний выходит за эти рамки, его либо презирают, либо пытаются исправить. И то и другое - искушение для слушающего внутренний сердечный закон. Видя вызванное им смущение, он либо лицемерит, стараясь угодить чуждым идеалам, либо, сознавая свою несообразность, замыкается в себе, чувствует одиночество, находясь в толпе. Но это не одиночество, а скорее индивидуальность. За миг индивидуальности приходится платить литрами слез. Наставляя человека быть хорошим, учитель сбивает его с толку, ведь быть хорошим для многих означает быть, как все, то есть потерять индивидуальность, а значит и искренность. Пытаясь быть, как все, человек теряется в обилии образов, предоставляемых жизнью. На самом же деле быть хорошим означает быть собой, признавать присутствие в себе демонов и бороться с ними. Если у человека возникает желание обидеть животное, это не значит, что он «плохой», но лишь говорит о том, что в нем идет борьба, нужно не плакать (Какой я плохой!), а бороться с собой, то со временем борьба  неизбежно закончится, и что победит – решать человеку.  
Когда я вышел из обители послушника, ночь уже покрыла небосвод густой краской. Еще недавно белые как снег облака помрачнели (так с возрастом мрачнеет человек, понимая бессмысленность своего существования) и напоминали теперь старый подрясник, а после и вовсе скрылись во мраке.  
Ночь заставляет вспомнить о милости Инноса. Понимая несовершенство сотворенных им существ, не способных вынести немеркнущий небесный свет, он создал ночь, чтобы человек мог отдохнуть, забыть на короткое время о своей греховности. Восстав с первым лучом солнца, начинал бы совершенствоваться. Ведь земная жизнь затем дается человеку, чтобы мог он привыкнуть к непрерывному богообщению в вечности.  С такими мыслями я подошел к своей келье. Войдя, я с удивлением обнаружил присутствие Серпентеса. Его взгляд выражал усталость, худощавое лицо, покрытое сетью морщинок, выглядело высохшим более, чем обычно.
-Явился, наконец! Почему тебя так долго не было? – раздраженно спросил маг, не поднимая головы.  
-В шахматы играл.
Лицо мага выражало полную смущенность.
- Я не ослышался? – непонимающе переспросил он.
-Нет, - продолжал я глупую шутку.
-Так и поседеть недолго! – возмутился маг.
-Тебе это не грозит! – рассмеялся я и уже более серьезным голосом объяснил:  
-Иначе он отказывался рассказывать то, что знает. Мы сыграли на вопрос. Если бы выиграл он, мне пришлось бы ответить на его вопрос, но удача оказалась на моей стороне
-Ну, прям как дети малые, - всплеснул руками пожилой маг, - мне не интересны подробности вашей интеллектуальной дуэли, лучше расскажи, что тебе удалось узнать. Серпентес никогда не был обидчивым, он уже привык к моему странному чувству юмора.
Я пересказал ему наш разговор.    
-Значит, день потрачен не зря, - устало произнес маг,- совет перенесен на завтра, если свидетельство Корристо будет мало, нам придется призвать дух.
-Это же крайне опасно!
-Если не будет другого выхода, я пойду на это,- сказав это, Серпентес покинул мою келью.
Тревожные мысли заполняли разум, метались из стороны в сторону, подобно бездомным душам, не нашедшим последнего пристанища. Я вспоминал Аргуса, размышлял, правильно ли я поступаю. Ведь Аргус всегда был против интервенции в монастыре. Мысли, подобно стрелам, пронзали разум. Я погасил свечу. Тьма сгущалась, укутывая тело липким мраком. Она проникала в душу,  опаивала разум смятением, пробуждала внутренних демонов. Наконец, метущийся разум выключился, не в силах выдержать напора.
Мне снился сон, будто я стал высшим магом и король прислушивался к моим советам, братья любят меня, как любили Аргуса. Но вдруг картина резко изменяется, на мне тяжелая черная роба, седая голова клонится вниз, худощавое лицо изрезано отметинами прошедших лет.  По стенам башни развешаны скелеты, я одинок, как никогда раньше, кто-то незримый жестко хлещет меня по щекам, мне больно!
-Ксардас, проснись! – кричал Серпентес, занося руку для следующего удара.
-Хватит лупить, - взмолился я, - у тебя удар, как у кузнеца!
-Я уж думал, что ты не проснешься.
-После такого не мудрено.
Я рассказал магу о сне, он погрузился в раздумья, а после проговорил:
-Возможно, твой сон вещий, однако сейчас об этом не стоит думать, нам пора: все уже в сборе.
Я расправил измявшуюся во сне мантию, умыл лицо, и мы отправились в церковь к амвону. Дом Божий ныне напоминал зал суда: храм был разделен на две равные части деревянными ограждениями. Слева расположился Саландрил с единомышленниками, при моем появлении его и без того тошнотворное лицо расплылось в гнилой улыбочке.   Правая же часть была отведена мне с братьями. Приятнее всего было видеть Корристо, рядом со мной расположились Сатурас, Нефариус, Кронос, Дарион и другие; по правую руку стоял Серпентес, ведь он был моим представителем. Посреди храма возвышалась прекрасная статуя Пресветлого Инноса. Он стоял, облокотившись на исполинский меч, главу Его покрывал золотой шлем.
У алтаря на высоких величественных тронах восседали двое первосвященников, место патриарха занимала алая мантия в знак того, что душой Аргус присутствует здесь. Один из них встал и объявил о начале разбирательства, он пригласил противоборствующие стороны исповедать веру в Инноса. Я без колебаний подошел к золотой статуе и приложился губами к длани Господней. Совет выжидающе смотрел на моего соперника, однако он не спешил исповедовать веру.
-По причине боли я не могу подойти, - наигранно сокрушенным голосом проговорил он.
Первосвященники переглянулись:
-Нет причин заставлять человека испытывать боль
Я вопрошающе посмотрел на Серпентеса.
-Теперь Иннос на нашей стороне, - прошептал он.
-Изложите, что знаете, - потребовал маг.
Вперед вышел Корристо, его лицо выражало уверенность. Он рассказал священникам о случившемся на его глазах убийстве.
-Вздор! – воскликнул Саландрил.
Дело зашло в тупик, сейчас его можно было попрекнуть отсутствием присяги, но Серпентес вытащил свой последний козырь:
-Я прошу у Совета разрешения провести ритуал призыва усопшего.
По  залу прокатился легкий гул, светлейшие представители совета на мгновение задумались, и, посовещавшись, сказали:
-Эта практика запрещена, однако в сложившейся ситуации нам ничего больше не остается, если ты возьмешь всю ответственность на себя, то призывай.
Серпентес вышел к алтарю, опустился перед ним на колени, и, сложив руки в молитвенном жесте, начал шептать заклинание призыва, после он приложился к мантии почившего архиерея,. Через несколько секунд в центр храма ударил столп света, из которого вышел Аргус.
От живого его отличала лишь нездоровая бледность лица да рана на шее.
Саландрил побелел. Похоже, он никогда не верил в загробную жизнь.
Аргус с жалостью посмотрел на него:
-Загробная жизнь существует! Ты думал, что наемник сможет уничтожить душу? Это едва ли под силу верховным некромантам.
В тот же миг взметнулась дюжина огненных шаров.
-Оставьте его, он понесет ответ перед Инносом, не перед вами.
-Подойди ко мне, избранник мой! – потребовал он.
Я на ватных ногах подошел к своему духовному отцу: не то, чтобы я боялся, скорее, это было непривычно.
-Я знаю о твоем сне, - шепотом сказал он,- даже если ты станешь некромантом во имя высшей цели, Иннос примет тебя. Главное - останься собой, не забудь свет Божий, не растеряй свою веру, храни ее в глубине души, чтобы Белиар не смог заметить ее. Преклони колени!
Я стал на колени и склонил голову. Дух возложил свою руку мне на голову, и я могу поклясться, что чувствовал тепло его ладони.
-Благослови, Господи, этого человека на пастырское служение, да станет он достоин патриаршего чина, - произнеся эти слова, маг начал таять, и в то место, где он находился, ударил столб белого света, поглотив дух усопшего, который стал частью ослепительного потока. Он вознесся к небесам.

Re: Т: Вечный Странник

                                                                 ***
С третьим  кругом я не мог быть достойным архиереем, поэтому, переложив обязанности управления монастырем на Серпентеса, я уединился в библиотеке постигать знания предков.  Днем солнце нещадно раскаляло каменный пол, становилось тяжело дышать, а ночью сокровищница знаний больше напоминала холодный, промозглый склеп. Серпентес отвлекал меня только по важнейшим вопросам, он часто удивлялся моей рассудительности. Дни перемежались ночами, сутки собирались в месяцы, месяцы, осознавая свою кратковременность, растворялись в годах. По прошествии десяти лет я изучил пять кругов магии огня. Сатурас навещал меня, но каждый раз слыша «нет времени», бросил это занятие. Найдя среди магов единомышленников, он иногда поклонялся Аданосу, хотя, конечно, не должно двум богам в одном монастыре служить, но я не торопился его останавливать, придет время - сам образумится. Откопав в хранилище знаний старую книгу, пожелтевшие страницы которой были испещрены загадочными иероглифами, я узнал о шестом круге магии, круге Белиара. Его изучение займет добрую часть моей жизни, в совершенстве  я овладею им лишь в Минентале, под сводами магического купола. На древних страницах открывались мне удивительные истории: о демоне Крушаке, некогда призванном орками, о драконах,  величественных порождениях Белиара, кровь которых была холодна, как лед, мудрость их была настолько непостижима, что автор смог лишь воспеть ее.  
Через некоторое время король стал искать со мной встречи - я не мог отказать монарху. По его указу во дворце  выстроили телепорт, благодаря которому я моментально смог очутиться в тронном зале.  Громадный, порождающий страх затеряться среди множества факелов, он поражал своим величием. На троне восседал юноша, идеально расчесанные, черные, как смоль, волосы спадали на его небольшие плечи, королевская мантия полностью скрывала фигуру, голову украшала золотая корона с изображением Инноса.
-Будь благословен, - обратился я к монарху,- Мое имя Ксардас, я – верховный маг круга огня, глава церкви Миртаны.
-Очень рад видеть тебя, магистр, – выполнив официальную часть, предписываемую этикетом, он перешел к делу. - В колонии рудников участились  побеги, можно ли исправить это каким-нибудь способом. Я говорю о каком-нибудь куполе, который впускал бы новых каторжан, но выйти из-под которого было бы невозможно ни по небу, ни по земле, ни по морю.
-В принципе есть такая возможность, однако к этому надо хорошенько подготовиться.
Монарх одобрительно кивнул:
-Поторопись, через неделю отплывает корабль с заключенными, вы отправитесь на нем.- Он уставился на картину, изображавшую высокого седовласого воина в окружении прекрасных, практически обнаженных нимф. Тем самым он дал понять, что наш разговор окончен. Пройдя тронный зал, я шагнул в телепорт, и уже через секунду очутился в своей келье. Я приказал убрать отсюда всё, что могло бы отражать возвышенность моей особы, и теперь она ничем не отличалась от послушнических келий.  Достав чистый лист пергамента, я начал выводить структурные формулы купола, прикидывая расстояние, вырисовывая каскады падения энергетических сгустков. По теории все выходило элементарно, однако я уже привык искать подводные камни, даже там, где их не могло быть. С куполом более-менее понятно, но как сконцентрировать силу и придать энергии нужную форму. Мои размышления прервал запыхавшийся голос Серпентеса.
-Там Игунс  такой бардак устроил! –  сбивчиво произнес он.
Я поспешил на площадь перед церквушкой, где и бесчинствовал юноша. Его глаза горели подобно двум уголькам, крепкие руки, сжимавшие шею какого-то послушника, ослабили хватку.  
-Я за тобой, святоша! – прокричал он, глядя мне в глаза. С его губ сорвалось проклятие.
Но оно не смогло пробить мой ментальный щит, парень был совсем неопытен, наверное, это меня и спасло.  
-Изыди! – спокойно приказал я злобному духу, захватившему всю сущность мальчика.
Тело послушника изогнулось в жуткой неестественной позе, кости выгибались, подобно ножам, распарывая плоть. Последняя судорога помешала воплю юноши. Он умолк, его лицо, секунду назад морщившееся в гримасах тьмы, ныне обрело покой и будто просветлело.
-Исцели его, отче, - обратился ко мне один из послушников Мильтен - мой любимый ученик
-Как же я могу исцелять мертвого? Тело его здорово, но душа мертва, он позволил Белиару завладеть собой, а я лишь прекратил его муки. Да примет Иннос его душу.
Я вернулся в келью в дурном расположении духа, ведь я тоже отчасти был виноват в его смерти. Чтобы заглушить свои горестные чувства, я вновь приступил к работе.
- Хм,  источник силы – мы сами,- пронеслось в голове, - но если бы вложить ее во что-то материальное, а потом высвободить поток энергии… Юниторы? Высших магов у нас не так много, большая часть должна остаться здесь на случай непредвиденных обстоятельств. А вообще-то пускай Робар усилит охрану, на том и порешим, уж слишком опасное это дело!
     С радостью откинув тяжелое мысли, я отложил папирус и принялся читать творения проклятых магов. Прочитав открытую наугад страницу, я опешил.
«… В долине « Майнлахтайлар», что означает «долины богатств», сокрыто пятое творение Белиара -  демон, способный разрушить этот проклятый мир, пока он спит, но когда сила руды будет достаточной, чтобы разорвать оковы сна, он восстанет против всего живого! И наступит ночь длиною в вечность…»
Майнлахтайлар – что-то знакомое! Черт! Это же Миненталь! Если бы не это совпадение, я  бы конечно не предал этой легенде особого значения.  
Я потянул за железное кольцо, дубовая дверь, выразив свое нежелание скрипом, все-таки поддалась воли человека. Усевшись за письменный стол, я обложился книгами по черной магии.  С каждой просмотренной книгой надежда на глупое совпадение таяла, подобно воску горящей свечи. Практически все авторы в той или иной мере упоминали о зле, сокрытом в долине богатств. Старейший мировой вопрос «что делать?» теперь стал вполне насущным. Уничтожить демона не по зубам даже всем магам Миртаны. Конечно, рано или поздно способ найдется. Однако слово «поздно» имеет противнейшее свойство волочить за собой неприятный хвост «слишком». «Если не можешь победить врага, спутай его ноги, тем самым выиграешь время на дальнейшие раздумья», – гласит охотничья мудрость. Вот только все не так просто,  это какой же аркан на такую скотину нужен? Да и подойти к нему вряд ли получится.  Впрочем, другая мудрость гласит: «Окружив сильного врага, легче нанести решающий удар». Подойти к нему невозможно, а вот накрыть непроницаемой тканью магической энергии вполне реально. Хватило бы только времени. Время! Его материя столь же неприметна, как стекло в воде. Оно подобно огромным песочным часам, непрерывно вращающимся. А мы всего лишь песчинки, перекатывающиеся из стороны в сторону в неразрывном кольце жизни. Отсюда и берет свое начало дар памяти, великий дар Богов, дающий человеческому ничтожеству постигать знания вечности. Время – кольцо, замкнутый  круг истории, в котором одновременно существуют прошлое, настоящее и будущее. Оно бесконечно, и века в нем не сменяются, но живут, как соседи, подобно книгам на одной полке. А человек воистину ничтожен. Мы – болезнь мира. Мы разрушаем то, что должны созидать.  Иннос создал деревья, из которых люди могли строить жилье, металл, которым можно было бы его укрепить. Мы же, заточив металл, надели его на деревянную рукоять и назвали это топором. Если бы он служил добру, то ладно, но, устав калечить деревья, мы занесли его на брата. Можно привести тысячи подобных примеров, но вывод один: благой замысел Пресветлого всегда оскверняется его неразумными детьми.  
     Придется рискнуть. А король? Нет, пожалуй, ему не стоит об этом знать, а то еще отправит армию на верную смерть. Но что делать с заключенными? Большинство из них, конечно, - подлецы, но ведь есть же честные люди. А есть ли? Нет, скорее всего, людей там уже не осталось, хотя время покажет.
Развернув пергамент, я возобновил свои расчеты. Сгустки столкнуться, произойдет контролируемый взрыв, управлять которым придется мне. Стараясь наполниться энергией, частицы соединятся, образуя полотно. Юниторы притянут его к земле, потому что любое создание тянется к тому, что его породило. Так, любой человек, пускай даже не сознательно, тянется к Богу. Убрав лист пергамента, я потер уставшие глаза и продолжил размышления. С теоретической точки зрения все просто, а вот на деле могут быть проблемы. Самая главная из них - Белиар, наверняка он попытается что-то сотворить, но горячая молитва Инносу должна помочь. Но что делать с монастырем? Кто будет им управлять? Конечно, нужно надеяться на лучшее, однако говорить сейчас об успешности этого действа было бы слишком самонадеянно, да и просто глупо. Человеческий ум слишком слаб, чтобы полностью продумать до мелочей ритуал такого масштаба. Разум – не только дар, но и наказание. Человек несет перед Господом несоизмеримо большую ответственность, нежели иные Его твари. Как говорит древняя мудрость: «Человек - самое опасное животное». И действительно, нет более страшной, зараженной грехом твари. Но что есть эта болезнь? Излечима ли она? Каждый сам отвечает себе на эти вопросы. Ведь быть праведным  - не значит быть безгрешным. Праведность - непрерывная борьба с грехом. Все, что у нас есть, это вера. Но разве этого мало? Разве вера не дает нам жизнь? А живем мы здесь лишь для того, чтобы выбрать. Можно говорить много красивых слов о свете и тьме, однако все сводится к выбору, либо аскеза здесь и наслаждения в вечности, либо кратковременное, низкое услаждение себя земными страстями и, как следствие, гибель души. Аскеза  не сводится к формуле «хочется, но нельзя», она трудна только поначалу, позже человек находит в ней наслаждение. Казалось бы, какое удовольствие в отречении от радостей греховного мира?   Но человек, следующий за  Пресветлым, изменяется внутри, он не только начинает мыслить по-новому, но становится другим существом, думает не он, но Господь, живущий в нем. Все, что остальным кажется прекрасным, для него мерзко. «Мерзости запустения»,- говорил нам Господь. Люди превозносят свои плотские желания над духовными, иногда они уподобляются свиньям. Их язык становиться чуждым, непонятным для духа Божьего человека. Они считают его спятившим, и он становиться изгоем. Он не может мириться с их мироощущением и  уходит,  прекрасно понимая, что одинокий крик правды тонет в море ложного гомона озверевшего стада. В нем нет индивидуальности, оно выражает лишь общее падшее мнение. Оно злиться, где-то в глубине души осознавая свое несовершенство. Но сказать об этом - страшно.  В глазах других  праведник  всегда одинок, но для общения у него есть Бог.  А разве этого может быть мало? Потеряв в чем-то малом, мы всегда открываем огромный мир, сокрытый, будто подернутый пеленой суеты.
А монастырь? На кого его оставить? Пожалуй, я могу доверять только Мильтену, но он слишком юн для Патриаршества, ему всего восемнадцать. Однако я был еще моложе, когда на мои плечи легло это служение. Конечно, мне пришлось тяжко, но я, с честью несу это благое бремя. К тому же, нет более достойного человека. Решено! Монастырь возглавит именно он.  
Здесь у меня осталось лишь одно незаконченное дело: «Земной поклон» - обряд, который  свершается любым архиереем хотя бы однажды за время его служения. Он должен обойти четыре стороны света, и встретив, как минимум, четырех страждущих, священник обязан утолить их духовную жажду.
Помоги мне, Иннос. Прихватив теплые одежды, я отправился на поиски страждущих.  Солнце светило ярко и радостно, облака, подобно небольшим лодочкам, бороздили  небесную гладь. Ноги завели меня в каньон, где разворачивалась баталия между троллем и человеком. Высокий чернокожий воин, увертывался от смертоносных ударов кулаков громадного чудища, осыпая его ответными ударами и крепкими высказываниями в адрес его близких. Уходя от очередного удара, он кувырнулся в сторону. Воин занес свой топор для решительного удара сверху  вниз. Он промедлил всего секунду, но этого было достаточно. В следующий миг громадное чудище нанесло ему сильнейший удар. Вспоминая мать тролля, зазевавшийся воин отправился в полет. Ударившись о скалу, плашмя рухнул на землю. Чудовище приблизилось к нему и занесло кулак для решающего удара. Чернокожий воин закрыл глаза, готовясь отправиться к Пресветлому. Больше я ждать не мог. Несколько «огненных бурь» сорвались с моей ладони и настигли яростного зверя. Шерсть его вспыхнула. Жуткий вопль был усилен скалами. Тролль развернулся и кинулся на меня. Несколько огненных стрел успокоили эту тварь. Он издал громоподобный рык, переходящий в предсмертный стон и с грохотом повалился на поляну. Чернокожий воин поднялся и, тряхнув головой, подошел ко мне.
-Благодарю тебя, ты спас мою шкуру! – воскликнул он.
-Не за что,- спокойно ответил я.
-Кто ты? Я поражен твоей силой!- восхищенно произнес чернокожий воин.
-Я – Ксардас, верховный маг круга огня.
-Благослови, святейший,- проговорив это, он склонил голову.
Возложив правую руку на его чело, я произнес:
-Иннос всемогущий! Господь единый, благослови раба твоего… имя?
-Горн.
-… Горна, и сохрани его во всех странствиях, защити от врагов плотских и бесплотных!
Он распрямился.
-Как тебя угораздило забрести в каньон тролля?- спросил я его.
-Я – воин королевской армии, неподалеку расположен наш лагерь. Мы здесь уже вторую неделю, запасы кончаются и наш генерал – Ли отправил меня в эти места, чтобы я пополнил провизию. Мы думали, что здесь водятся лишь глорхи и волки, а тут вон какая скотина,- с этими словами он указал на труп некогда ужасающего существа,- как я могу отблагодарить тебя?
-Живи праведно, и помяни меня в своих молитвах,- скромно ответил я.
-Спаси тебя Бог! – воскликнул он и сотворил поясной поклон.
-Не мне кланяйся – Господу! Лишь по его воли я оказался здесь.
Мы распрощались, и я двинулся в дальнейший путь на восход солнца. Природа изменялась, открывая глазам все свои красоты. Щебетали птицы, малахитовая трава устилала землю, выпрямляясь после каждого порыва легкого весеннего ветра.  На одной из тропинок я увидел израненное тело охотника. Его зеленое одеяние побагровело, из раны стекала темная струйка.
-Прими мою исповедь, - прохрипел он
-Ты собираешься в Царствие Небесное?
-Господь ждет.
-«Верующий в меня, да не умрет вовек»,- процитировал я слова священной книги.
-Похоже, мой час близок.
-Веруй, и исцелишься!
-Верую!- устало простонал он.
Видя его искренность, я не мог остаться равнодушным, и, раскинув руки, прошептал слова заклинания. Охотника охватило белое сияние, смертельные раны исчезли, не оставив ни малейшего следа. Он встал, недоверчиво ощупывая израненные места. В его взгляде чувствовалась удивление и благодарность. Глаза его так расширились и засияли, что, казалось, сам Иннос коснулся его
-Спасибо, ты излечил меня!- почувствовал я благоговение, исходящие от охотника.
-Вера твоя исцелила тебя.
-Что я могу сделать для тебя?
-Не стремись сделать что-то для меня - служи Богу.
-Но я ведь охотник.
-И что с того? Ты - охотник, наверняка не беден, жертвуй в храмы, молись и верь, постарайся жить, как того хочет Всевышний. Может быть, на одном из множества перекрестков судеб мы снова встретимся.  
Он не знал, что сказать. Охотник с благодарностью кивнул и зашагал прочь.
Я углубился в лес в прекрасные кущи величественных деревьев. Животные не обращали на меня никакого внимания, это могло означать только одно: меня вел Иннос, именно он приказал своим «тварям» не трогать меня. Пахло смолой. Впереди показалась фигура человека, его черные смоляные волосы были завязаны в тугой хвост. Большие усы старили его. Золотая серьга в ухе делала его похожим на древнего разбойника. Я подошел. Его грустный взгляд бесцельно бродил по ближайшим деревьям.  В сильных натруженных руках дотлевал болотник, зеленое облачко устремлялось ввысь к своим белым собратьям. Он, казалось, не замечал моего присутствия или не хотел замечать.
-О чем ты грустишь?
-Не твое дело!- рявкнул он.
-Я - священник, может я смогу помочь тебе?
Он поднял на меня помутневшие от горя глаза.
-Иди туда, откуда пришел, на моей душе и так слишком много смертей, уходи от проклятого, а то еще тебе могу навредить.
-Проклятого? – ошарашен, спросил я.
-Все, кто был рядом со мной, погибли, сначала родители от неизвестной болезни, а позже и жена с дочерью от горячки, принесенной мясными жуками, кроме них никто не заболел.
Я тяжело вздохнул:
-Милость Пресветлого всегда рядом, но мы не всегда видим эту милость. Возможно, забрав твоих близких, он спас их от чего-нибудь пострашнее.
-Тебе меня не понять,- сказал он дрожащим голосом. Выбросив окурок, он достал новую папиросу.
-Отчего же не понять? Мои родители погибли, когда мне исполнилось пятнадцать.
Он с удивлением посмотрел на меня:
-И как ты с этим живешь?
-Пресветлый помогает мне.
-Ну да, ты ведь священник!- с издевкой в голосе произнес мой собеседник.
-Мы – обычные люди. У Господа нет любимчиков, он любит всех одинаково. Иннос вел меня от колыбели и сейчас он не покидает меня ни на секунду. Я рос в семье священника. Мысль свести с судьбой счеты неоднократно приходила мне в голову, горе обжигало мое сердце, боль пронизывала его, но мои близкие не радовались бы такому исходу. Закаляется вера  в земных скорбях.
Он молчал. Мои слова словно задели  его за живое. Его лицо светлело, будто вновь наполнялось жизнью.  
-Могу ли я послужить Господу?
-Конечно. Твое умение внимать нужно Инносу.  Ты наверняка найдешь применение этому божественному качеству.
Диего (так его звали) уважительно поклонился, горячо поблагодарил меня. Дальше дороги наши разошлись, чтобы позже вновь пересечься.
Иннос повел меня на север в ледяные просторы близ Нордмара. Облачко пара, слетающего с моих губ, было единственным спутником здешних искателей приключений. Живности было мало, не всякая тварь могла приспособиться к природным условиям здешних мест, растений практически не было. Я поежился, холод и уныние этих мест пробирали до костей. Накинув на плечи сотканный из шерсти мракориса плащ,  закурил, стараясь отвлечься от холода. Ночной заснеженный Нордмар напоминал царство Белиара, жить здесь, казалось, невозможно. Гробовая тишина,  прорезаемая противным скрипом снега, проникающего до самого тела. Жутнейший холод, порождает жуткую усталость. Безрадостное небо, словно бы утратившее краски, а с ними и значимость. Застоявшийся воздух, которым не хотелось дышать. Не было ни одной звезды, лишь мрак беспросветный, как судьба обреченного узника.  Усталость подкашивала, хотелось лечь в этот чистый снег и заснуть, уйти от проблем этого мира, забыться, отправиться в новую жизнь, открыть для себя тайну Богообщения.  Но нужно было жить! Последнее слово прозвучало, словно что-то жуткое, безысходное. Будто жить - означало быть обреченным на страдания. Жить?… Но зачем? Почему бы не погрузиться в белоснежное покрывало земли?   Что такое жить? Что это значит? Древние говорили: «Жить – значит кому-то быть нужным». Вопрос кинжалом разрывал сердце. А кому нужен я? Я - как человек, собратьям, вечно жаждущим занять мое место, постоянно плетущим мерзкие интриги? Послушникам, заботящимся лишь о теплой постели и вкусном вине? Хотя среди них  были и духовные люди, но большинство все же стремилось усладить тело, забывая о вечности души. Но зачем же жить? Иннос создавал этот мир для радости, но человек, отвергший Бога, не смог радоваться и тем самым породил смерть, находя в ней утешение. Жить ради жизни, жить, потому что нет другого выбора? К сожалению, нельзя просто лечь и умереть, когда этого захочется, и даже в моей беспросветной жизни тучи иногда рассеиваются, чтобы вновь сгуститься.
Утро не принесло в этот уголок земли света, оно выглядело скорее закономерным продолжением ночи. Даже солнце было ледяным, пустым, безжизненным, как и все здесь. Вдали замаячил силуэт человека, я стремительно сокращал разделявшее нас расстояние. Приблизившись, увидел невысокого юношу лет двадцати пяти - двадцати семи, его бритый череп украшали татуировки, цветастая меховая роба покрывала упитанное тело, серые глаза смотрели вдаль, словно читая что-то начертанное линией горизонта.  В них отражалась глубокая вера. Задумчивость придавала его лицу некоторую ироничность.  Он выглядел как паладин, пытающийся постичь премудрости магии, доступные лишь священникам.  
-О чем думаешь? – спросил я его.
Он вздрогнул. Размышления увлекли его настолько, что он не заметил моего присутствия.
-Почему Иннос так жесток? Сотни людей ежедневно  гибнут в буйстве стихий. Где справедливость?
Его сомнения - хороший знак. Ищущий Господа  всегда сомневается.
-Он не жесток. Справедливость - Его слово.  К тому же всякий человек – дитя Божье, всякий Ему нужен и о всяком Он печется. Ибо всякий может послужить Ему.
-Всякий? – неуверенно спросил он.
-Именно, - подтвердил я.
-Даже я?
-Да, если ты действительно этого хочешь.
-Да, хочу!
-Как тебя зовут?
-Лестер, - коротко ответил юноша.
-Что умеешь ты лучше всего?- спросил я.
-Не знаю. Мне всегда нравилось общаться с людьми. Ведь у них многому можно научиться.
Да, действительно, предавать, убивать - это человек умеет в совершенстве,- подумал я.
-Прекрасно! Ты умеешь общаться с людьми и возможно сможешь нести им свет Божий. Ведь миряне в основном слушают друг друга, духовный отец в миру сегодня - большая редкость.
-Ты прав!- обрадовался он,- быть может, Господь создал меня именно для этого. Но как я могу учить их? Ведь я сам многого не знаю.
Я протянул ему набитый золотом кошелек.
-Купи все тома книги «Слова Богов», это настольная книга любого пастыря.  Из нее ты почерпнешь все необходимые знания. Однако не увлекайся: твоя цель - разбудить в человеке спящую душу, подвести его к дому Божьему. А вот наставлять – это уже дело священников
Счастливый и благодарный, он отправился своим путем. А я выполнил свои обязательства перед Пресветлым, и ныне мой путь лежал в обитель Божью. Нащупав руну, я отправился в обратный путь, к монастырю….

Re: Т: Вечный Странник

2Fateh: ,
Отлично, ничего другого даже в голову не лезет.

Придираться абсолютно не к чему, все очень хорошо написано, читается легко.
Очень понравилось описание персонажей. Понравилась история Ксардаса и то как она рассказана.

В общем отличное продолжение.

Оценка 9,6/10

Re: Т: Вечный Странник

2Fateh: Продолжаю критическое шествие по рассказам.
Сначала по мелочи:

На мече же  выгравировано было слово "Urizel"

Хе... прям так по буржуйскии было написано?

и коготь лапы своей

Угу... "маникюрными ножницами срезал ноготок".. Следуя твоей идее, можно подумать, что у Инноса вырвали глаз для амулета.

разрубил отползающего жука, напуганного скорой кончиной своего собрата

А жуки такие умные... мне аж страшно.

лютую ночь

Что же в ней такого "лютого"?

Но однажды этого гения застукал стражник

Если "гения" "застукали", то он не "гений", а лох и лузер.

алхимика – кашевара,

;D Господи, адская смесь...

Тогда я был патриархом,

Гы... чего уж мелочиться, может сразу папой римским?! :P

будет передавать мне через демона вино и табак

Ксардас - алкоголик... ;D

Усы - это моя семейная гордость, - оскорбленно проговорил испанец

, - их носили мой брат, сват, отец, мать, бабка...а теперь их усы ношу я..

Стоун вернулся  в свою кузницу, откуда через несколько мгновений вновь послышалась песнь молота

Оригинально. На улице ночь, люди спят, а этот утырок бьет молотком по наковальне.

Избраний  был весьма слаб, но в его глазах уже было можно прочитать какой-то знак свыше.

Такой затертый штамп, аж противно.  А мне в голову лезет - "Ходил он по-богатырски... и наплевать, что под себя."

негров и испанцев: книга ориентирована на широкий круг читателей, а не только на готоманов, и рассовое разделение, сделанно для того, чтобы людям не игравшим, понятнее было.

Хе... был тут недавно один такой же... Говорил точно также, что, мол, китайцы, японцы, паровозы и прочее- для облегчения. Но дело в том, что ты пишешь по игре ГОтика и будь добр придерживаться игровых реалий Мордрага.

епитрахили священной

Ой, бедный Ксардик. Его оказывается епитрахили... по кругу...и наверно не раз. Вот он и злой такой. ;D

Калибриус

Полное имя - Пистолетус девятус калибрус.... :D

Неподалеку от чешуйчатой твари лежал скелет примерно моего роста.

Как в дешевом фильме - "случайно" лежал подходящий скелет. :(

Я иду в монастырь пресветлого Инноса, где изголодавшаяся душа сможет, наконец, насытиться дарами истинного Бога.

Буквально незадолго до этого, ты писал, что он прожил с ворами, где бухал и прелюбодействовал. Посему вопрос, - с какого это хера, он говорит такие пафосные бредни?

под сводами магического купола.

Так ведь купол еще не сотворили.

он достал новую папиросу

Кого? Конечно радует что не сигарету... но все же.

Общее мнение: Рассказ получился неплохим, средненьким, а если еще точнее, то из десяти баллов на восьмерочку тянет… ну или 7.7. Главные минусы, на мой взгляд:
Образ Ксардаса - уж больно все скомкано, то он такую ахинею проповедническую несет, то "базарит" как мелкий гопник. Особенно это заметно в моменте, когда они вспоминают прошлое (тот еще сумбрур). Сначала Ксар открывает всю душу (тоже не ясно, с какого хрена), а потом наз. другана "идиотом" и "кобелем".
Некоторые сцены - уже упомянутая мной сцена "вспоминания", сцена нападения волков тоже показалась скомканной (Главного убили, а этот балбес бегает охотиться). Ну и, на мой взгляд, вершина глупости -  последняя сцена помощи всем понемногу. Прям как в детских сказках для самых маленьких дошкольников. Например "Гуси-лебеди", где Аленка (или как там ее?) идет спасать братца и помогает всем (печка, березка…), а потом они помогают ей.
За сим откланиваюсь. :rose:

Re: Т: Вечный Странник

Епитрахиль - часть облачения священника, которой покрывают голову грешника на исповеди, что б ты знал! >:(
Имеется ввиду "Коготь Белиара". Мы не можем судить о уровни развития того или иного существа. Все мы дети Божии!  Гений, потому что не попадался раньше! Лютая ночь, потому что Ксардас решился всего! Имелось ввиду, что у всех мужчин в роду Диего росли усы, потому и фамильная ценность, неужели не ясно? Ксардас не алкоголик, если помнишь в монастыре производилось отличное вино. К тому же, к примеру в Краснодаре вино дают даже детям, потому что это у них не считается алкогольным напитком. Во-первых, почему бредни? Во-вторых, не забывай что он сын священника.
По поводу образа Ксардаса: вот такой он противоречивый. К тому же, всегда нужно открыть кому-то свою душу, а Сатурас он считал другом.
По повду помощи ближним, а ты имеешь что-то против священной заповеди? К тому же, там говорится что был подобны ритуал у архиереев.  Кажется отбился

Re: Т: Вечный Странник

*   *   *
Наступивший на редкость солнечный день ослеплял своей красотой.
В главном храме, украшенном чудесными барельефами, в которых отражались великие сражения священных воинов с челядью Белиара, пышными факелами, переменчиво горящими в седом от кадильного дыма полумраке,  собрались двенадцать лучших магов Миртаны. Ярко-красные робы покрывали их тела, истощенные постом.
-Я собрал вас, братья, чтобы возвестить о новой угрозе. В Долине рудников таится дитя Белиара, способное разрушить мир Пресветлого. У пророка Сиуруса особенно подробно говорится об этом.  В  первоисточнике стоит слово «Майнлахтайлар» - ничего не напоминает?
Верховные священники изумленно переглянулись.
-Миненталь? – неуверенно спросил высокий чернобородый маг.
-Именно, Кронос, именно!
-Что же нам делать, Святейший? – проскрипел Корристо.
Взаимопонимания мы так и не достигли.  Нехватку времени на общение он воспринял, как личное оскорбление.
-Есть возможность с помощью юниторов создать непроницаемый барьер. Он накроет демона, пока мы не решим, как его уничтожить.
На лицах магов читалось удивление:
-А ты не боишься, что эксперимент подобного масштаба уничтожит нас и всех, находящихся в пределах острова? – спросил Пирокар, высокий священник с едва заметной проседью.
-Разве Иннос не учит нас самопожертвованию? Разве наши жизни стоят больше, нежели судьба всего человечества?
Выступивший маг стыдливо опустил глаза.
Я рассказал братьям о своем скромном плане. Дослушав, они вопрошающе переглянулись:
-Ты не учел возможность вмешательства Белиара, - проговорил Сатурас спокойно, будто решалась не судьба всего мира, а какое-то мелкое дельце, едва ли достойное внимания.
-А разве это можно учесть? - удивился я,- Разве мы знаем, на что способна темная сторона? Как мы можем это предугадать?
Ответов у Сатураса не нашлось.
-А что мы будем делать, если Спящий пробудится до нашего действа? – спросил высокий полный маг, укутанный в огненную робу. Небольшие серо-зеленые глаза его будто выискивали ответ в глубинах чужого разума.
-Кронос, мне понятно твое смятение, я и сам не могу избавиться от подобного рода мыслей, но мы ничего не можем поделать, кроме как молиться.
До чего же мы слабы, мы - слуги Пресветлого, его возлюбленные чада, его верные служители. Все, что у нас есть – наша вера, вера в то, что Он знает, как будет лучше.  
-Еще вопросы будут?
Священники молчали. Вопросы, разумеется, были, сомнения, безусловно, теребили их души, но каждый понимал, что ответы известны лишь Инносу, крайне скупому на откровения.
-Что ж, братья, я понимаю, как нелегко вам, но и вы должны понять, с каким трудом далось мне это решение. Другого выхода просто нет, мы не знаем, сколько времени у нас осталось, поэтому отправляемся послезавтра на галере с заключенными.
Служители Пресветлого стройной вереницей покинули горницу Господню.
Всю ночь я жарко молился: остался всего один день до неизвестности. Что он таил в себе? Какие чудные откровения вырисовывал луч рассвета в мраморных небесах?
Я заперся в своей келье, потому что мне не хотелось никого видеть. Я людей не любил, а, скорее, терпел.
Мне всегда нравилось уединение. Еще ребенком, засыпая, я покрывал голову подушкой, чтобы не слышать мирского шума: цокота копыт лошадей королевской гвардии, пьяных возгласов беснующейся челяди. Все это становилось мне чуждо, я стремился отвергнуть этот мир, чтобы всецело предаться общению с Пресветлым. Даже отходя ко сну, когда разум покрывался пеленой ночных грез, я упорно твердил молитву. Укутываясь теплым одеялом, представляя, что это величественный тяжелый доспех паладина или алая роба покорного слуги Господня, я погружался в сон. А наутро, невольно оказываясь среди десятков бездуховных уродов, пытался отыскать укромный уголок, и, найдя его, с неутолимой жаждой вчитывался в простые, но в то же время необычайно мудрые «Слова Богов», каждый раз находя в них что-то новое, доселе неизведанное. Сверстники  не любили меня, они не в силах были понять той истины, которой я питался, без которой я просто не мог жить. Я всегда был изгоем, несколько раз меня пытались забросать камнями: их раздражало то, что я не такой, как все.  Отец говорил, что я сам должен научиться справляться с трудностями, но я предпочитал уходить от них, все больше погружаясь в себя. Воистину человек – удивительное создание, для жизни ему нужно так мало, но при этом сколько он требует у Бога? Краюшку хлеба можно растянуть на несколько дней, но нет: ведь нам нужно свежее мясо, вино, и все для того, чтобы усладить свою плоть. Я видел свою душу, скованную веригами страстей, и освобождение ее стало для меня целью.
Пришедший на смену ночи  день окутал землю непроницаемой дымкой тумана. Я вновь и вновь проверял свой план, осматривал юниторы на предмет целостности и читал, помногу раз повторяя пророчества о Спящем. В этот день я жестко постился, не позволяя себе даже стакана воды. Вечером, когда  на западе догорала кроваво-красная заря, в мою келью постучали:
-Войдите, - сухо отозвался я.
В  мое скромное обиталище вошел юный маг огня в изрядно запачканной алой робе: она была ему велика, и фалды мантии волочились по полу
-Рад видеть тебя, - сказал я.
Мильтен уважительно поклонился      
-Я тоже. Что происходит? Я слышал, что ты покидаешь монастырь,- проговорил юный маг, усаживаясь в кресло.
-Да, возникла большая угроза, и нам нужно покончить с ней, чего бы это не стоило.
-Когда ты вернешься?- в вопросе моего духовного сына зазвучало беспокойство.
-Не знаю. Возможно, что и вовсе не вернусь,- вздохнул я.
-А монастырь? Кто будет им управлять?
-Ты и будешь,- спокойно произнес я, присев напротив своего собеседника.
Он рассмеялся:
-Шутник, я этого не достоин, у меня нет нужных качеств.
-Я был еще моложе тебя, когда это великое служение свалилось мне на голову. Надо сказать, энтузиазмом я не блистал. Но я вынес это служение и в тебя тоже верю.
Мильтен кивнул и удалился, он не хотел, чтобы я видел его слезы. Юноша прекрасно понимал, что я не знаю, чем все закончится, а неизвестность хуже горя.
   Наступивший день отплытия не порадовал прекрасной погодой: свинцовые тучи заслоняли небеса. Я отправился в город, остальные священнослужители должны были явиться к отплытию. «Что, я им нянька, что ли? Сами погрузятся, а мне еще надо устроиться в каюте да проверить чертежи».  
Меня окружали дома богачей, украшенные различными драгоценностями, лачуги рыбаков, едва стоявшие на своих сваях. Чего только нет в Венграде – столице Миртаны!
В порту можно было заблудиться. Судна, прибывшие из Варранта, смешивались с «родненькими», как называли их моряки. Наконец, после часового блуждания по пристани я увидел то невзрачное суденышко, которое король обозвал галерой, узнал я его по ругательно-наставительным  выкрикам невысокого человека в синей форме, украшенной якорями в золотых чашах. Я сразу узнал в нем капитана. Обругав последнего юнгу, бородатый приземистый мужчина, более напоминавший пирата, нежели капитана королевской эскадры, наконец, обратил на меня внимание.
-Приветствую! – гаркнул он, - твоя каюта возле камбуза, а твои братья могут расположиться на корме.
В дверном проеме показалась фигура толстяка, выряженного в замызганный передник.
-Снаф, тысяча чертей, если сегодня баланда будет столь же кислой, отправишься кормить акул.
-А где я тебе нормальных мясожоров  найду?
-Меня не касается, но чтоб жратва вкусной была. По крайней мере,  съедобной!
Кок потупил взгляд, всплеснул руками и отправился в камбуз - свой дом родной. Я удалился в отведенную мне каюту. Жилище было весьма скромным: кровать, больше напоминающая нары, небольшой столик, прикрученный намертво к дубовым доскам пола, подсвечник хитрой конструкции, основание которого крепилось к столу несколькими небольшими гвоздями, прекрасный механизм зажимал свечу золотыми «усиками», не давая ей упасть даже во время сумасшедшей болтанки. Возле кровати находилась большая тумба.
     В час, когда солнце вошло в зенит, я в сотый, а может, и в тысячный раз перепроверил свои расчеты.  Это уже смахивало на манию. Пожалуй, надо отдохнуть, а то пригляжусь да и упущу что-то важное. Сотни раз были случаи, когда часовой после долгого всматривания в чернеющую даль начинал видеть в ней то, чего на самом деле не было.  Люди – интереснейшие существа, они всю жизнь чего-то ищут, вглядываются в чернеющую пустоту, подернутую серой пеленой, стараясь отыскать в кромешной тьме жизненных невзгод мимолетный, едва различимый лучик света, чтобы радоваться ему. Они слепы, они не могут смириться с тем, что жизнь – непрерывная мука, сладкая пытка, истязающая усталые струны души. Если же на поселение нападет мор или чума, всегда хотя бы один останется жив. Он увидит в этом Божественное провидение, возомнит себя избранником и заразит  других своими горделивыми, бредовыми идеями. А те, уверовав в святость этого идиота, последуют за ним, умирая с глазами, полными счастья. Но счастлив ли будет этот человек за гробовой чертой? Примет ли его Господь? Пожалуй, нет, ведь он, ослепленный пламенем фанатизма, превратился в братоубийцу.
Корабль качался  в удобной люльке белогривых волн. Обветшавшая дубовая дверь несколько раз издала короткий пустой звук. Пробудившись от внезапно нахлынувшего сна, я прохрипел:
-Войдите.
Несмазанные петли протяжно заскрипели, словно заплакали детским, противным, раздражающим воплем. На пороге появился юноша с нескрываемой печалью на лице. Я несколько раз моргнул, надеясь отогнать видение. Но «иллюзия» не спешила растворяться. Я онемел. Сердце упало куда-то вниз, губы словно сковывал незримый кусок льда. Передо мной стоял Мильтен.
     -Это действительно ты? – вымолвил я, приходя в себе после испытанного шока.
     -Боюсь, что так, - грустно заметил юноша.
Прокашлявшись, я задал следующий вопрос:
     -Как ты здесь очутился? Что, черт возьми, ты вообще здесь делаешь? Ты ведь должен готовиться к патриаршеству на случай, если я не вернусь!
     -Пирокар не смог отправиться в путешествие, и Серпнтес отправил меня вместо него.
     -Что?! Серентес отправил тебя вместо Пирокара? Старый маразматик! Как он мог принять такое решение, не посоветовавшись со мной?
     -Ты ушел, и он не счел нужным беспокоить тебя из-за подобного пустяка.
     -Пустяка?! – воскликнул я, - этакий «пустяк» может стоить жизни всему миру! А что это случилось с Пирокаром? Почему он остался?
     -М-мм.. э-э-э…
     -Да говори уж!
-Ну-у-у, у него возникли, кхм, проблемы с э-э-э, с желудком, - смущенно произнес юноша.
-Проблемы с желудком?! С горшка он, бедный, слезть не может! Ладно, главное, чтобы у него хватило мозгов воспользоваться советами Серпентеса.
Мильтен, сверлив взглядом пол,  еще раз смущенно кашлянул.
-Что еще? – спросил я.
-Среди заключенных находятся люди, которые утверждают, что знают тебя.
-Кто?
-Их имена: Горн, Лестер, Диего, Кавалорн.
От этой новости у меня заколол левый бок, рука онемела и болталась, словно веревка.  «Ведь я наставлял их, неужели они ослушались меня». Я почувствовал головокружение и медленно опустился на кровать, стараясь делать это как можно естественнее, чтобы не напугать юношу. Однако, возраст!
- Что произошло?
-Ну, Диего повязали за подделку монастырского вина. К спящему Горну подкрался стражник, решив пошутить, вытащил у великана кошелек. А он, не поняв шутки, ударил стражника всего-то один раз, но и этого оказалось слишком много. Лестер обратился с вопросом к магу огня, завязался спор, после чего наш брат объявил его еретиком и приказал отправить в колонию. Ну, а Кавалорн обокрал несколько лавок торговцев, а потом притащил награбленное в храм в качестве пожертвования. Я сам узнал об этом только сегодня. Оказывается,  Робар осудил их без участия церкви, объяснил он это занятостью священнослужителей.
-Ох, люди…-я тяжело вздохнул,- Почему они так глупы? Ведь я наставлял их следовать путем света, а они? Как мог скорбящий человек, получив исцеление души, заняться подделкой вина? А Горн? Получается, я спас его жизнь лишь для того, чтобы он оборвал чужую! Мудрость Лестера поразила меня, и я указал ему священные книги, чтобы, познав откровения тысячелетий, он мог вести людей в дом Божий. Как он мог спорить со священником? Случай Каволорна просто возмутителен! Как можно воровать, а потом жертвовать награбленное в храм Божий?! Воровство - смертный грех. Может эти торговцы не хотели жертвовать на храм, может эти деньги были нужны им для каких-нибудь неотложных дел, к примеру, деньги могли бы спасти жизнь умирающего близкого человека.  Пожертвование – жест доброй человеческой воли. Золото – второстепенно, жертва в первую очередь должна быть духовной…
Мильтен совсем погрустнел, вид у него был такой, словно он хотел провалиться сквозь землю. Его мучило чувство вины: ведь и он не смог исполнить служение, на которое я его благословил.
-Не мучай себя, ты ни в чем не виноват. Я прекрасно понимаю, что ты не мог спорить с архиереем, сразу бы анафему получил. Сам  Белиар восстал против нас! Надо поворачивать. Ты все-таки должен занять предназначенное тебе место.
-Нельзя. В подобный шторм заблудимся, уж поверь мне, мой отец был моряком,- горько проговорил маг.
-Ладно, иди отдохни, а я подумаю, что нам делать дальше.
Мильтен уважительно склонил голову и покинул мое временное пристанище.
Что же делать?  Возвращаться в столицу и сваливать все на погоду? Но это сильно повлияет на народное отношение к церкви. Тогда священников будут считать просто трусами, прикрывающимися божественной благодатью. Значит, надо рискнуть! Возможно, жаркая молитва к Инносу защитит нас от мрака Белиара. В конце концов, не одни мы подвергаемся опасности, судьба всего человечества может решиться в ближайшее время.
     Золотой шар солнца вступил в небесные владения. Сквозь небольшой иллюминатор скромный лучик света – величайший дар Инноса - проник в мою каюту и стал согревать сомкнутые веки. Просыпаться не хотелось, сладкая липкая паутинка сна все еще сковывала приятной истомой мое старое тело.  В следующее мгновение борт корабля ударился о причал, и меня подбросило вверх. Нары были жесткие, и потому приземление отозвалось болью в моем теле. Остатки сна выбил впередсмотрящий, противно выкрикнувший: «Прибыли»! Поднявшись и процедив  какое-то страшное ругательство, я наконец пришел в себя.
Первыми выводили заключенных, их конвоировали ополченцы. Эта мера безопасности многим показалась смехотворной, но я понимал, что отчаявшиеся люди, потерявшие надежду на завтра, способны на все. Конечно, амуниции у них нет, но не стоит сбрасывать со счетов элемент неожиданности. Эти люди подобны зверям, а загнанный зверь способен на любое безрассудство. Когда вереница каторжан скрылась за высоким лесом, несущим смерть непутевым странникам, глава отряда паладинов  Андрэ, невысокий мужчина с белым спокойным лицом, с холодными, полными осуждения голубыми глазами, подал нам знак следовать за ним.  Мы сошли на землю, покрытую пожухлой, словно выгоревшей, травой. Мелкий дождь придавал воздуху особую свежесть, животные попрятались в уютные норы. Впереди шел Андрэ, окруженный двумя рыцарями веры, следом двигались мы, по бокам нас прикрывали четверо паладинов, еще двое замыкали нашу группу. Земля, изрезанная тропинками, выстилалась перед нами, уходя за горизонт.   Мы сознательно обошли столицу: времени у нас совершенно не было. Поднявшись на небольшую возвышенность, убив кучку гоблинов и миновав мост, наш отряд свернул налево. Пройдя еще немного, мы увидели небольшой дом, на котором красовалась надпись: «Таверна у мертвой Гарпии». Паладины с тоской взглянули на него. Обогнув ее, мы столкнулись с новой опасностью  - стаей кабанов. Паладины, выругавшись, обнажили клинки и пустились в бой, напоминавший детскую забаву. Освященные клинки поджигали шкуры животных, и от одного удара животные  падали, даже не успевая почувствовать боль. Потом их судьбу повторили несколько падальщиков и гоблинов. Вскоре кровавая потеха окончилась, и мы подошли к вратам прохода, ведущего туда, в долину рудников. По бокам дубовых ворот стояли два неусыпных рыцаря. Один был еще совсем юн. Детские черты его лица смешно смотрелись в обрамлении стального шлема, видавшего виды.
-Кто вы? – резко спросил юноша.
-А ты слепой? – насмешливо урезонил его Мильтен.
-Я хотел бы уточнить имена преосвященных, - выкрутился паладин.
-Я- Ксардас, верховный маг круга огня, патриарх Миртанский и настоятель главного монастыря Миртаны.
-Прости мою дерзость, Святейший. Я- Сергио, паладин короля и защитник Миртаны.
-Что ты здесь делаешь? В твоем возрасте нужно заботиться о семье, а ты тут орков шугаешь.
-Все мужчины должны защищать свою веру, свою жизнь. К тому же сам Инубис поставил меня на это высокое служение.
Второй паладин утопил смешок в густой бороде:
-После того, как ты месяц его упрашивал!
-Придержи язык, Альбрехт! – гневно воскликнул юноша.
-Отправляйся в город и оберегай его от орков, если они  прорвутся через проход, только избранные, вроде тебя,  спасут Хоринис!
-Пока не будет четкого приказа от командования, я с места не двинусь!- гордо произнес юноша.
-Ну, как знаешь,- спокойно проговорил я.
Дверь скрипнула, и перед нами простерлась нейтральная земля, выжженная боевыми кострами орков, усыпанная клинками храбрых воинов, погибших, защищая свою честь, свою веру  и жизнь. Вдали протрубил горн, и орда во главе с верховным старейшиной -шаманом – кинулась на нас. По какому-то внутреннему инстинкту мы разделились: паладины рубили супостата,  а мы принялись «обстреливать» шаманов мощными заклинаниями, вроде «огненной бури» или «смерча». Можно было бы успокоить всех «огненным дождем», но велик был страх зацепить своих. Лязг клинков смешивался с воплями, кто кричал, понять было невозможно. Прошло несколько часов, или минут, и выжженная поляна насытилась кровью. Лица людей, еще недавно искривленные лютой ненавистью, обрели покой и безмятежность. Живые тяжело дышали, по изможденным лицам бежали струйки пота. Мы потеряли двоих, но цель была достигнута, они умерли, как герои, они всю жизнь мечтали о такой смерти. Сотворив минуту молчания, двинулись дальше, паладины тяжело ступали, в их шагах гулким эхом отдавалась скорбь. Свернув налево (идти по прямой было бы самоубийством), мы оказались в узкой пещерке, полной крыс. Одному из паладинов прокусили перчатку доспеха, он ругнулся и стал размахивать клинком, словно маятником. Через полчаса  удушливая пещера оказалась позади. Перейдя небольшую узкую дорожку,  с которой при каждом шаге опадал щебень, остановились перед проходом – узкой заброшенной шахтой. Совершив молитвенный жест, я углубился в нее, остальные тотчас последовали за мной. Стены были покрыты остатками невыработанной руды, воздух источал запах вечности, затхлый, мертвенно-сладковатый. На нас бросилось несколько скелетов с обнаженными, пожелтевшими от времени двуручными клинками. Паладины отреагировали должным образом, не оставив супостатам и намека на продолжение существования.   Мы углублялись под каменные своды, ощущая себя героями какой-то сказки. Тринадцать шариков «света» достаточно освещали наш путь. Наконец,  после блуждания по бесчисленным рукавам громадной могилы нашим глазам открылось круглое помещение, освещаемое непонятными кристаллами, неравномерный свет которых завораживал, поражал разум.  Громыхнул камень. Вход, или выход, смертоносного лабиринта затворился. Камень, исполняющий роль своеобразной двери,  настолько гармонично повторял все борозды рельефа, сливаясь с общей массой скалы, что через несколько секунд уже невозможно было понять, где был вход.  Я тщательно вглядывался в каждый изгиб грубых булыжников, надеясь найти вожделенный ключ.
И, наконец, увидел древнюю надпись: «Несущий свет да познает откровение».
Андрэ сплюнул, и, усевшись на каменную подстилку шахты, стал начищать оружие. Многие паладины последовали его примеру: одни шлифовали кровосток клинков, очищая его от запекшейся черной вражеской крови, другие осматривали арбалеты, проверяя натяжение тетивы, третьи проверяли доспехи. Укушенный неистовствовал: «На днях новые латы получил, и уже испоганили!». Поймав ледяной взгляд начальника, он осекся, и, понурив голову, сосредоточенно уставился в пол, словно стараясь различить в этих покрытых пылью плитах что-то новое.
-Отче, поторопись, - обратился ко мне сухой, худощавый паладин,- запасов у нас на неделю, а вот воздуха -  дня на два  от силы.
Я промолчал.
Несущий свет ? Что это? Я – Патриарх, разве я не несу свет? Что здесь вообще может излучать свет? Кристаллы? Вряд ли, с ними ничего нельзя сделать.
Один из паладинов с горечью вонзил меч в скалу, и это было его последним деянием. Каменная глыба, словно масло, приняла в себя клинок рыцаря, паладин вскрикнул, и яркая вспышка лишила его жизни. Я начал читать молитву по усопшему, мое сердце исполнилось благодати, и я по наитию прошептал: «Помяни, Боже, и всех лежащих здесь, ибо все пред тобою едины!». Через секунду  раздался лязг:  каменная глыба, хранящая слова загадки, мерно поползла вверх.  Послышался звук шагов, скрежет несмазанных доспехов. В темноте вырисовывалась фигура паладина, свет факелов открыл его лицо, точнее то, что от него осталось, из пустых глазниц струился черный вязкий тяжелый дым. Двухметровый верзила в позеленевших от времени доспехах с громадным двуручником за спиной двигался на нас, его череп осклабился, пытаясь изобразить не то улыбку, не то угрозу. Паладины вскинули оружие, мы сплетали тонкую нить заклинаний, и тут произошло нечто неожиданное: ветер, пролетевший сквозь уста темного лорда, просвистел вполне понятными словами:
-Уберите оружие! Я не враг, я всего лишь мытарь.
В следующую секунду из его поручи вылез мясной жук, так любящий падаль. Призрак прошлого отряхнул его и презрительно раздавил. Неприятный, чмокнувший звук был усилен горным эхом. Паладины застыли в нерешительности.
-А ты умен и чист сердцем, - обратился он ко мне – Многие глупцы думали, что неизреченный свет в том, чтобы перебить всю нежить, они не знали, что это просто невозможно. Это гора Белиара, она живая, она находится в непрерывном движении, отсюда просто нет выхода, - он усмехнулся, - не было, пока ты не разгадал тайну горы. Всего в мире четыре источника силы, когда они объединятся, наступит конец, сойдут три брата, чтобы разделить весь мир: палач станет жертвой,  нищий  - царем,  грешный - святым,  святой - падшим. Вода остановит песчинки времени, и свет померкнет,  и тьма воцарится, и окружит недостойных кольцо огня, и не станет мира, и будет НИЧТО, ибо все возвращается к началу, подобно змее, кусающей свой хвост.
-Почему ты мытарствуешь?
-Я предал свой отряд. Тогда меня звали Архол, и я даже был лордом (при этих словах Андрэ поморщился). Мы защищали Варрант,  мой отряд редел с каждой минутой, один орк убивал троих, нам приказали устоять любой ценой, но силы были неравны.
Я бежал, найдя разрыв в плотном кольце осады, три дня я полз подобно змее, пытаясь слиться с травой. Сам не знаю как, но мне удавалось передвигаться практически бесшумно, и потому орки не заметили меня. Их внимание ослабло, ведь Варрант в то время почти что сдался. Через  неделю я проник в столицу и доложил монарху обо всем случившемся. Он объявил меня дезертиром, но в силу предыдущих моих заслуг сохранил мне жизнь. Патриарх отлучил меня от Инноса «навечно», этого я ему не прощу, если бы он сказал «пожизненно» - сейчас я был бы свободен. Однако несчастный старик искусно проклял меня.  Король повелел мне не приближаться к людям, и я ушел в лес. Но и там не было мне покоя: бандиты все время  досаждали , для них слова : «бывший» и «паладин» не могли сочетаться. И я принял решение бежать, бежать туда, где никто не знает ничего обо мне. На карте я давно заметил небольшой островок со скромным названием «Хоринис», той же ночью я тайно проник на корабль-разведчик и через две недели ранним осенним утром пробудился  в одноименном портовом городке. Но и тут знали обо мне. Едва нога моя ступила на берег, как все выхватили оружия и прогнали меня прочь. Стражник южных ворот прокричал, чтобы я не смел более приближаться.  Страж монастыря ответил мне тем же. После долгих скитаний я набрел на эту пещерку и, наконец-то, ушел от людей, Здесь не было никого: ни стражи, норовящей лишить меня никчемной жизни, ни фермеров, обнажающих вилы с той же целью. Здесь я и прожил свои последние годы. Хотя я не жил, я ждал смерти. И вот она пришла.

Re: Т: Вечный Странник

Одним прекрасным утром я выдохнул воздух и почувствовал, что не могу вдохнуть его снова, руки отнялись, выронив недокуренный болотник, глаза замерли, ноги перестали чувствовать в земле опору, я повалился на спину,  и больше я не чувствовал ничего…
Вдруг ко мне подошел монах в белоснежном одеянии, он жестом позвал меня. Я встал, увидел, в каком идиотском положении застыло мое тело. Оказывается, рукоять меча уткнулась мне между ребер, и я лежал не то на спине, не то на боку. В следующее мгновение я предстал пред Пресветлым. Господь смотрел на меня с сомнением. Он не спешил с решением, но вскоре произнес: «Ты сделал много добра, однако вина твоя тоже велика, поэтому не достоин ты ни мук, ни блаженств. Что ж, если исполнишь три служения, впущен будешь в сад правды. Но будешь скитаться, пока рука избранного не сразит тебя».
И вот с твоей помощью я исполнил первое: «отвори врата достойному». Мое сердце…,-
с этими словами он сдвинул пласт брони, защищающий левую часть груди,- как и прежде полно веры и надежды. -  Сквозь обветшавшие, покрытые бахромой ткани ребер светился маленький огонек, карминное пламя вспыхивало и затухало, словно билось.
Он таял, черты его тела исчезали, растворяясь в полумраке пещеры, словно окрашиваясь в цвет окружающего, он становился прозрачным, пока не исчез. Лорд Архол отправился на свое второе служение, а мы на свое. Странно, но на душе была светлая печаль, как будто близкий друг ушел, обретая счастье, и ты понимаешь, что для него так лучше, но все равно скучаешь.  Действительно, мы не знаем, что ждет нас, заботимся лишь о теле, думая, что грешная жизнь будет вечной. Разумеется, мы знаем, что наступит день, и смерть окутает нас белоснежным саваном. Но почему-то этот час, кажется, нам таким далеким… Душа извечно противится телу, а тело душе, либо мы подчиняем тело духу или умираем духовно. Конечно, презреть все плотское и низменное -  это идеал, но даже монахи иногда грешат…
Наконец, мы выбрались на залитое солнцем плато, на миг все ослепли, через некоторое время зрение вернулось, и нашим глазам открылась рудниковая долина во всей своей красе. Андрэ негромко сказал:
-Ну, вот и прибыли! До лагеря вы доберетесь, а нам пора возвращаться: теперь, когда загадка проклятой пещеры решена, проблем не возникнет.
Он уважительно поклонился и, развернувшись на месте, удалился обратно в пещеру. Мы же достали руны и уже через мгновение оказались в старой часовенке; она не отличалась богатым убранством, но было в ней что-то особенное, какой-то уют и любовь наполняли ее. Мы отправились прямо во дворец. Шпиль главной башни словно пронзал небо, стараясь скрыться  в мягкой, пушистой синеве.
-Стой! Именем Инноса! Кто ты? – сказал один из стражников, отчужденно посмотрев сквозь меня, словно увидел что-то вдалеке, что-то заворожившее его дух, он словно пал, опираясь на меч, и не заметил ни рясы патриарха, ни митры, покрывающей мою голову.
-Я - патриарх объединенного королевства Миртана, настоятель горного монастыря.
Он будто проснулся, его окаменевшее лицо содрогнулось, и он пал передо мной на колено. Второй, не проявлявший  доселе никакого внимания, недоверчиво оглядел меня, и, убедившись, что глаза не подводят его, последовал примеру товарища: они склонили головы:
-Прости нас, Владыка: когда стоишь тут целыми днями и видишь одни и те же лица, уходишь от мира, становишься неким орудием, тупо исполняющим приказ.
-Конечно, я прощаю вас, вы не виноваты в том, что жизнь избирает одних,  а другим определяет  роль скромных помощников. Однако иногда не знаешь, кто есть кто. Последний да будет первым, а первый - последним. -Я  благословил их и вошел в замок. Пахло кашей и какими-то травами, пряный запах пробирался в душу и напоминал о чем-то давно забытом, но очень важном, о доме. Повар любовно корпел над своим детищем, пятна масел, приправ покрывали некогда белый фартук. Его лицо казалось мне знакомым, эта смешная бородка определенно пробуждала в моей памяти чей-то образ.
-Снаф? – удивился я неожиданной встрече.
-А ты даже помнишь мое имя, Пресветлый?
-Что ты здесь делаешь?
-То же, что и всегда, - готовлю,- грустно усмехнулся толстяк.
-Но ты же кок королевской эскадры?
-Уже нет!  Капитан отравился баландой, вот и сплавил меня от греха подальше. По мне бы лучше в монастырь, а то какое тут «подальше». Вот уже две недели зекам кашеварю.
-Как две недели?- изумился я.  (Видимо, в «белиаровой горе» время идет медленнее).
-Так, а что?
-Да нет, просто забыл о времени, - не стал я смущать повара.
Снаф добродушно улыбнулся и вновь принялся «колдовать» над котлом.
Тронный зал напомнил мне покои монарха, по убранству он мало отличался от остальных, разве что был намного скромнее. На троне восседал седовласый воин с необычайно светлыми глазами. Гладко выбритые щеки хранили отпечатки времени. Впрочем, и доспехи не сияли новизной, тут и там виднелись грубо нашитые заплаты.
-Приветствую тебя, Пресветлый, мое имя Фалкон – обратился он ко мне. Его голос был полон спокойной уверенности, он будто бы знал, что будет дальше. На самом же деле он просто верил в то, что Иннос сам рассудит, как лучше.
-Знаешь ли ты о цели нашего визита? – напрямик спросил я.
Он жестом приказал страже покинуть помещение, и личные телохранители, вбивая  пыль в каменный пол, удались.
-О настоящей цели вашего визита знаю только я. Остальные думают, что вы здесь для того, чтобы изучать свойства магической руды и улучшить боевое снаряжение всего Миртанского ордена. Для них так лучше.
-Ты не думал о том, чтобы скрыться? Наверняка у тебя есть близкие, семья?- спросил я, присаживаясь на любезно предложенный стул.
Комендант усмехнулся:  
-Моя семья - мой гарнизон.
Выпустив седое облачко табачного дыма, я поинтересовался:
-А другие? Ты не боишься, что твои люди предадут тебя?
-Очнись! Мы – отбросы общества, для родных мы давно мертвы, если они и вспоминают о нас, то явно не с любовью и благодарностью. Большинство стражников – те же заключенные, у них нет ничего в этой жизни.
-А остальные? Их тоже нельзя упускать из виду, один человек способен поднять всех остальных на восстание.
-Поверь мне, их не так много, они смирятся, - уверенно проговорил он, подперев подбородок ладонью,- в основном - это холостяки, для которых сражения давно перестали быть чем-то героическим.
-Ну что ж, тогда этой ночью мы приступим.
-С богом!- кивнул комендант.
-Мне потребуется карта рудных месторождений
-Вот, - протянул он мне сложенный вчетверо лист пергамента.
Я был поражен сознательностью этого человека: он принимал все изгибы судьбы, как должное, он, подобно монаху, видел во всем промысел Божий. Но что-то повлекло меня выйти за пределы дворцового кольца, наверное, это  было желание увидеть в заключенных обычных людей, метущихся, жаждущих избавления. Я подошел к одному из бараков и остановился, услышав оживленную беседу четверых каторжан. Говорил приземистый, весьма щуплый человек:
-Ворон, за что сидишь?
 -Как и все, по ошибке, - отрывисто проговорил, будто прокаркал, чернявый тип, нос которого действительно походил на клюв.
-А все же?
-Если ты будешь везде совать свой нос - долго не проживешь.
-Я – за растрату, - не унимался первый.
-Поздравляю! – хмыкнул Ворон.
-Ну ладно тебе…
Остальные участники беседы молчали. Один из них, вероятно, главарь, взирал на сложившуюся ситуацию, словно монарх на раздоры прислуги.
Чернявый тяжело вздохнул:
-За убийство с отягчающими.
-Паладина угрохал?!  – восторженно спросил первый.
-Служанку
-За что?- глаза его расширились от удивления.
-Та еще сука была,- неожиданно даже для самого себя разоткровенничался остроносый,- Так передо мной жопой крутила… ну, я намек понял. А она мне: я, мол, юная слишком. А сама все вертит и вертит, пыль протирает, и то так изогнется, то этак, ну я и не сдержался: скрутил ее, да и дело с концом, а она орет, вырывается, ну я испугался, что народ сбежится, да и двинул ей, чтоб заткнулась. Ну, она и заткнулась… навечно.
Раздался дружный хохот, и лишь первый, любопытный,  не смеялся, его глаза наполнились лютой ненавистью к чернявому:
-Да из таких, как ты,  девок делать надо!
Ворон подавился смешком:
-Повтори!- прошипел он.
-Ты еще и глухой?
Чернявый не ответил, вместо этого он резким движением воткнул зубочистку ему в «сонку».
-Шрам, - обратился он к приятелю с искалеченным лицом,- утопи это быдло в нужнике!
Тот, кого назвали Шрамом, оскалился прогнившей улыбочкой, - Будет сделано!
Я поспешил прочь от них. Нет, я не боялся, просто здравый смысл взял верх, ведь, может быть, мне придется жить рядом с этими людьми...

Я знаю, что обнаглел, но не влезает все в один пост, не стреляйте...

Re: Т: Вечный Странник

Здравствуй.

1.Цитаты

Ищущими

– лучше «искателями», приведённое тобой слово фонетически катастрофично

где угольки таяли, подобно прожитым дням

– аллегория «таяли» красива, но если так рассуждать, то прожитые дни УЖЕ «растаяли», а у тебя они ВСЁ ЕЩЁ «таят».

лютую ночь

– Почему «лютую»? Там по тексту вроде не зима…

мрачному склепу

– склеп не может быть ярким и солнечным.

Человек упертый, но хороший

– А разве «упёртый человек» обязательно плох?

суп из человеческих мозгов

- Бееееееееееее

Жизнь пошла своим чередом

– это же стандартное выражение, придумывай свои словесные обороты.

то исчезнет даже первородное Ничто!

– По идее Ничто уже исчезло, когда появился мир Готики.

Выйдя из ворот лагеря, свернув восточнее,  двинулся по протоптанной тропинке к землям орков, охраняемым двумя стражниками старого лагеря, закованными в тяжелую броню с красными вставками на плечах и поножах

– Предложение построено неудачно, можно заменить на: «Выйдя из ворот лагеря и свернув на восток, я двинулся по тропе, которая вела к земле орков. Эти угодья охраняли два стражника в тяжёлой броне с красными вставками на поножах и плечах».

2.Сюжет

Когда-то после прочтения трудов Рене Декарта и Франца Кафки дал себе слово: больше никогда, ни при каких условиях не читать труды философов. Но время идёт и всё забывается, поэтому обрадовался, когда ты в своём трогательном предисловии охарактеризовал свой труд как "философия, рассуждение". Довольно потирая руки и предвкушая получение удовольствия, я прочёл начальные главы твоего монументального произведения... Монументального, потому что писалось четыре года. Но, к сожалению, в твоей книге как таковой философии очень мало, в основном идут воспоминания. На мой взгляд, ты поспешил объявить свою книжку философичной. Ну да это ладно... в конце концов, на форуме подобного жанра давно не было.

Если разбираться в твоей книге более досконально, то действительно здорово у тебя получается описывать характеры персонажей. Детали их портретов нарисованы интенсивными густыми красками, отсутствует хаотичность, размытость, неправдоподобие и преувеличение. В общем, всё как в жизни… но только если забыть, что ты пишешь на основе игры.
 
Что же касается, того что мне не понравилось, так это душещипательная  история юного мага Мильтена, она не отражает его суть… Тем более, я часто сталкивался с такими историями, где один человек ждёт другого, и в конце концов не дождавшись умирает.

3.Стилистика

Если ты действительно писал своё произведение четыре года, то могу только посочувствовать, потому что знаю, что такое «не прёт»… При всё при этом за четыре года ты должен был научиться писать грамотно, внятно и красиво, профессионально, без стилистических и грамматических  ошибок, которые присуще молодым авторам.

С грамматикой всё более-менее, но вот со стилистическими ошибками всё обстоит не очень хорошо. Например, частая несогласованность предложений:

Он с облегчением вздохнул и покинул келью, выглядел он так, будто только что решил один из важнейших вопросов своей жизни

Увидев, что тот не отравился, но лишь сильнее опьянел, о чем свидетельствовала улыбка, сделавшаяся еще более широкой и добродушной, Орик оставил все надежды извести великана и стал просто сторониться его

Выронив свои тяжелые палки,  ветки вековых деревьев, они растянулись на траве

Дальше: незаконченность предложений, некая недосказанность и разрыв лишней точкой:

Я потерял все. Мысли крутились в голове с бешеной скоростью

Однако, сидел этот добряк  за убийство, разумеется, неумышленное: никогда не понимал он своеобразного юмора ополченцев

Он хорошо разбирался в людях, до заключения был паладином

И отец, отправился туда на красивейшей королевской галере «Эсмиральда». Он так и не вернулся

Ещё дальше: отсутствие гармоничности слов и благозвучия предложений.

сделавшаяся еще более широкой и добродушной

– «сделавшаяся» - отвратное слово и для принятие его мозгом уходит много времени. Можно написать «которая стала…» или «что стала…», или «улыбка: ещё более широкая и добродушная»

величайшая

– просто «великая», не употребляй слова с суффиксами «ша», «ща», «вши» и т.д.

Он был одним из первых, появившихся в колонии

Весь черный, словно закопченный

–  ты же не стихи пишешь, рифма здесь не уместна, хотя эпитет «закопчённый» хороший.

Ещё дальше: лишние слова (плеоназм)

холодная пучина

– пучина не может быть горячей

невыносимо вредный

Весь черный

– просто «чёрный», не нужно слово «весь», уточнять нужно, если ты говоришь только об отдельной части вещи.

очень смиренным

– не нужно слово «очень», и вообще это слово следует употреблять крайне редко.

И последнее из замечаний: частое употребление фразеологизмов:

пустить на самотек

лучшие годы моей жизни

пытливость ума

детище тьмы

на трон…взошел

неправедно осужденный

и др.

Теперь я хочу выделить некоторые удачные моменты твоей книги:

Ветер пел зловещую песню, послышался чей-то душераздирающий крик. И во время столкновения магических сгустков вмешалось что-то еще, что-то непонятное, неведомое, и наполнило заряды небывалой силой

– Красиво описал, так бы везде.

непроницаемой тканью барьера

– «ткань» очень хорошая метафора, необычная для описания барьера.

на стене весело плясали беззаботные огоньки факелов

Огонь жизни, меркнущий в ее же беспросветности

– вот это я понимаю… истинная софистика ::)

всю жизнь проживают посреди нечистот, и, тем не менее, каждая из этих тварей считает себя чуть ли ни центром мира. Как они напоминают некоторых людей, … а паразитов надо истреблять!

– Тоже хорошее аллегоричное размышление Ксардаса…

Итак, хорошего в твоей стилистике всё-таки больше, и мне кажется, если ты рьяно подойдёшь к редактуре и уберёшь все недочёты, то будет просто замечательно.

4.Резюме

Ну что ж, могу сказать, что твоя книга цепляющая, а для тех, кто не ценит экшн, просто замечательная. Остаётся только исправить некоторые моменты и добавить побольше размышлений, убрав излишки воспоминаний, и только тогда «Вечный Странник» можно называть «философией существования»

Сюжет - 7,5/10
Стилистика - 7,0/10

Re: Т: Вечный Странник

– По идее Ничто уже исчезло, когда появился мир Готики. Почему? Оно ведь существует паралельно, некий горний мир.  Лютая, потому что Ксардас все потерял.  
Философия в его отношении к людям и Богу, здесь переосмысление многих моментов Библии, и других Богословских книг.  

величайшая  – просто «великая», не употребляй слова с суффиксами «ша», «ща», «вши» и т.д. Все это превосходная степень, и на мой взгляд это вполне допустимо.
На счет приведенных ниже моментов не согласен, к примеру: весь черный и очень смиренный - сознательное преувеличение. По поводу штампов - для простоты чтения. Предложение на мой взгляд вполне окончены, а точки придаю тексту некую ритмичность, четкость. Спасибо за конструктивную критику.


[color=gray]Добавление от 04/17/07, в 21:48:33
Ну, а теперь продолжение:

Братья уже расположились в маленькой часовенке, кроватей хватало лишь шестерым, так что спать нам придется по очереди.  Вечер сплел свою сумрачную ткань, укутывая все сущее на земле. Величие дворцов сравняло с убожеством бараков, тени плясали в отблесках огня лампадки, искажая реальную сущность предметов, раскрывая демоническую сторону человека, давая понять, насколько ему необходим свет. Холод пробирал до костей, чувствовалось присутствие осени.
Я отслужил молебен и теперь остался в гордом одиночестве, перелистывая хрустящие, точно ломающиеся, шероховатые страницы. Я вновь повторял намеченный план, пытаясь отыскать в нем малейшую неточность, но все выглядело идеально. Вскоре братья собрались для особой молитвы, в которой мы испрашивали благословение на свою отчасти черную работу. После я проверил юниторы на целостность и раздал братьям.  Теперь все было в руках Божьих. Но как ничтожен мир. Он бьется  в нежных, теплых руках Небесного Отца,  он - смешной шарик, то ласково катается в огромной ладони, словно котенок в руках хозяина, то, подобно булаве, выпускает шипы, пытаясь причинить боль своему же Творцу.
Ночь опутала небосвод вязкой пеленой, звезды засияли еще ярче, луна освещала серебром пустынную дорогу, и вся природа затихла. Лишь тринадцать магов двигались в сторону неизвестности. Возле небольшой речушки стоял старый охотничий домик, его сваи покосились, стены покрылись паутиной, окон не было, вместо них красовались зияющие чернотой грубо вырубленные отверстия.
-Оставим здесь часть провизии на непредвиденный случай, - предложил я.
-Да ну… а потом какой-нибудь пьяный охотник, заплутавший во мраке, сожрет весь наш  провиант, - хмыкнул Корристо.
-Можешь не отдавать свою пищу, но  если что-нибудь пойдет не так, есть тебе будет нечего.
Он с неохотой раскрыл свой походный мешок и выдал третью часть припасов.
Я уложил все в сундук, и мы отправились по своим точкам. Для себя я выбрал самый сложный путь, пролегавший через земли орков. Самый легкий достался Мильтену: он еще слишком юн, а я не хочу отвечать за его жизнь перед Инносом. Остальные разделились. Будущий Круг воды уже сейчас был неразрывен. Корристо, взяв магический камень, отправился на юго-запад. (Он всегда старался подчеркнуть свою индивидуальность).
Мы условились, что каждая группа, добравшись до места, подаст сигнал: запустит огненный шар в ночное небо.
Странно, но на меня никто не отреагировал, даже орки. Видимо, сам Иннос приказал им не трогать меня, или Белиар, (тогда мне было все равно кто, лишь бы живым остаться). Отыскав взором гору, под которой, если верить карте, находилось большое рудное месторождение, я заметил нескольких шаманов, пишущих какой-то фолиант. Когда они убрали книгу, я резким взмахом руки выпустил в них несколько сгустков огненной энергии. Они лишь слегка вскрикнули, даже не успев понять, откуда пришла смерть. Я вскарабкался по почти отвесной горе. Запыхался. Ряса пропиталась потом, кости болели – возраст. Закурив, принялся ожидать сигнал к началу действия. Ветер пробирал до костей, заставляя сильнее укутаться в мантию. Наконец, на севере появилась алая точка: Сатурас благополучно добрался. Через несколько секунд, будто откликаясь, с запада взметнулся точно такой же шар, - Дарион тоже был на месте,- но я ждал восточного, самого радостного шара, который означал бы, что Мильтен жив. Не знаю, почему я так беспокоился за этого мальчика. Сатурас наверняка сказал бы, что я вижу в нем сына, которого у меня никогда не было и не может быть. Он - старый сентиментальный дурак! Я никогда не любил детей, даже когда они приходили к нам, я всегда отправлял их к Сатурасу, или,  в крайнем случае, к Корристо. Они были мне неприятны, вечно бы им веселится, заниматься  всякой ерундой. Они не способны мудро рассуждать, им не знакомо чувство отчаянья, уныния, они считают себя людьми, не познав и малой доли горя, существующего в этом мире. Лет до двенадцати, ну, по крайней мере, до десяти, это всего лишь машины, которые можно эксплуатировать;  они сделают все, что им скажешь, не задумываясь о последствиях, постоянно сваливая свою вину на кого угодно, но никогда не признавая ее. Мне говорили, что на востоке из подобных существ делают прекрасных убийц. Именно убийц, не сарацинов, а убийц! Они выполняют свою грязную работу, а ополчение ничего не может с ними сделать, они ведь маленькие. Слово «маленькие» зачастую ассоциируется со словом «ничтожные», ну уж с этим я не поспорю. Если передо мной вставал выбор: исповедать сарацина или ребенка, я всегда выбирал первого. У сарацинов была хотя бы философия, закон и честь, даже самую грязную работу они выполняли настолько изящно, что окружающие невольно проникались к ним глубоким уважениям. Я знаю одного из них, Фарид рассказывал мне о многих своих заданиях, и я поражался его власти над жертвой. Однажды он отравил шаха с помощью маленькой, едва заметной иглы.  Тот даже не почувствовал смертоносного укола. Фарид говорил, что любым предметом можно убить. Даже простой тряпицей. На мой немой вопрос «Как?!», он ответил, что есть специальные яды, и если таким вот ядом пропитать кусок ткани и положить его неподалеку от жертвы, то в скором времени она начнет задыхаться. Интересно, добрался ли Фарид домой, нашел ли он для себя место в этом мире? Конечно, убийство - грех, но когда оно столь изящно, это больше походит на искусство, искусство убивать.
Наконец вдали сверкнула маленькая точка – Мильтен добрался. Я встал и выпустил огромный огненный шар, что было сигналом к началу. Взяв посох, я устремил энергию юнитора в небеса, в точку над старым лагерем. Будто откликаясь, четыре заряда ринулись с разных сторон.  Последним «выстрелил» Корристо, этот идиот и сейчас пытался подчеркнуть свою независимость. Сгустки столкнулись, ночное небо огласил хлопок. Тонкие нити энергии, расходившиеся из эпицентра взрыва, сплетали паутину, неторопливо опускаясь к самым ногам.  И вот магическая ткань накрыла колонию переливающейся сполохами молний завесой. Но вдруг раздался душераздирающий вопль, и остановившаяся ткань купола поползла в стороны…
Вспышка. Темнота. Боль пронзила все существо. Тело словно повисло в воздухе.  Более я не мог понять, в каком положении нахожусь: то ли стоял, то ли лежал.  Звон в ушах. Тишина. Глухота? Отсутствие вкуса. Боль утихла.
                                   
                             *  *  *

Я лежу, кажется, на спине. Кости жутко ломит. Что-то журчит, наверное, речка. Во рту пересохло. Пахнет свежестью, прохладой. Небо подернуто синеватой пленкой.  Я попытался встать, но пошатнулся и снова упал на спину. В голове застучала мысль: «Мильтен!». Набравшись сил, я повторил попытку, на этот раз вполне удачно. Я брел в сторону обветшавшего охотничьего домика. Твари снова не тронули меня - определенно воля Пресветлого. Ведь сейчас я бы не справился, даже с волком. Наступивший день ничем не отличался от предыдущих, не считая того, что, несмотря на солнечную погоду, небесная синева беспокоилась сполохами молний. И вот  показался тот самый домик. Сердце провалилось в желудок - возле дома никого не было. Неужели все мертвы? Все, кроме меня? Эта мысль отдавалась гулким эхом в висках. Я со страхом  подошел к домику, изнутри послышался едва слышный стон. Раздались неуверенные шаги, и на пороге появился священник. Выглядел он так, будто три недели «не просыхал»: волосы его были в полном беспорядке, глаза  покраснели, как у закоренелого пьянчужки.
- Мильтен?
- Ты тоже живой! - обрадовано воскликнул юноша.
- Вы что, пьянствовали?
Из временного обиталища магов высунулась еще одна синюшная физиономия.
- А ты себя-то видел? - проговорил маг, в котором с трудом узнавался Корристо.
- Ну, вообще-то нет,- пожал я плечами.
Маг с усмешкой протянул мне зеркало, взглянув в которое, я понял, что выгляжу не лучше: лицо сморщилось, да и цвет у него был какой-то странный, зеленоватый, к тому же я заметил, что отметины времени стали четче, и теперь напоминали порезы на некогда гладком лице.
-Что, черт возьми, произошло?! - прервал Корристо мои сокрушения о своем внешнем виде.
- Ну-у-у… Мы оказались под барьером…
- Ты, как всегда, поражаешь меня своей проницательностью! – с издевкой заметил седовласый маг.
- А что, я никогда не скрывал своего таланта! - парировал я  его выпад.
Священник промолчал и гордо отвернулся, давая тем самым понять, что разговор окончен.
-Ну, теперь можно отправиться в старый лагерь. Нужно немедленно доложить Фалкону о случившемся.
-Иди, коли жить надоело! - снова поиздевался Корристо.
На мой немой вопрос отозвался Сатурас, черная кожа которого сильно побледнела:
-Три дня назад произошло восстание: заключенные захватили замок, стража во главе с комендантом была убита. Изуродованное тело последнего вывешено как предупреждение всем, что теперь эта территория принадлежит каторжанам,- при этих словах по его щеке поползла слеза.
Я ненавидел слезы, они раздражали меня: свою слабость лучше не показывать, ведь всегда найдется человек, который воспользуется этим. Люди всегда стараются пожирать себе подобных. В этом они хуже любой твари. Только в человеческом языке слово «убить» не всегда означает физическое действие.
-У  нас есть выбор: или мы остаемся здесь и ждем смерти от голода или клыков какого-нибудь зверя, или, в надежде на лучшее, рискуем своей жизнью, - проговорив последнее, я развернулся и зашагал в сторону старого лагеря.
Группа священников с гордо поднятыми головами последовала за мной. И только Корристо оставался на месте. Выждав минуты полторы, он двинулся следом. Щебетали птицы - беспечнейшие создания. Их совершенно не волновало, что там опять учудили смешные двуногие.  Дорога извивалась, словно змея. Вдали забрезжили знакомые силуэты башенок; казалось, что крепость уснула. Но по мере приближения эта иллюзия рассеялась, будто мираж на пути усталого путника. У северных ворот, как и прежде, стояли два стражника, но выглядели они нелепо: тяжелые доспехи, рассчитанные на крепкие тела, висели на истощенных каторжанах, словно обветшавшая тряпка, наспех наброшенная на пугало Бывшие заключенные вскинули легкие арбалеты:
-Еще один шаг, и вы лишитесь жизни!
-Мы пришли, чтобы побеседовать с вашим предводителем, - спокойно сказал я.
-А с чего вы взяли, что Гомез захочет с вами говорить?
Этого вопроса я ждал и боялся. Пришлось вытащить последний козырь, припрятанный в рукаве:
-Если он захочет свободы…    
Их озлобленные глаза просветлели, эта иллюзия, претворяющаяся в реальность, была для них словно глоток свежего воздуха, глоток жизни.
-А откуда мне знать, что вы не лжете? Может, ты хочешь отомстить ему за своего любимого политикана?
На этот вопрос я не знал ответа, а времени на раздумья не было.
Вдруг из-за спины стражников послышался знакомый голос:
-Я их знаю, они не лгут: если священник соврет, его тотчас же настигнет столб карающего пламени, - трещал Диего.
Привратники недоверчиво переглянулись, пожали плечами, и, не найдя причин не доверять своему товарищу по несчастью, убрав арбалеты, скомандовали:
-Проходите.
Мы вошли внутрь. Вид внешнего кольца ужасал: кругом валялись изувеченные трупы, обобранные до нитки, застывшие в самых невероятных позах, иногда отрубленные руки валялись в куче. Земля багровела кровяными пятнами. У ворот замка стоял высоченный верзила с огромным двуручным мечем за спиной, рукоять клинка украшали древние руны.
-Наверняка, отобрал у кого-нибудь из приближенных коменданта, - подумал я.
-Куда это вы направляетесь?
-В замок,- спокойно ответил я.
-И что вам нужно?
-Мы хотим встретиться с Гомезом.
-А почему вы так уверены, что интересы Гомеза совпадают с вашими,- удивился он.
-Наверняка, он тоже хочет выбраться на свободу.
Магическое слово «свобода» ныне не оказало должного эффекта, мой собеседник был слишком умен, он не потерял способности здраво рассуждать.
-Странные вы люди - священники: сначала обрекаете людей на вечное заточение, а потом говорите столь красивые слова. И даже не пытайтесь уверить меня, что это, - он указал пальцем в небо, - не ваших рук дело.
-Все пошло не так, как мы рассчитывали…
-Значит, плохо рассчитывали, - перебил он мои жалкие оправдания.
-Возможно, - согласился я, - однако если кто-то и сможет разрушить магическую стену, то это мы.
-Хм, в общем, вы правы. Думаю, Гомезу будет это интересно, - он отошел в сторону, уступив нам дорогу.
Во внутреннем кольце дела обстояли совсем плохо: кругом валялись ошметки чьих-то тел, то пригвожденных, точно распятых арбалетными болтами, то изрубленных алебардой. Здесь и там были брошены булавы, испачканные в чем-то сером, наверное, в чьих-то мозгах, - тот еще натюрморт. Замок притворяли новоявленные стражники, выглядели они столь же нелепо, как и их предшественники у северных ворот лагеря.
-Куда прешь? - грубо спросил один из них.
-Тот верзила у ворот сказал, что мы можем встретиться с вашим главарем.
-Ну… Раз Торус так сказал… Только не все сразу, а то одному Богу известно, что взбредет  вашей святой башке. Кто главный?
-Я - Ксардас - патриарх Миртанский…
-Довольно! - рявкнул он, - можешь засунуть свои почести себе в…
-Заткнись! - подал голос незаметно появившийся чернявый тип, - У нас тут все-таки духовенство, их услажденные псалмами уши в трубочку завернутся от твоих высказываний!
-Проходи! - обратился он ко мне. - Твои братья могут расположиться в небольшой часовне, пока ты беседуешь с комендантом.
Последние слова меня задели, в мозгу ожил образ Фалкона - прежнего коменданта крепости. Он казался абсолютно несопоставим с физиономией заключенного.
Тронный зал менинтальского замка без остатка утратил свое величие: ни с чем не сравнимый дух рыцарства; все рыцари испустили дух, - пришел мне в голову циничный каламбур. На троне сидел, именно сидел, (ведь восседать - тоже искусство), крепкий мужчина лет тридцати, он  был безупречно выбрит, аккуратно стриженые волосы покрывали правильной формы череп. Весь  вид выражал некую царственность его особы. Доспехи коменданта сидели на нем, как влитые.  Это был тот самый тип, которого я видел в бараке, когда он свысока наблюдал спор каторжан.
Он заговорил:
-Приветствую!
-Я - Ксардас, патриарх Миртанский, настоятель горного монастыря.
-Ну и чего ты хочешь? Что вы тут вообще накудесничали?
-Мы проводили эксперимент,  чтобы улучшить оснащение воинов Господних - паладинов, но что-то пошло не так, и, чтобы увидеть результат, достаточно вознести очи к небу.
-Это паладины-то  - воины господни?- с издевкой переспросил он.
-Сам Иннос поставил их на это служение,- уверенно проговорил я.
-Хм, ну и натворили вы дел, а кто расхлебывать- то будет?- он абсолютно проигнорировал мои слова насчет паладинов, хотя я заметил, что они задели его. И это было понятно, разве он мог хорошо относиться к бывшим надзирателям?
-Вот мы и будем, - ухватился я за последнюю тончайшую соломинку, - Но для этого потребуется время и знания предков, запечатленные на страницах древних книг.
-Церковной литературы у нас немного, а вот времени предостаточно… вашими стараниями! - последнюю фразу он произнес с некоторым нажимом.
-Что ж, мы будем стараться максимально ускорить процесс нашего освобождения.
Он вздохнул:
-Вы можете расположиться в часовенке, места там, конечно, мало, но ничего более подходящего для вашего сана здесь нет. Выходить во внешнее кольцо не советую - многим здесь объявлена анафема, и они не упустят возможности отомстить патриарху. Не думай, что я упустил бы такую возможность, но, похоже, вы единственные, кто может разрушить это… э… сооружение.
-И на том спасибо, - с этими словами я покинул покои новоявленного коменданта.
Никогда не думал, что разговор с заключенным окажется настолько простым. Когда я вышел из замка, мои собратья были удивлены: они не предполагали, что я останусь жив. Особенно это удивило Корристо. Он давно не любил меня, впрочем, чувство неприязни было взаимным. Видимо, он считал, что я использовал его, чтобы получить патриаршее место, а потом просто выкинул. Я не виноват в том, что у меня просто не было времени для общения: сначала изучение таинств магии, потом помощь королю в разработке военных планов, да и послушники нуждались в наставнике.
-Ну что?- спросил он.
-Двигаемся в часовню.
Вереница магов во главе со мной проследовала в обитель Божью. Пожалуй, это было единственное место в лагере, не затронутое событиями бунта.   В ней по-прежнему царила неизреченная благодать Пресветлого. Она напоминала остров спокойствия в океане житейской суеты. Так мы и устроились…

Re: Т: Вечный Странник

                                                                 *  *  *
Казалось, наступила тихая и спокойная жизнь, словно некий идеал, сумрачные очертания которого приобретают четкость, резкость. Но любой идеал - всего лишь иллюзия,  человек же подобен одинокому страннику, плывущему в бескрайнем суетном море. Волны бед хлещут по обветшавшим бортам скромного ялика, а ветер шепчет: остановись…, засни…, успокойся…
Через три месяца дела пошли на лад, если, конечно, не считать того, что небо закрывал заслон, всегда находящийся в дурном настроении.   Защищавшие нас от оставшегося  быдла стражники вызывали у меня определенное уважение, большинство из них были высоконравственными людьми. Некоторые даже были паладинами, терпящими изгнание за свои ошибки. За миг сладостного греха предательства проливаются потоки кровавых слез. Гомез приказал охранять нас любой ценой. Разумеется, ни о каком  благородстве не могло быть и речи, ему стало выгодно прикрываться верой.
Весь старый лагерь разделился на две примерно равные части.
Одни следовали за «великим освободителем» - Гомезом, человеком суровым, жестоким, к тому же еще весьма расчетливым. (Ему  удавалось удерживать в руках власть, а это уже о многом говорило). Как-то я предложил ему совершить таинство исповеди - всякий достоин покаяния, - но он отказался: «Если мне удалось устроить два мятежа и при этом остаться живым, значит, Иннос явно благоволит мне». Его горделивость, самоуверенность когда-нибудь сыграют с ним злую шутку.
Ворон - его правая рука, лучший советник, предпочитал править издали. Он прекрасно понимал, что Гомезу чужда политика,  сам он был бароном и неоднократно бывал на аудиенциях у Робара, поэтому ему просто пришлось познать основы дипломатии. Ведь за любое неосторожное движение в присутствии короля можно было лишиться жизни.
Другая же половина примкнула к Ли, свободолюбивому вояке, чья непокорность сыграла  с ним злую шутку. Он за счет своего стратегического таланта оказался в фаворе у Робара: несколько успешных операций подкупили юного правителя Миртаны. Но велика была зависть придворных… они убили жену короля и обставили все так, что Ли не смог отвертеться: У каждого более- менее значимого воина есть именное оружие, топор Ли «случайным образом» оказался рядом с окровавленным телом королевы, лишь боевые заслуги спасли генерала от виселицы, король проявил милость, заменив смертную казнь на пожизненную каторгу.  Ли и Гомез не могли сосуществовать…
Раздор коснулся своей черной рукой и наших сердец. Сатурас вдруг превратился в личность. Я упустил момент, когда это произошло, он же почувствовал в себе силы вести людей к Аданосу, но пока  это скрывал. Однако я предчувствовал, что наступит день, когда он отречется от церкви Инноса.
Пока что нас сплачивала общая проблема: недавно в лагере появился какой-то восточный не то пророк, не то шаман по имени Берион, сам он всегда добавлял впереди «Ю», что, по-видимому, означало какой-то сан. Он принес в лагерь какие-то странные травы: с виду обычный болотник, но смесь, забитая в самокрутку, порабощала человеческий разум.
Многие изголодавшиеся заключенные с жадностью курили эту отраву, все больше возвеличивая нового пророка. После затуманивания мозгов этот паяц принимался проповедовать,  нес полнейшую чепуху, что-то вроде «отрекитесь от старых богов, ибо они изжили себя, следуйте за мной к спасению!»
А эти обкуренные идиоты сидели и слушали, видя в его словах семена истины. Естественно, я не мог смотреть на это со спокойной душой, хотя я и ненавидел людей, но иногда мне хотелось позаботиться о некоторых отдельных особях. К тому же, если большая часть народа последует за этим наркоманом, (где ж еще бесплатное курево достать?) что тогда будем делать мы? Ведь он может накачать их еще более сильной дрянью и отправить с приказом убивать все живое. Когда до меня дошли слухи, что своей требухой, облаченной в бумагу, он угробил троих рудокопов, я не мог больше терпеть. Но пока я не знал, как выйти из сложившейся ситуации победителем: слишком мало о нем было известно. А бороться с врагом, не узнав его, все равно, что сражаться с бесплотным духом. Что же делать? Мне нужен человек, который сможет все разузнать, не привлекая излишнего внимания.  Я сразу же подумал о Лестере и призвал его к себе, предварительно договорившись с Гомезом, чтобы юношу пропустили во внутреннее кольцо замка. Через час в мою скромную обитель вошел бритый наголо юноша.
-Ты звал меня?- начал он беседу.
-Да, Лестер, проходи.
Молодой человек присел на кровать и стал внимательно слушать меня.
-Мне нужна твоя помощь.
-Конечно, святейший, что я могу для тебя сделать?
-Ты знаешь что-нибудь о Ю`Берионе?
-Не больше чем остальные: новый пророк, чьи слова весьма сомнительны…
-Лестер, ты прекрасно умеешь общаться с людьми. Войди в его доверие и разузнай о нем, все, что сможешь. Этим ты хорошо послужишь Господу.
Последние мои слова задели юношу, послужить Пресветлому стало для него целью.
-Я посмотрю, что можно сделать, - спокойно произнес он и удалился.
                             *  *  *
Прошла неделя. Новый пророк совсем отбился от рук: в своих проповедях он начал высмеивать магов. Но я смиренно ждал новостей от Лестера. И наконец дождался. Однажды ночью он пришел в мою келью, слабо освещенную несколькими свечами.
-Я разузнал то, о чем ты просил меня,- тихо заговорил он.
-Рассказывай.
-Берион родился в Варранте. Его отец был плотником, зарабатывал мало, и потому матери его приходилось кормит семью, и она стала шлюхой. Отец много пил и часто избивал Бериона. Семи лет отроду он убежал из дому. Долго жил в нищете, часто его желудок выл волком. Так продолжалось до тех пор, пока однажды его не подобрал странный старец, который и стал ему настоящим отцом. Он обучал мальчика грамоте и религии, своей религии. Старик утверждал, что скоро власть трех богов будет свергнута, и на небесный трон взойдет новый царь. Берион до сих пор свято верит в это. Позже старец, заменявший ему и отца, и мать, и друга, умер, а юноша отправился на поиски этого самого нового бога. Через некоторое время ему удалось найти какой-то храм, где почитали его бога. Там, среди единомышленников, он изучил основы магии. Сила его была так велика, что он получил титул «Ю», что означает «просвещенный». Это все, что мне удалось узнать,- с сожалением сказал Лестер.
Его история не вызвала во мне жалости. Видимо, я совсем зачерствел. А может быть потому, что сам натерпелся  в этой жизни. Многое я повидал в земных скитаниях, слишком многое.
-Не густо. А за что он в колонию-то попал?
-Об этом он не говорил никому, я общался с самыми близкими его сподвижниками, но даже они не знают этого.  Но я думаю, что за свои проповеди.
Мы распрощались. Лестер покинул мою келью, а я стал горячо молиться: завтра мне предстоял тяжелый день.
То, что я узнал о Берионе, мне совершенно не пригодится. На следующий день я вызвал его на прилюдную дискуссию о вере. Гомез, опасаясь за свою жизнь и жизнь подчиненных, отвел нам арену: мало ли дуэль превратится  в побоище. Мы не знали, есть ли разум у бритоголового, растатуированного Бериона.  Сперва на арену вышел новый пророк, увешанный какими-то побрякушками, изображающими головы, перекошенные в разных человеческих гримасах. Он держался гордо, его глаза странно блестели, видимо, он только что покурил своей дряни. Весь его вид выражал покровительскую снисходительность. Следом вошел я, в золотистой епитрахили и митре, венчавшейся золотой чашей. Архиерейская мантия покрывала мое худое старое тело.
-Ваши боги устарели! - величественно начал он.    
-Как может устареть то, что не имеет начала?
-Что не имеет начала - не существует!- усмехнулся Берион.
-Разве небо имеет края? Ты можешь сказать мне, где оно начинается?  К тому же явленные чудеса, к примеру, магия, опровергает слова твои.
-А с чего ты взял, что именно Иннос даровал людям магию?- все также, с улыбкой спросил он
-Эта истина непреложна! Все пророки без исключения подтверждают этот факт.
Он задумался: если он усомнится в словах пророков, то навлечет на себя гнев обитателей старого лагеря. Его  просто убьют.
-Истина у каждого своя, мой бог тоже явил мне тайну чудотворчества!
-Истина едина! Вот правда действительно у каждого своя! Мера правды определяется внутренним законом, совестью. А магией способны наделять все три брата, и пока история не знает других богов.
-Значит, пришло время узнать!
Его дерзость начала надоедать мне, он замахнулся на то, чтобы судить замысел самого Пресветлого! Пути Господни неисповедимы. Не дано человеку понять, о чем мыслит Пресвелый, и в этом великая милость божья. Ведь если бы знал он замысел Господа о себе, стал бы он идти путем, который ему предназначен?  
 -А кто ты такой, чтобы судить об этом? - мои слова задели его до глубины души.
 -Я - пророк его!- он начал нервничать, судя по всему, я задел его великую гордыню и уязвил самолюбие.
-Да ну,- удивился я,- пророкам от рождения присуща скромность, коей в тебе не наблюдаю.
-А почему я должен таиться? Бог дал мне слово, чтобы я прикасался им к душам людским.
-Ты хотел сказать - запутывать словом и затуманивать их своей самодельной дурью?
-Это не дурь, а великий дар моего бога, позволяющий вознестись над телом!- вскипел он.- Временно расстаться с телом, вознестись духом!
-Вознестись?!- усмехнулся я.- Скорее испустить дух!
-Твой скудный разум не в силах понять…
-Да куда уж мне … Только объясни мне, неразумному, почему от твоей травки умерли три рудокопа, А история не знает случаев, чтобы после сочетания с Инносом или в ходе других таинств умер хотя бы один?!
-Эти люди не готовы были воспринять истину…  а что касается летописей, так они могут быть неправильно переведены…
-Значит, твой бог настолько жесток, чтобы, не давая человеку одуматься, покаяться, тотчас лишить его жизни?  И ты еще смеешь упрекать древних монахов, которые, по-твоему, переводили слова божии в безграмотности?
Он молчал. На эти вопросы никто не знал ответа…  Обвинить древних монахов означало взойти на виселицу и самостоятельно просунуть голову в петлю.
Он помялся. Злость затмила его и без того мутный взгляд, и он прокричал:
-Анафема! Анафема! Истинно говорю тебе, что если не покаешься, бог мой не примет тебя! Когда-нибудь он проснется и настигнет его карающая длань людей неверных.
Даже манеру отлучения он взял у святой церкви Инноса. Странные люди: ищут благодати где угодно, но только не в церкви! Они зовут благодатью все низменное, что есть в этом мире, все, что может доставить малейшее удовольствие плоти. Как все мы ничтожны! Мы находим себе мамону, принимая ее за богов. Ничтожества неверные! Бог  же истинный питает душу, наполняет ее своей благодатью. Благодать есть услаждение души, радость богообщения. Нет и не может быть ничего превыше этого наслаждения. Он стучит в каждое сердце в надежде, что прозреют и отворят. Все мы стоим у «врат златых», но лишь стучащим и просящим открывают. А если человек не стучит, откуда хозяину знать, что страждущий у порога?
-Я это переживу! По милости Инноса - Бога моего. А вот ты, если не раскаешься, не достигнешь нивы Господней, средь бескрайних небес расстилающейся.
Он плюнул под ноги и пошел прочь, повторяя слова проклятия:
-Следуйте за мной, верные! - воскликнул он.
Третья часть всех заключенных с сияющими лицами пошла за гонимым «пророком». В их числе были люди, которых я некогда уважал: бывший паладин Ангар, молчаливый Намиб, прекрасный гладиатор Хонис и многие другие… Они продали бога за «травку», за минутное наслаждение, которое может стоить жизни! К сожалению, среди них был и Лестер. Я не был удивлен: целую неделю он общался с человеком, которого только что растоптали, стражники, да и сам Гомез теперь относились к нему с презрением. Житья бы ему в Старом лагере не было.
До чего же люди смешны! Насколько низко ценят они жизнь вечную, как превозносят они ценности мира сего… Печально, - вздохнул я.  
Гомез, окрыленный моей победой, закатил пиршество в мою честь. Я не знал, как правильно воспринимать это: с одной стороны я радовался своей победе, с другой что-то в словах Ю`Бериона задело меня, но пока я не мог понять, что именно. Он сказал нечто важное, но я не мог отсеять эту каплю истины из моря лжи, порожденной больным разумом фанатика.
Жизнь снова утихла, серые будни растворялись в блеклых месяцах, церковный год подходил к концу, но что-то было не  так: я чувствовал - это затишье перед бурей, и, точно, через несколько дней, когда я в сотый раз перечитывал богословские книги, хранящиеся в библиотеке, стараясь понять, как обрушить барьер, ко мне подошел Сатурас:
-Ли отделяется, ему осточертел этот самовлюбленный баран – Гомез.
-И куда он собрался? – не отрываясь от книг, спросил я.
-Он хочет основать новый лагерь, которому нужна духовная поддержка…
-И что?
-Я хочу уйти. Я поведу их к Аданосу – богу равновесия. Я смогу.
-Ты рехнулся?! - непонимающе воскликнул я, вскочив со стула,- А как же твоя вера в Инноса?
-Ты знаешь, я много размышлял, прежде чем принять такое решение… - задумчиво произнес он,  наморщив лоб, - Я не могу больше созидать, я словно не в своей тарелке. Этому миру не хватает равновесия.
-Можешь идти, - холодно произнес я, - но не  рассчитывай, что сможешь вернуться обратно…
-Я подумаю, - с этими словами маг развернулся и вышел, прекрасно понимая, что больше никогда не войдет в церковь Инноса…
Этот день я запомнил на всю жизнь: меня предал тот, кому я верил. Хотя, чему я удивляюсь, он ведь всего лишь человек…

                                                                    *  *  *
Прошло несколько лет.
Я наконец осознал, что лишь сила Белиара способна разрушить эту стену.  Но велик был страх стать исчадием ада. Однако я прекрасно помнил слова Аргуса, что даже, став некромантом, я смогу остаться собой, во мне никогда не угаснет пламя веры, но лишь затихнет, не выдавая себя…
Я принялся читать книгу обреченных пророков, людей, вставших между светом и тьмой, людей, которые в зависимости от ситуации применяли различные методы, (ведь действительно, к каждому существу нужен свой подход: одного нужно благостно просвещать, а на другого просто необходимо наслать армию мрака).  Эти люди не жаждали спасти весь мир, они прекрасно понимали, что невозможно спасать тех, кто не хочет спастись, и всегда добивались своей цели, чем вызывали у меня огромное уважение. Мое любопытство пересилило страх, и я впервые испробовал магию Белиара, вызвал скелет гоблина. Разумеется, я преследовал чисто научные цели: ведь Спящий – демон, а демон, как и любая нежить, не мог самостоятельно появиться в человеческом мире, а лишь тогда, когда его кто-то призвал! Прочитав руну, начертанную в книге, я заметил, как воздух сгущается, приобретая определенные очертания, и вдруг передо мной предстал призванный из небытия. Его белые кости играли отблесками в свете лампадок. Он неуклюже пошатнулся и двинулся на меня. Его пустые глазницы будто удивленно смотрели на меня. Он уважительно поклонился.
-Подмети келью, - приказал я.
Призванный неуклюже схватился за метлу, которая в два раза превышала его собственный рост. Но она оказалась слишком тяжела для столь маленького существа. Грохот, усиленный акустикой церквушки, казалось, разбудил весь лагерь, но, к моему удивлению, мерное сопение не прервалось.  Голова закружилась, я стал медленно приседать, даже, скорее, сползать, перед глазами поплыли мутноватые сине-красные пятна. Мое творение сделало прощальный жест хрустящим суставом и рассыпалось, превратившись в горстку белоснежных костей.  Было досадно потерять свое дитя… «Ксардас! – пронеслось в голове, - Ты становишься одним из тех сентиментальных  идиотов, которых сам всегда ненавидел». С тех пор я дал себе зарок не жалеть никого и ни о чем…
Люди вообще недостойны сострадания, зачастую они сами виноваты в своих бедах. Они плачут о том, что бедны, больны. Какая мерзость! Неужели они действительно не понимают, что сами избрали себе такой крест. Никто не заставлял их рождаться в этот мир. Небось, умоляли Творца позволить им появиться на земле, а теперь непрестанно и с завидной частотой хулят его: «Какие же мы несчастные!»  Бытует мнение, что душа сама выбирает себе крест. Она видит свои слабые стороны, а Господь знает, через что ей нужно пройти, чтобы совершенствоваться, и, в конечном счете, стать достойной жизни вечной. Видя слабость человеческую, Он, по милости своей, скрывает от людей все испытания, которые выпадут на их долю. Я с детства старался уничтожить в себе низкое плотское начало. И в этом я преуспевал: когда дети бесцельно носились по двору, забавляя себя глупыми играми, я читал богословскую литературу. По ночам, когда погодки услаждали свою плоть, бесцельно губя время с  дамами полусвета, я горячо молился. Когда они пьянствовали и объедались, я постился. Одним словом, я всегда был чужд им, а они мне. Пожалуй, единственный раз в жизни я докатился до звероподобного состояния, когда был одним из бандитов. Это было в молодости, когда состояние  моей души стало плачевно во всех смыслах этого слова. Но я переборол себя. А они? Они или вообще не каются, или делают это настолько лживо, что лишь продолжают список своих бесчисленных прегрешений.  
Я разочаровался в людях! Все ближе становились мне слова одной священной книги: «Не бойся друзей своих, ибо способны лишь предать тебя. Не бойся врагов твоих, ибо способны лишь убить тебя. Бойся равнодушных, ибо с их немого согласия совершаются и убийства, и предательства». Недавний уход Сатураса лишь подтвердил эту мудрость. Пожалуй, единственным настоящим другом стал Аргус, но он был моим духовным отцом, а это другое. Мне никогда не было интересно со сверстниками, почему-то меня всегда тянуло к более пожилым людям, только среди них я мог встретить определенное понимание. Уже в те годы я постарел душой.  Одинокий с детства, я  жил среди людей, но в душе оставался один. Меня всегда ненавидели за мой реальный взгляд на вещи. Всю жизнь меня пытались убить:  подогнать под привычные рамки, сделать из меня еще одно бездуховное ничтожество. Я не преувеличиваю. Что и говорить, если даже паладины, воины веры, после походов надирались до состояния полнейшего умопомрачения вместо того, чтобы воссылать благодарения Пресветлому. И где же их честь? Где духовность?
Особенно меня ненавидели за то, что я никогда не верил в любовь. Общение с женщинами не было мне интересно, видимо Иннос с ранних лет готовил меня к монашеству. Я всегда стремился к индивидуальности, и поэтому для меня казалось немыслимым окунаться в мутные воды этого мира. Целую жизнь я утирался от плевков окружающих, и все это, честно говоря, мне порядком поднадоело. Я устал прощать! Это было сродни тому, что если тебя ударят по голове, извинятся и повторят содеянное. Наконец мое тело вошло в гармонию с духом (через три года я разменяю шестой десяток). С детства я чувствовал сильные, порой нестерпимые  боли в суставах. Я ощущал себе на все восемьдесят, но, разумеется, об этом никто не знал. С возрастом я все больше ненавидел детей, хотя многие утверждали, что к старости я полюблю их, но, увы,  этого не случилось.  Напротив, они еще сильнее стали раздражали меня. Здесь, в колонии, их не было, и в этом был определенный плюс. Пожалуй, ненависть к маленьким ублюдкам - единственное, что сближало меня с Гомезом.  Как-то Шрам за бутылкой хорошей водки рассказывал, что Гомез утопил свою жену, когда узнал, что она «залетела».  За это его и сослали в рудники. Старый дурак Робар обожал детей, к тому же он считал, что в условиях войны каждая душа на счету. Я во многом был с ним не согласен и часто позволял себе спорить с монархом, и мне, как представителю верховного духовенства, все это сходило с рук. Я всегда отстаивал свою точку зрения, никогда не старался понравиться собеседнику. Всем людям не угодишь, а если подстраиваться под каждого – потеряешь себя.  Я часто уважал людей , которых остальные ненавидели. Чего стоил один Фарид? Он наводил страх на всю Миртану, его слава дошла даже до заснеженных вершин Нордмара. Этот старичок, потерявший молодость в монастыре Варранта, в совершенстве овладел наукой убивать… Поговаривали, что как-то он в одиночку вырезал целый город. Дождавшись полуночи, сарацин тихо прошел по хижинам,  и, прерывая мерное сопение, придал ночи свойственную тишину и безмятежность.
Здесь, в старом лагере, тоже были достойнейшие люди, такие, как Фингерс, только он мог вступить в ополчение, убедить всех в своей праведности, практически стать паладином, а потом  за несколько ночей, обчистить столицу и смотаться… Поймали его, когда он следовал в Варрант, прикинувшись караванщиком.  Вор долго ломал язык, пытаясь выдать восточный акцент, но через несколько минут сдался, потому что не смог ответить на вопрос, связанный с религией востока, заданный высокообразованным паладином.
А пройдоха Фиск, будучи купцом,  нагрел какого-то нордмарца, чуть не развязав этим войну. Он продал этому простофиле горсть земли, с самым честным видом утверждая, что она священна и обладает неизреченной магической силой. И все бы ничего, да простак этот принцем оказался.
Я уже молчу про Ли, человека, пострадавшего за свою честность, за неподкупность, свойственную только настоящим воинам.  
Словом, даже здесь, в оторванной от всего мира колонии, были свои знаменитости. Все же они были людьми, каждый из них обладал каким-то своим обаянием, несмотря на все различия, порой противоречащие друг другу, они все-таки уживались под магическим куполом.  У них было много общего: сломанные судьбы,  ненависть со стороны общества и жажда свободы.
С каждым годом я все чаще смотрел на петлю. Она зазывала наверх, в чистое небо. Если бы не вера, я бы давно уже освободился от оков плоти. Этот путь мог решить любые жизненные проблемы. Меня удерживала только вера, только сознание того, что грех самоубийства непростителен, что он не может быть оправдан Пресветлым.  В принципе, после смерти родителей я не жил, а ждал смерти, вот уж не думал, что ожидание может продлиться долго. Но я знаю, что придет день, когда они спустятся с небес, чтобы призвать мою душу на суд Божий, только эта мысль согревает мое ледяное сердце. Странно, хоть я и сам человек, а людей ненавижу. Они чужды мне, я жду удара в спину отравленным ножом даже от тех, кого  не знаю. Так было с юности, и сейчас, когда голова моя покрылась снегом прожитых лет, ничего не изменилось. Но я не жалею о годах, ведь они позволяют моему разуму и духу совершенствоваться. Душа – великое богатство, разум же лишь инструмент, помогающий выразить то, что сокрыто в сокровищнице души. Если конечно это сокровищница, а не разграбленный полусожженный барак. Я всегда шел против мира, против его низменных ценностей.

Re: Т: Вечный Странник

                                                          *  *  *
Прошло несколько месяцев, и  осень приветственно зашуршала старой листвой. Каждый день никчемной жизни был подобен шагу через пропасть в надежде сорваться.
Небо щедро изливало слезы Пресветлого на грешную землю. Блеклые, безжизненные облака закрывали пустое, словно обесцвеченное солнце. Деревья оголялись, сбрасывая царственные золотистые одеяния на чернеющую землю. Земля же в свою очередь не ценила дара своих детей и предавала красоту и возвышенность позолоченных лоскутов непримиримому и необоримому тлению. Действительно, саван одинаков  для всех существ на земле. Смерть - всегда знак равенства, изображающий собой некий проход, путь. Он показывает, что для смерти все едины, будь ты нищ или богат, славен или неизвестен, силен или слаб, ты все равно умрешь. Это неизбежно и незыблемо. Многие считают: «Зачем вести праведный образ жизни, если все равно преставишься?» Разница в том, что будет дальше: праведник пойдет в жизнь вечную, а грешник в муку вечную. Вот и вся разница.
Люди любят ходить на кладбища, земля всегда притягивает ходящих по ней, напоминая, что за грехи придет расплата. Но кому больше нужны эти походы: усопшим или утратившим? Наши мертвые всегда с нами, они помогают нам. Мы всегда можем просить усопшего о помощи, и его душа, если он был праведным, придет нам на помощь. Они непрестанно молятся за нас.  С верой легче жить на земле, нужно просто предаться всецело воле Всемилостивого, а он помилует, аки Благ и Человеколюбив. Но терпение Его тоже небезгранично, если всю жизнь прожил без Бога, то и умрешь без Него, причем необратимо, ведь сказал Он нам: «Верующий в Меня не умрет вовеки, ибо я в нем и он во Мне, а если кто и умрет, то оживет». Но мы, глупцы, не слышим… «Я стою у дверей сердец ваших и стучу, кто отворит Мне, к тому войду». Мы же не торопимся отворять… Сердце – дом Божий, захочется ли войти в дом, полный грязи и смрада? Поэтому  Господь и входит в чистые сердца.
В мою скромную обитель вошел Торус, бывший паладин.
-Гомез хочет видеть тебя, - сказал он сухо.
-Чего он хочет?
-А хрен его знает… - проговорил воин совсем уж по-простецки, махнув рукой.
-Сейчас четверть пятого утра,- раздраженно проговорил я, что он там, помирает что ли?
-Да если бы,- мечтательно произнес стражник.
-Любишь ты его…
-А ты мне покажи человека, любящего свое начальство… Мне, знаешь ли, образы смирения не очень-то близки. Ладно, шевелись уже, а  то он мне плату урежет или морду разобьет, что, в общем, не лучше.
Я встал и потянулся. Кости при этом прохрустели и еще больше заныли, напоминая о том, что молодость безвозвратно ушла. Выйдя из часовенки, я посмотрел на звездное небо. Какой-то философ сказал, что звезды – души почивших, взирающие на нас с незыблемой глади вечности. Конечно, его теория не безупречна, ведь преставившиеся всегда с нами, а не только по ночам.
Мы прошли в замок. Потрескивал камин, пламя с жадностью поглощало древесную пищу, заботливо предложенную теплыми хозяйскими руками. Аромат фимиама дурманил, наполняя душу благодатью. Тусклые тени озорно плясали на слабо освященных стенах.  Гомез, несмотря на это, пребывал в паршивейшем настроении. Его взгляд выражал полнейшую задумчивость, я бы даже сказал, озабоченность какой-то проблемой, о которой мне предстояло узнать в считанные минуты.
-Наконец-то, явление Инноса во плоти свершилось!
-Не ерничай! Чего тебе надо в такую-то рань. Полпятого, а тебе одному не спится. – После подобных слов любой другой уже лежал бы, захлебываясь собственной кровью. Но я поставил себя свободным человеком, и Гомезу пришлось свыкнуться с тем, что я не возвеличиваю его.  
-У нас проблемы с провизией, - грустно пояснил он причину своего недовольства.
-А я что сделаю? Из воздуха вытащу?
-Было бы неплохо, ты же маг все-таки!- горько усмехнулся он,- Провианта хватит на три недели, не больше!
-Отправь людей охотиться, многие животные по ошибке забредают под купол.
-Кого отправлять-то? Диего? Он прекрасный вор, но тушу разделает так, что отравишься. Не знает он охотничьего дела. Горн и Лестер примкнули к другим лагерям.  
-А Кавалорн?- спросил я, присаживаясь напротив Гомеза,- Вроде он был охотником.
-Он и не покидал своих угодий между «старым» и «новым» лагерями.  Но одного охотника мало… К тому же, помимо провизии нам также нужны простейшие средства обихода, к примеру, бритвенные лезвия, те, что есть у нас, тупы, как полено! Правда, Шрам?- отпустил он злобную шуточку в сторону стоящего рядом неприятного типа, лицо которого  было изрезано чьими то «заботливыми» руками.
Исполосованный тип нахмурился:
-Любого другого я бы убил за такие слова, - процедил он сквозь зубы.
-Ладно, не обижайся, - отмахнулся Гомез.
Изуродованный кивком головы дал понять, что все уже забыто.
-И что ты предлагаешь? – обратился я к Гомезу.
-Нам нужно договориться с королем: мы ему руду, он нам товар,- сказал, точно отрезал Гомез.
-И как ты собираешься сообщить ему о своем «скромном» и честном предложении?- усмехнулся я.
-Все очень просто: второй месяц осени подходит к концу, судя по слухам из внешнего мира, со слов вновь прибывшего рудокопа, война развивается не лучшим образом: орки пробираются к сердцу королевства, королю просто необходимы новые магические клинки. Скорее всего, новая партия рудокопов уже мчится сюда, а там договоримся с капитаном, чтобы передал королю, что если не прибудет на встречу – хана его руде, - гордо приподняв голову, произнес глава старого лагеря. Впрочем, скромностью он никогда не страдал.
-Может сработать, - это был единственный выход, и сейчас я даже надеялся, что план Гомеза реален.
Теперь оставалось только ждать. В непрерывном ожидании чего-то проживает человек всю свою жизнь. Да и вся жизнь, по сути своей, не есть ли ожидание кончины? Рождаясь, человек начинает умирать, и это одна из основных граней призмы бытия. Вот он, юмор природы, вот то самое непрерывное кольцо: выходящее из земли, неизбежно тянется к ней, и тело человеческое, потому что не вечно, ложится обратно в землю, растворяясь в небытие. Но человек не исчезает, его жизнь не прекращается со смертью, а лишь переходит в новое качество, ибо душа бессмертна.
Октябрь доживал последние деньки. Он сокрушался громом и плакал непроглядной стеной нескончаемых дождей.  Деревья покачивались в грубых, сильных руках ветра, словно пытались согреться, но жалобный хруст говорил о безуспешности их попыток. Земля чернела с каждым днем, придавая забвению всю красоту лета.
С каждым днем все сильнее ощущалась нехватка пищи. Люди становились злей, о чем свидетельствовали участившееся случаи побоев рудокопов: теперь даже за мясистый гриб могли избить. Надзиратели требовали, чтобы любая найденная пища передавалась им. Они словно забыли, что не так давно сами вкалывали на шахтах. Гомез рассудил просто: если убьешь – займешь место убитого. Конечно, не о каком человеколюбии думать не приходилось, просто без рудокопов не будет руды, а без руды нет никакого шанса договориться с монархом, а значит и выжить.
Наконец, свой человек из Хориниса передал, что приближается королевская галера с новой партией заключенных.  Как раз вовремя, еще бы недельку, и начался бы беспредел. Лорд Инубис – мэр Хориниса, был не в восторге от соседства, он предпочитал не подходить к барьеру, видимо опасаясь, что его затянет…
Люди вообще боятся всего неведомого, они не стремятся понять сути, отвергая от себя все, что не укладывается в узкие рамки их сознания. Понятия «добро» и «зло» настолько смешались для них, что они не могут отличить одно от другого. Их жажда познания угасла, они смотрят на мир и видят лишь крохотную его часть, ту, что явна, но тайная подложка мироздания открыта лишь единицам. Незнание их подобно смерти: ведь именно по незнанию они отвергают Бога. Они не веруют, а просто верят. Это два абсолютно различных понятия: веровать, значит жить своей верой, питаться ей, наслаждаться Богообщением, отвергать все низкое, зримое и смотреть в глубину, туда, за грань реальности. В корень мира, бытия, жизни. А верить, это неглубоко знать, верящие лишь поверхностно знают о Боге, знают, что он есть и не более, они не проникаются всей глубиной праведности и благодати, исходящей от Предвечного. Если они видят, что их образ жизни идет вразрез с образом чистоты Господа, то не стараются измениться, тем самым презирая Его благой замысел о них.  Каждый человек должен как-то послужить Богу по-своему, неповторимо. Но все не так просто: для начала нужно понять, как именно ты можешь послужить. А чтобы познать эту тайну, нужно отчего-то отказаться. Человек сродни бочке с протухшей водой: чтобы заменить воду, нужно прежде избавиться от старой. Так, мы должны прежде избавиться от тухлой воды грехов, чтобы воспринять чистую воду праведности и благодати. Человек, не стремящийся к обновлению, подобен потухшему факелу: пламень веры угасает в душе его, и тогда плоть берет над ним верх. Он умирает душой, ему становятся чужды образы святости, такой человек начинает жить только плотским беснованием, жаждой страстей земных, забывая, теряя из виду неизреченную красоту горних дворцов.
Наконец наступил день прибытия. «Свой человек» в Хоринисе сообщил, что капитан прибыл и обсудил с Инубисом его план действия в отношении заключенных. «Ждите завтра гостей» - говорилось в записке, заботливо сброшенной за магическую преграду. Разумеется, новых рабочих рук ожидать не приходилось, ведь без указа короля Гирион, паладин, отвечающий за перевозки заключенных, не мог оставить здесь рабочих. Но все-таки интересно, сможет ли Гомез договориться с королем.
По прошествии двух дней наш человек сообщил, что в сторону Миненталя движутся Гирион и Инубис с несколькими паладинами. Весьма кстати, ведь припасов практически не осталось. Гомез решил удостоить «гостей» личной встречей, прихорашивался он так, словно собирался встретиться не с кровными врагами, а с девушкой неземной красоты: доспехи его сияли солнечными бликами, волосы были расчесаны на прямой пробор, лицо чисто выбрито. Стоун отполировал  «Гнев Инноса», который уже начал ржаветь, и теперь в этом прекрасном клинке можно было увидеть собственное отражение, причем оно практически не искажалось. Я, чтобы быть узнанным, облачился в алую мантию, покрытую золотым шитьем, изображавшим символику Инноса. Главу мою венчала небесного цвета митра. С нами решили отправиться Ворон и Арто. Ворон даже вымылся и подстриг густую, слипшуюся в колтуны бороду. Эти двое уже оттащили два ящика руды к месту встречи и теперь отдыхали. Следить за собой здесь было не обязательно, как говорил Гомез:
  -Мне плевать, какая у тебя рожа, лишь бы клинок был остер и верен.
В чем-то он был определенно прав. Ведь подлецы обычно очень красивы внешне, но уродливы внутри, и наоборот. В отношении женщин то же самое: предают обычно красивые, а дурнушки верны до гроба. А все почему? Да потому что человек некрасивый не избалован излишним вниманием.
С каждым днем алый цветок моей жизни увядал, роняя почерневшие, искривленные лепестки. Часы, некогда мерно отсчитывающие прожитые минуты, радостно звонившие в мгновения счастья, ныне кряхтели и стонали, ход их стал невообразимо тяжек, стрелки с каждым ударом замедлялись, отдавая металлическим отзвуком. Все это понятно: ведь цветок готовился раствориться в теплой почве, красиво растянувшись на земле, а часы замереть, издав последний скрип, тающий в тяжелом воздухе. Я все четче ощущал свою старость, с каждым днем приближалось мое освобождение. Ах, как же я его ждал! Сколько еще? Сколько страданий, мук и боли предстоит перенести мне, прежде чем обрести желанную свободу? Я не ропщу, просто временами становится слишком тяжело. К тому же Корристо явно что-то замышлял. После ухода Сатураса мне не с кем было общаться, у него, как и у меня, был пятый круг магии, знания наши были примерно равны, поэтому и общих тем было намного больше. К нему я относился, как к другу, к остальным - как к чадам. Разумеется, они были мне братьями, однако неравность сил и знаний сковывала наше общение рамками «учитель – ученик». Впрочем, когда-то и я был молод… А был ли? Нет, скорее всего, уже при рождении на моих висках поблескивала проседь. Я родился зимой, холод довел меня до того, что к двенадцати я испытывал сильные боли в суставах, иногда я даже не мог подняться с постели. В моей жизни не было такого дня, когда я чувствовал бы себя абсолютно здоровым. А теперь, когда отметины времени совсем исполосовали мое некогда гладкое лицо, моя жизнь уже не имела никакой ценности…
     И вот мы стояли возле небольшого пруда, ввысь уходили горные массивы, столь величественные и громадные, что могло показаться, будто они выходят за грань купола.
Каждое дуновение  ветра пробирало до костей, словно бы гуляло между ребер, все ближе была мертвенная царица - зима. При новом, необычайно сильном вздохе северного старца – ветра мы поежились. Ворон выматерился:
-Где они шляются? Еще пара часов, и мы окоченеем!
-Зато о жратве думать не надо будет! - пошутил Арто, человек неплохой, но очень уж прагматичный.
-Заткнитесь вы оба, - злобно рявкнул Гомез, - не забывайте о присутствии в наших рядах патриарха.  Это, как минимум, неуважение, а нам сейчас, кроме Инноса, уповать не на кого.  
Спорщики притихли. Я достал золотой отцовский кисет, на дне было всего несколько высушенных листьев, вообще-то они были еще влажноваты, но курить хотелось чертовски. Высыпав их на тонкий лист пергамента, я аккуратными движениям свернул самокрутку.  В моей руке сверкнул маленький огонек, пламя дружелюбно лизнуло бумагу, и горьковатый дым заструился, уходя в небеса. Я блаженно затянулся, сиреневое облачко наполняло легкие, давая телу расслабление, ноющие кости успокаивались, боль утихала, грусть улетала в небеса вместе с вязким дымом.
Спутники с завистью посмотрели на меня, их взгляд выражал мольбу: «Ну дай затянуться»! Жадным я не был, однако притом, что эта самокрутка была последней, делиться мне не захотелось.
Вдали показались несколько фигур, они стремительно приближались, и я уже без труда мог узнать этих людей. Впереди шел, видимо, Инубис, на нем красовались начищенные тяжелые доспехи паладина. Я сразу узнал его, несмотря на то, что раньше не видел. Сопровождавшие мэра Хориниса люди были мне хорошо знакомы: следом шел капитан, его старая форма, измазанная смолой, не давала усомниться в его личности. Замыкал процессию Гирион, паладин короля, отвечавший за переговоры и доставку заключенных. Рядом гордо шествовали несколько рыцарей веры, вооруженные до зубов. Они приблизились к переливающемуся сполохами энергии барьеру. Лорд Инубис горделиво взирал на Гомеза, тот в свою очередь отвечал ему взглядом, полным  ненависти.
-Когда будет очередная поставка руды? – величественно спросил Инубис
-Будет жрачка – будет руда, - спокойно сказал Гомез,- причем сначала пища.
-Это исключено! – воскликнул паладин
-Ну, если мы с голоду помрем, то руды вам точно не видать, - вставил Арто.
Гирион впал в задумчивость.
-М-м, Без указа короля мы не можем поставлять провизию заключенным… Что думаешь, Эрнест?
Бородатый, худощавый капитан поморщился:
-Дело говорит, если провианта нет, то и работать никто не будет, похоже придется Инубису отдать часть городских припасов. А я пока «слетаю» в Венгард и доложу Робару о случившемся.
Странно, - думал я, - король прекрасно знал про возведение купола, почему он не позаботился о нас? Видимо, понимал, что стену может разрушить только сотворивший ее? А может, этот сучонок -Пирокар убедил его в бессмысленности затеи помочь нам.
Лицо мэра Хориниса вытянулось:
-Что? Город и так беднеет, а я каторжан кормить должен за счет честных и добропорядочных жителей?
-Другого выхода пока нет, - сокрушенно заметил капитан, - за неделю, думаю, обернусь. А там уж, как Робар решит…
-Хочешь сказать, что целую неделю я должен снабжать этих ублюдков провизией?!- вскипел Инубис.
После этих слов Гомез напрягся, он привык, что к нему относятся, как к местному королю. Он уже собирался ответить подобающим образом, но я прервал его, многозначительно кашлянув, как бы одернув зарвавшегося рыцаря.
Инубис опустил глаза:
-Прости, Святейший, про тебя я позабыл, - он тяжело вздохнул. - Ладно, я согласен поставлять провиант, но не больше недели, и это только из-за присутствия Святейшего.
-Подождите, - сказал Гомез, заметив, что «гости» уже собрались удалиться,- У меня два ящика руды, думаю, это будет весомым доказательством моей честности.
Он взглянул на Арто и Ворона, и те, поняв бессловесный приказ, поставили ящики, доверху набитые магическими кристаллами, на движущуюся платформу. Потянув за рычаг, Ворон запустил дряхлый механизм, тот завизжал цепями, словно протестуя, но, подчинившись воли человека, мерно пополз вверх.
Гирион высоко оценил широкий жест лагерного авторитета, он словно бы даже проникся к нему неким уважением. Некоторые паладины были всего лишь продажными тварями, понятие о чести для них означало всего лишь удобное прикрытие их грязных делишек.
-Какие вещи вам необходимы? – спросил он.
-Мясо, свежая рыба, бритвенные лезвия, табак какой-нибудь, только чтобы не совсем сено было…
-И девок! – перебил его Ворон.
-Кобель! – процедил Гомез сквозь зубы.
-Кобель, кобель, - обиженно проговорил опальный барон, - это тебе сейчас жрать хочется, а потом, насытившись сочным окороком, усладив усталый разум кубком молодого вина, наверняка захочется встретить туманный рассвет в объятиях жрицы любви…
-Заткнись! – рявкнул Арто, - а то слюна уже комьями валится.
-Ладно, и девок, - смилостивился глава старого лагеря, - как минимум двух.
-Пищу и табак доставят к заходу солнца, а вот девочек только с разрешения короля. Не можем же мы невинных граждан в тюрьму бросать.
А то вы не так делаете, - подумал я, - если голодающий украл кусок хлеба – каторга, если прекословил тупому приказу паладина – каторга. А тут шлюх пожалели. До чего же низко они воспринимают понятие любви, нет ее на земле и быть не может! Столь падшая тварь, человек, неспособен любить, он либо свыкается, либо услаждает свою сластолюбивую плоть.  Только Бог может истинно любить человека, ну и единицы из живущих здесь способны ответить ему взаимностью, открыв златые врата сердца.
Паладины удалялись, таяли в сумраке плачущей дождями погоды…
Они выполнили свое обещание, и к вечеру стражники, поставленные стеречь проход в Минниталь, доложили о прибытии четырех ящиков с припасами из внешнего мира. Гомез, Ворон, Шрам и Арто в сопровождении нескольких стражников отправились за прибывшим провиантом. Чего там только ни было: первый ящик был полон красного, словно кровь, старого, будто черепаха, монастырского вина. Второй до краев набит мешочками с табаком разных сортов, был там и грибной, и помесь с болотником, и исцеляющий, смешанный с серафисом. В третьем находились разные   жизненно важные предметы: бритвы, зеркала, сделанные из слюны ползунов, разные священные артефакты, к примеру: несколько амфор с освященным елеем. Четвертый был набит разными, порой самыми диковинными яствами. Изголодавшиеся заключенные позабыли рамки приличия, и буквально накинулись на еду. Сегодня праздновали все: даже рудокопы были освобождены от работ в шахтах. Весь лагерь собрался вокруг прибывших ящиков. Здесь рука об руку сидели рабы и надсмотрщики, словно одна большая семья, будто не было между ними никакой разницы. Пир продолжался несколько дней, люди веселились, как могли: одни соревновались, кто больше выпьет, другие играли на лютнях, третьи танцевали, вспоминая свободу, близких, оставшихся где-то в далеком прошлом…

Re: Т: Вечный Странник

                                                           *  *  *
Через пару недель к воротам старого лагеря подошли двое: один был закован в легкую цвета волны броню. Тело другого покрывало какое-то платье, наподобие мантии, украшенное непонятными символами, изображавшими разные состояния человека. Глаза его странно блестели.. Нетрудно было догадаться, что это посланники из других лагерей: тот, что в платье, явно от Ю`Бериона, а второй, наверное, от Ли или Сатураса. Стражники, охранявшие северные ворота, после долгой беседы пропустили посланцев. Они не тратили время на людей, собравшихся во внешнем кольце, и сразу двинулись к вратам замка, где их уже поджидал Торус. Беседа с ним была весьма продолжительной, Гомез опасался шпионов, друзей у него не было, а вот врагами он мог бы поделиться со многими. В этом мы были схожи, однако, если у него были хотя бы сподвижники, то я не мог похвастаться и этим…
Наконец, после долгих расспросов Торус отошел в сторону, пропуская посланцев внутрь.
Они направились в замок с серьезными лицами. Привратники, услышав приказ Торуса, не стали более задерживать путников. Я поспешил в замок, мне было очень интересно, как идут дела у моего бывшего брата по Ордену, ныне предателя. Я занял место по правую руку от Гомеза. Это был старинный обычай: глава церкви встает одесную властителя, свидетельствуя о том, что государь – помазанник Божий. Правой рукой обычно отдавались приказы, и патриарх как бы подтверждал, что свершается не людская воля, но Божья. Послы низко поклонились, что было странным, ведь у нас тут тюрьма, а не царство.
-Мы пришли из Нового и Болотного лагерей, - начал посыльный Бериона, - с предложением торговых отношений. Нашим лагерям необходимы товары из внешнего мира.
-И что вы можете мне предложить? – спросил Гомез, глядя на них свысока.
-В нашем лагере есть необычные травы, приносящие человеку океан блаженств.
-А мы - прекрасные охотники, - проговорил крепкий парень, облаченный в легкую синюю кирасу. - Я- Мордраг.  
Я кашлянул, обратив тем самым внимание Гомеза на себя. Он повернул голову в мою сторону,  выразив готовность слушать.
-Знаем мы эти травы, - печально проговорил я, - от них и помереть можно раньше времени.
-А, значит ты тот самый красноперый орел, которого велел остерегаться владыка Ю`Берион.
Я понял плевок в сторону моего носа и не смог сдержаться:
-А-а, ты знаком  с преосвещеннейшим козлом в прекрасном платье? – удивленно спросил я.
Обкуренный идиот даже не понял оскорбления, нанесенного его гуру. За то Гомез давился смехом, лицо его покраснело, он прикрыл рот рукой, чтобы не показывать посыльным улыбки.
-Я не только знаю его, но близок ему, как сын,- гордо произнес член братства Спящего,- Его травы открывают разуму поистине райские картины, он много раз перерабатывал формулы, и, наконец, добился желаемого эффекта.
-Дай мне самокрутку, я пойду проверю ее состав, - приказал я послушнику.
Он протянул мне отраву. Взяв ее, я удалился в часовню к алхимическому столу.
Пропустив часть требухи, которой была набита сигарета, через прибор (к старости я стал забывать названия), я стал пристально разглядывать через лупу почти однородную зеленоватую смесь. Действительно, я не увидел ничего, что могло бы вызвать малейшие опасения. Трава как трава. После исследования состава я перешел к практике. В моей руке привычно полыхнул едва заметный язычок пламени, и нежно-зеленый дым потянулся к куполу. Чувствовался привкус темных грибов, едва уловимый запах серафиса…
Тело расслабилось чуть сильнее обычного, но разум не помутился, и это было главное. Я даже зауважал Бериона, как алхимика…
Вернувшись к трону Гомеза, я сообщил ему о проделанном эксперименте. Он был доволен.    Еще бы, курево здесь всегда было в цене, а обменять факел на две самокрутки – вообще неслыханная роскошь.
-Ладно, с болотниками решили, - облегченно вздохнул он, - мы согласны вести с вами торговые отношения, - сказал он послу Ю`Бериона.
Тот уважительно поклонился и отправился в обратный путь доложить своему наставнику о радостном исходе.
-Проблемой меньше, - вздохнул Гомез, - Теперь ты, - он указал  на Мордрага.
-Меня прислал Ли – глава нового лагеря, и Сатурас – верховный маг круга воды и наш духовный наставник, - вполне уверенным тоном проговорил юноша. После успеха своего предшественника он заметно расслабился,- Мы можем  предложить вам охотничьи трофеи, которыми можно украсить эти и без того прекрасные стены, и отличную рисовую водку.
При произнесении слова «водка» Гомез заметно повеселел, он стал смотреть на своего собеседника более добродушно и даже с некоторым уважением. В принципе, проникаться к людям симпатией было ему не свойственно: он хорошо усвоил уроки, которые жизнь вколачивала в него своей безжалостной рукой.
-У тебя есть пузырек чудодейственного пойла? – совсем по-дружески спросил он юношу.
Тот раскрыл свой походный рюкзак и извлек оттуда темную бутыль.
-Пробуйте, - скромно сказал он
-Слышишь, Ворон, пробуй, - приказом прозвучало предложение Гомеза.
Чернявый дернулся, будто его ударил разряд молнии.
-А че сразу я-то? – неуверенно спросил он, - вон у нас тут святой есть, он пусть пробует, кивнул Ворон в мою сторону.
-Во-первых, на то он и святой, чтобы в трезвости пребывать, а, во-вторых, тебя я смогу заменить, а его нет.
Ворон злобно глянул на меня, но все же подчинился приказу своего господина. Сделав глоток, он поморщился:
-Жжется, зараза!
Парень из нового лагеря напрягся:
-Так на то ж она и водка… - боязливо произнес он.
Ворон сделал еще несколько больших глотков и расплылся в улыбке. Глаза его наполнялись какой-то доселе неизвестной даже ему самому любовью к этому миру. Его слегка покачивало, от двух-трех глотков этой водки он опьянел, как от нескольких бутылок крепкого монастырского вина.
-Не, Гом, отличное пойло.
-Гом? – с нажимом  переспросил Гомез, - иди, проспись, а не то я тебе такого Гома покажу, что навеки запомнишь!
Опальный барон попытался поклониться, но, потеряв равновесие, распластался на полу, дико матерясь.
Гомез с призрением глянул на тело, от омерзения приподняв верхнюю губу.
-Уберите это! – приказал он стражникам, указав на почти безжизненное тело.
Те подхватили пьяного в хлам Ворона и понесли в его опочивальню.
Наблюдавший за происходящим юноша едва сдерживал смех.
-Жить будет? – серьезно спросил глава старого лагеря.
-Жить-то будет, - давясь смехом, проговорил юноша, - вот только голова у него к утру, загудит как колокол на царской звоннице. Кто ж так водку пьет? Дай сюда, покажу.
Начальник протянул темную бутыль юноше. Тот, с силой выдохнув воздух, сделал несколько маленьких глотков. Тем самым он доказал, что пойло не отравлено.
-Ладно, передай своим, что я согласен вести с ними дело.
Довольный Мордраг поклонился и совсем уже собрался отправиться восвояси, но я остановил его:
-Как  там дела у Сатураса? – спросил я.
-Он очень занят, разрабатывает план нашего освобождения…
-Хм, интересно, и что же он там наразрабатывал?
-А хрен его знает! Я всего лишь посыльный, мне, знаешь ли, в дела магов лезть ни к чему… Длинный нос обычно укорачивают, а меня подобная участь не прельщает.
-Ладно, понял, передай ему, что видел Ксардаса, и что я очень заинтересовался его планом.
-Хорошо, - сказал Мордраг.
Он развернулся и зашагал к выходу, предвкушая награду за столь важное соглашение.

                             *  *  *
Белесая владычица вступила в полноправные владения, очищая все, скрывая недостатки этого мира под толстым слоем снега. Зверье попряталось, многие устроились в теплых норах, чтобы переждать мертвенную старуху – зиму, а очнуться уже  весной.  
     План Гомеза удался, и теперь король каждый месяц присылал нам припасы и новые рабочие руки. В недавней поставке мы обнаружили утепленные доспехи, чему несказанно обрадовались: зимы в Мининтале очень суровые… Я все чаще старался остаться в одиночестве, моя ненависть к людям достигла своего пика, и теперь я просто не выносил долгого общения. Удаляясь в келью, я делал вид, что очень занят, на самом же деле я просто отдыхал от людей. Я полюбил ночь, когда все живое спало, и мне удавалось пообщаться с самим собой, покопаться в душе, найти дрожащий огонек веры, скрытый в ночи уныния, выделить его из пламени раздражения, вызываемого двуногими ничтожествами  - людьми. Как же надоели мне их проблемы, смешные, ничтожные. Жажда свободы отошла на второй план, уступив место каким-то бытовым мелочам. Голова болит- к Ксардасу, усталость – к Ксардасу, совесть замучила – к Ксардасу. Надоело! Хочу уединения! Неужели это так много? Но я смирялся, помня о своем долге перед Пресветлым, о том, сколько он терпит…
     Я убедился, что барьер невозможно разрушить магией Инноса, ведь чтобы узнать, что именно пошло не так, нужно понять, из-за какого существа это произошло. Я знал, что из-за Спящего, но я не имел ни малейшего представления о том, что же он в сущности такое. Понятно, что демон, понятно, что сильный. Но механизм его взаимодействия с куполом  пока оставался мне непонятен. Смешно, но у меня просто не хватало времени, люди старого лагеря завалили меня своими проблемами, я тонул в них, хватая свободные минутки, чтобы потратить их на главную цель - разрушение купола…
Я все сильнее уставал от людей, но патриарший чин требовал постоянного общения с ними. Все свободное время я посвящал работе над нашей основной проблемой – куполом. Темные знания легко давались мне, и тогда Белиар вновь заговорил со мной:
-Человек! Отрекись от остальных! Служи мне, и я вознагражу тебя всем, что только есть в этом мире. Древнейшие знания откроются пред тобой!  
Я увидел в этом определенный шанс: ведь, если Белиар будет думать что я служу ему, то я смогу выведать всю необходимую мне информацию и разрушить эту чертову стену! – пронеслось нечто, которое было глубже мысли, скорее это было некое размышление души. Белиар может читать мысли, но душа – частица Пресветлого, и к ней он не может прикоснуться своей темной, сотканной из мрака, рукой.  Он всегда искушал меня, но раньше я не поддавался и просто не реагировал на его реплики,  мелькавшие в голове.
-Что ж, ты убедил меня, - спокойно сказал я.
-Свершилось! Мир падет перед нами! – радостно говорил он,- Не будет на земле иных царей, кроме тебя!
 Делая вид, будто поддался на его уговоры, я, в глубине души посмеивался над этим рогатым остолопом. Он же был несказанно рад, ну еще бы - сам патриарх отрекся ради него…
-Вот мой первый и самый скромный дар тебе,  (на столике, возле кровати, в клубах черного дыма появился рунический камень), используй его с умом! Ныне ты вступил в шестой высший круг магии, ты получишь власть над смертью и разрушением, многие руны станут доступны тебе, древние знания откроются тебе сквозь пыль  пожелтевших страниц.
Он ушел. Я почувствовал, что разум мой чист. Встав с колен и отряхнув полы мантии, я подошел к столу,  взял камень, в котором была заключена новая для меня магическая формула. На черном, словно беззвездное небо, камне, вырисовывался белый силуэт крылатого существа. Я сразу догадался, что это изображение демона.
«Куда тебя несет?», -пронеслось в голове. Я прекрасно понимал, что избравший путь Белиара не может рассчитывать ни на какое спасение. Но моя задумка была намного хитрее:  узнав то, что мне нужно, я просто отрекусь от него и, покаявшись, вернусь к спасительному пути… Только бы не затянуло! Но я сильнее, я смогу остаться собой. Даже Аргус так считал, а как я могу не доверять столь духовно развитому человеку?
     Ночь укрывала землю подобно вуали на лице безутешной вдовы. Звезды поблескивали, точно пульсируя,  становились то ярче, то темнее. Они бились, словно сердца. Лунный свет серебрился, подсвечивая чистый, как душа праведника, снег. Все спали, укутавшись теплыми одеялами из шерсти мракориса и других хищников. Потрескивал воск свечи. Келья, наполненная дымом благовоний, расплывалась, как сюр в голове гениального художника. Наконец, я, преодолев все страхи,  взял подарок темного бога. Камень обжигал холодом, его края казались острыми и как бы резали руки. В нем чувствовалась сила огромная, величественная, покровительственная. Я сжал его и стал шептать слова, начертанные вокруг изображения. Небольшую келью залила алая вспышка ослепительного света. Огненные линии слетались в центр кельи, очерчивая силуэт призываемого существа. И вот он предстал предо мною во всей своей демонической красе: огромные алые с зеленым крылья, внушительное туловище, покрытое чешуйчатым панцирем, завершающееся мощным хвостом. Большая обтекаемой формы голова, огненно-желтые глаза с вертикальными зрачками… Он был огромен и величествен. Разумеется, что говорить человеческим языком он не мог, и между нами было возможно лишь телепатическое общение.
-Где я? – прорычал он.  
-В мире, что под небом Господним, - спокойно ответил я.
-А ты кто?
-Я тот, кто вызволил тебя из мрака преисподней, ты должен благодарить меня.
-Благодарить? Дурак! Мне было хорошо там, а ты вытащил меня из дома. Зачем?
-Ну-у-у… - я не знал, что ответить ему.
-Только не говори, что хотел лишь попрактиковаться в черной магии?
-На самом деле так оно и было.
-Глупец! – взревел он, - я порву тебя в клочья!
Он кинулся на меня, попутно уничтожив шкаф, где хранились священные записи древних. Его огромная, когтистая лапа просвистела прямо над моей головой, врезавшись в стену так, что древние камни едва устояли друг на друге. Он крушил все на своем пути. Я повалился наземь, чтобы избежать очередного смертоносного удара мерзкого существа.  В следующее мгновение на месте алхимического стола появилась горстка пепла.
На шум прибежали маги. Это меня и спасло. Корристо, Драго и Радригез утихомирили зверюгу несколькими «огненными бурями»…
Я встал, отряхнул робу. Оглядев келью,  пришел в ужас: эта тварь смела священные статуэтки предвечного Инноса .
-Что за черт! – сокрушался я.
-А то ты не знаешь! – с издевкой произнес Корристо, - или ты хочешь сказать, что это бесово отродье само по себе в часовню залетело? - указал рукой на растворяющееся в синеватом тумане тело демона.
-Не бесово, а Ксардасово, - не менее саркастично произнес Дарион, разглядывая руну.
-Покажи,- потребовал Корристо.
Взяв у Дариона  руну и рассмотрев магический символ, он пришел в бешенство:
-Ты – заклинатель демонов! Теперь я понимаю, почему барьер так разросся!
-Ты ничего не понимаешь,- спокойно ответил я, присев на единственный уцелевший
стул, - Я стал изучать темную магию лишь для того, чтобы понять, как Белиар смог подействовать на барьер. Чтобы победить врага, нужно сперва узнать его, разве не так?
-Складно выворачиваешься, - бушевал он, - Ты никогда не нравился мне. Я не воспринимал тебя, как брата. Ты всегда был другим, и, видимо, Аргус глубоко ошибся, сделав тебя патриархом! Ксардас – святейший,- издевательски произнес он. С тобой невозможно общаться, и я позабочусь, чтобы тебя не было здесь. Чтобы ты не смог искушать невинные души! Анафема! Будь ты проклят!
-Ой, напугал! Да меня всю жизнь проклинали и гнали! Проклятием больше, проклятием меньше… - пожал я плечами. Большинство людей желало моей смерти. Я не виноват, что я другой, ты думаешь, легко постоянно быть изгоем? Не тебе судить меня, а Богу!
-Теперь ты - отреченный, и по слову силы я становлюсь патриархом, у меня пятый круг, а у остальных лишь четвертый. И я, как патриарх, представляю Инноса на земле!- раздуваясь от гордыни, произнес он. Лицо его покраснело. Голубые глаза буравили меня ненавистью и презрением.
-Кого угодно, но только не Инноса,- усмехнулся я.
-Замолчи! Отдай мне символы патриарший власти, - приказал, даже скорее повелел он.
Я безропотно снял архиерейскую мантию, амулет с символикой Инноса и спокойно передал ему. Пытаться что-то объяснять – бесполезно, его ослепила жажда власти.
Что ж, теперь я или умру, или буду заключен в темницу. В принципе, оба варианта меня устраивали. Жизнь по сути своей - предсмертный хрип загнанного зверя. Вся жизнь - мучение, и покой невозможен в этом мире. Я удалился в монастырь в поисках того самого покоя, что свойствен воде в тихой позабытой заводи. Того благостного покоя, что сродни безмятежности. Покоя, о котором говорили святые праведники. Но и здесь я не обрел желаемого, в моих детских мечтах монахи были святыми людьми, а в жизни все выглядело немного иначе: что говорить, если даже в обители Божьей меня пытались подсидеть, и, увы, им это удалось. Продажные твари! Они тоже воспринимают Гомеза неким властителем. Они не понимают, что если ему будет выгодно, он прирежет их, не моргнув глазом,  
Раздетого, в одном лишь подряснике меня заперли в келье, сказав, чтобы я не глупил и дожидался Гомеза.  Вдруг запахло серой. Воздух стал непривычно тягуч, в голове появился шум, словно зловещий шелест осенних листьев глубокой ночью в глухом лесу. Это снова был Белиар:
-Ты доказал мне верность свою, человек.
-И теперь меня могут убить!- горько подытожил я, - Так что придумай, как вытащить меня отсюда.
-Не смей советовать мне! – прокричал он. И крик этот был настолько силен, что, казалось, вот-вот разорвет мой череп на части, - Никто тебя не убьет. За верность свою вознагражден будешь, возьми эту руну,- на полу, рядом со мной, появилась новая темная руна,- в ней заключено самое страшное заклятие, известное на земле: «Волна смерти». Когда окружат тебя враги, прочти эти символы, и все живое рядом с тобой станет прахом.
-Снова подарочек, - хмыкнул я, - как бы помимо всего окружающего самому в прах не превратиться.
-Ты мне не доверяешь? – спросил Белиар с некоторым нажимом.
-Я никому не доверяю, порой даже себе.
Он рассмеялся:
-И в этом ты прав. Человеческий ум слаб. Иннос создал поистине ничтожное существо…  
Он вновь исчез.    
Дверь заскрипела, и в полумраке кельи в тусклом свете лампады нарисовался рудный барон. Он предстал передо мной во всем своем величии: доспехи были начищены так, что если бы было солнце, то я бы ослеп от бликов. «Гнев Инноса» кровожадно выглядывал из-за его могучей спины. После непродолжительной беседы я удалился, решив больше никогда не показываться на глаза людям, насколько это возможно. В ту ночь я покинул старый лагерь навсегда. Предупредив тех немногих, общение с которыми еще не вызывало у меня отвращения, что им не стоит упоминать обо мне в старом лагере, я двинулся в землю орков. Она встретила призывным набатом, и полчища мохнатых тварей двинулись на меня. «Волна смерти» успокоила не в меру агрессивных жителей этой земли…
     Я нашел мою гору, ту, с которой был выпущен мной магический сгусток чистой энергии, и стал размышлять. Мне нужно было где-то жить. Хотя бы небольшую хижину. Мои мысли словно были услышаны: воздух стал сгущаться, будто завязываясь узлом, алые нити сплетали три знакомых контура нечеловеческих существ, и рядом со мной возникли демонические сущности. В первое мгновение мной овладел страх, но, увидев, что демоны не собираются атаковать, я несколько расслабился.  Один из появившихся подлетел ко мне, разрезая воздух огромными крыльями.
-Белиар послал нас в помощь тебе. Что тебе нужно?
-Жилье, - спокойно и уверенно ответил я.
-Замок? Крепость?
-Я никогда не любил роскошь, на больших пространствах я чувствую себя неуютно, к тому же я уже не молод, и  длительные походы просто убивают меня, поэтому - просто башню, и как можно скромнее.
-Хорошо, - сказал демон, выпустив струйку дыма из   гигантской пасти.
Холм охватил столб белоснежного дыма - посланцы Белиара скрылись в нем. Послышалась возня и грохот, и через несколько минут плотный слой дыма рассеялся, открывая моему взору черную с пиком башню. Она величественно возвышалась над землей, задевая грязные ночные облака.
-Нравится? – спросил вновь появившийся демон.  
-Годится, - кратко ответил я.
-Да, чуть не забыл: Владыка теней просил передать тебе подарок, - с этими словами он протянул мне своей когтистой лапой сложенный черный сверток, - это мантия мастера теней. Неизвестно людям более крепкой брони, ибо свита она из душ убийц да воров.
-Его щедрость умопомрачительна! – усмехнулся я.
-Ты еще не познал ее полноты! Возьми руну, она перенесет тебя на верхний этаж, без нее туда нереально попасть, по крайней мере бескрылому существу. Людей ты ненавидишь, и они при всем своем желании не смогут докучать тебе,– произнеся эти слова, мой собеседник исчез, растворившись во мраке ночи.
Воистину, теряя что-то, человек познает нечто новое, доселе неведомое, немыслимое. Теперь я - прах для этого мира, и вся колония в скором времени будет ждать моей смерти. Надеюсь, что дождутся…

Re: Т: Вечный Странник

*  *  *
Весна была в разгаре: деревья облачились в зеленые праздничные одежды, благополучно перезимовавшие животные вылезли из теплых нор, птахи, прилетавшие из знойных пустынь Варранта, пели песни о величайшей человеческой глупости – любви.
Наконец я обрел благодать одиночества. Здесь, в удалении от людей, я мог слушать природу, видеть, понимать, чувствовать всю красоту восхода солнца, утренний шум и вечернюю тишину. Слушая день, словно чудесную симфонию, я мог разложить его по нотам: вот где-то, укрывшись в лепестках цветка, копошится пчела, вот в морской глубине проплывает какая-то рыбешка, вот ветер, мой  лучший друг, доносит до меня крики чаек.   Я вглядывался в глубь мира, пытаясь разгадать магнетические символы, заложенные в основу мироздания. Одиночество – великий дар для того, кто способен воспринять его. Но эта огромная волна захлестнет недостойных, погребая под пеной слабоумия. Сливаясь с мирозданием, главное - не потерять себя. Я удалился от ложного мира людей к внутреннему глубокому сокрытому миру…
Изредка я скучал по людям, но стоило мне вспомнить все «пощечины», которыми они щедро награждали меня, и грусть развеивалась, уступая место успокоению, осознанию правильности моего выбора. Я был больше их всех вместе взятых, и меньше каждого из них. Я словно бы вмещал этот мир, растворяясь в нем. Я никогда не смогу жить в согласии с этим миром. Я не выше его и не ниже, я - другой,  словно бы стою в стороне. Мне нет здесь места. Я – арестант и надзиратель, а тюрьма моя – мир людской; осознавая свое несовершенство, свое в какой-то степени уродство, я ухожу в себя, запираюсь, стараясь не показать его другим. Иначе этим обязательно воспользуются…  
     Мне нужен был помощник, кто-то верный и послушный. Демоны идеально подходили для этого, но призванные мной существа слишком быстро истлевали. Им не хватало жизненной энергии, точнее, того, что постоянно поддерживало бы в них жизнь. Пока я не мог придумать ничего подходящего, но чувствовал, что долгожданный ответ не за горами.
     Провиант, любезно предоставленный мне Кавалорном,  заканчивался. Мясного я не ел уже лет двадцать. Я слишком любил животных, чтобы позволить себе питаться их мясом. Мне ничего не оставалось, кроме как покинуть свое убежище, чтобы набрать новых трав. Это было так непривычно: уже три месяца я не оставлял свой, как мне тогда казалось, последний приют. Я не боялся животных, это ж не люди, бессмысленное убийство не свойственно этим чудесным созданиям. Использовав руну, я оказался на первом этаже своего жилища. Здесь  расположил свой склад: несколько сундуков с травами и зельями. Осмотрев припасы,  понял, что через пару дней есть мне будет нечего, да и зелий жизненной энергии почти не осталось. Я вздохнул: мне так не хотел покидать своего убежища, не то? чтобы я чего-то боялся, мне просто не хотелось встречаться с кем-либо. Конечно, вряд ли какой-то идиот забрел так далеко в земли орков, хотя бывают же герои-самоубийцы. Орки не были мне страшны: после мучительной смерти нескольких шаманов они, наконец, научились уважать меня. Страх - великая сила, мощнейшее орудие управления. И если управляющий достаточно умен, чтобы не позволить страху переродиться в ненависть, то сила его поистине велика.
     Я вышел под чистое небо, скрываемое моим нерадивым детищем – барьером. Солнце слепило. Тяжелая черная мантия, изрезанная знаками первозданного мрака, притягивала его беспощадные лучи, словно жертва голодного хищника. Недалеко журчала речка. Мне жутко захотелось воды. Наконец перед моими глазами предстал берег этого чуда природы. Из нее торчал шпиль какой-то башни. Любопытство, иногда игравшее со мной злую шутку, и на этот раз не осталось в стороне. Я нырнул, окропив высушенный, точно жаждущий берег живительной влагой.  Вода была холодна и сковывала мышцы. Но если я что-то решил - так и будет. Да, упрямство всегда было присуще мне, но в жизни оно часто граничит с целеустремленностью.  
Мантия намокла и теперь, сковывая движения, тянула меня вниз, в холодные глубины, полные манящей тишины. Через некоторое время я увидел перед собой верхнее окно башенки. Набрав полную грудь воздуха, нырнул и проплыл внутрь. Мне пришлось погружаться все глубже и глубже. Наконец,  я достиг того, что когда-то было вторым этажом. К счастью, здесь не было воды. Выбравшись из стихии стихий, огляделся: всюду были видны мерцающие кристаллы, такие же, как  в «Белиаровой горе», стены были покрыты илом, моему взору открылись  две практически одинаковых круглых комнатки. Разглядывая старинные стены, я совсем не заметил, насколько тепло меня здесь встречали: зомби, скелеты – не жизнь, а сказка прямо. Удивительно, но они не собирались атаковать меня, так и застыли с обнаженными клинками, словно время остановилось по чьему-то приказу. Один из зомби, облаченный в тяжелые обветшавшие доспехи, подошел ко мне и заговорил:
-Что привело тебя сюда, посланец тьмы? – просвистел он.
-Да так, местность исследую, обживаюсь, я тут недавно поселился.
-Эта башня принадлежала величайшему Таллонэсу – великому отреченному магу. Мы его слуги. Он был настолько велик… Сам Белиар, владыка теней, вошел в него.  Но хозяин совершил ошибку, присущую большинству великих: он возгордился. Обладая абсолютным знанием, некромант нашел броню избранного первых веков. Но жажда власти погубила его. Талонэс хотел совместить силы света и тьмы. Надев броню, он надеялся вместить и Инноса. Глупец! - Не может одно существо вместить и свет и тьму одновременно.  Дело в том, что этот величайший некромант нарушил соглашение богов, и кара была страшна: кровь  вскипела, сжигая его изнутри. Его вопли помутили наш разум, мы не могли больше выносить этой музыки, услаждающей слух  Белиара. Нам хотелось оборвать страдания несчастного, но он проклял нас, обратив в нежить, не оценил старый выродок милости. Иннос и Белиар сошлись на том, что доспехи останутся здесь, пока не придет достойный, прошедший все испытания…
-А почему вы не напали на меня?
-Мы думали, что явился дух Талонэса, ты чем-то напоминаешь его, к тому же эта роба… издали ты и впрямь Талонэс. Возможно, если он простит нас, то проклятие развеется, и мы, наконец, сможем обрести покой.  
-Интересно, значит броня первого избранного находится здесь…
-Даже не думай просто подойти и взять ее, ибо облачиться в доспех света может лишь новый избранник богов.
-А есть здесь еще что-нибудь интересное?
-Ничего, кроме костей, вооруженных до зубов, - угрожающе проговорил он.
-Ладно, тогда я пойду.
-Верное решение, - с этими словами зомби развернулся, и, захрустев костями, зашагал к своим собратьям по несчастью…
Окинув ветхую гвардию прощальным взглядом, я развернулся и отправился в обратный путь…
     Выбравшись на берег, закурив, я уселся на теплый, нагретый солнцем камень. Никогда не любил яркого солнца: временами меня мучили сильнейшие головные боли, а его свет в эти минуты становился просто невыносим, он сводил меня с ума, мои выцветшие глаза начинали слезиться, а череп, будто металлический, раскалялся добела. Я ненавидел такие моменты не только из-за боли, но в основном из-за слез. За последние сорок пять лет я не проронил ни одной и не планирую. Когда мне становиться грустно, я начинаю курить, как сумасшедший, пока картинка, предстоящая пред глазами, не начнет расплываться. Мне нравится табак, который я позаимствовал в старом лагере, Кавалорн обещал постоянно доставать мне такой же, если потребуется. Я размышлял над поведанной мне историей. Почему при такой силе Талонэс был настолько слаб умом? Неужели он не понимал, что в открытую вмещая силы Инноса и Белиара, просто устроит бойню между этими братьями. А может именно в этом была его цель? Может, некромант хотел, чтобы братья перебили друг друга, и он, как самый сильный представитель людей, стал единственным богом? Он либо слишком возгордился, либо совсем рехнулся, что скорее всего. Я только сейчас осознал: насколько долог и тяжек выбранный мной путь. Мне предстоит служить Белиару, оставаясь при этом возлюбленным чадом Инноса, да и себя не потерять. Самое сложное - сохранить разум.  Дым улетал в голубую высь, смешиваясь с гулякой–ветром, вечно молодым и беспечным, словно юродивый старец.
     Докурив,  встал, боль в спине сильно мешала, солнце, не по-весеннему жаркое, уже практически высушила мою мантию. Я потянулся и отправился на поиски необходимых мне трав. Спина жутко болела, холод с детства испортил мое здоровье.  Ковыляя по протоптанной кем-то тропинке, я тяжело дышал. Левая рука совсем онемела и болталась, словно неживая. На перекрестке дорог я заметил серебристого волчонка, который тащил безжизненную правую заднюю ногу. Из его бедра торчала стрела. Несмотря на боль он не скулил, а мужественно пробирался к своей цели, скорее всего, к дому.
-Стой, я не обижу тебя, - послал я телепатический сигнал раненому животному.
Конечно,  не рассчитывал получить ответ. Мне были известны случаи, когда монахи после долгих тренировок овладевали искусством общения с животными, но это никогда не было мне интересно. Однако он остановился и посмотрел на меня своими большими желтыми глазами. Мы с ним так похожи. Он также презираем людьми, одинок, единственное отличие в том, что он слаб, а я силен. На сегодняшний день, пожалуй, нет более сильного мага, по крайней мере здесь, в колонии. Волчонок неспеша подошел.
-Не бойся, сейчас я вытащу стрелу, потерпи, - с этими словами я резко дернул за хвост стрелы, он заскулил, несколько капель крови упали в малахитовую траву.
Ее наконечник весьма странный, в нем было четыре небольших углубления, словно предназначенных для того, чтобы в них что-нибудь залили. Я сразу понял, что стрела отравленная. Волчонок трясся. Да, так и до судорог дожить можно! Что же делать? Ему бы сейчас серафиса или огненной крапивы… Но травы-то у меня нет: змей здесь не водится, да и башню я покидаю не часто. Что же делать? Я нащупал руну лечения, и «избавление от ядов». Раскинув руки,  громко прочитал вторую. Моего нежданного собеседника охватило зеленоватое  свечение, и он сразу ободрился и перестал шататься. После произнесения второго заклинания белое свечение залечило тяжелую рану, оставив ее лишь в воспоминании моего нового друга.  
-Спасибо, - пришла ко мне его мысль.
-Беги домой, мать с отцом небось испереживались.
В желтых глазах маленького хищника блеснули слезы:
-Нет у меня теперь ни матери, ни отца, ни дома. Злые люди убили их для забавы, а берлогу нашу разорили поганые псы – любимые создания двуногих. Я один выжил, видел, как убивали мать, отца, братьев. Я ненавижу людей, кроме тебя. Ты - хороший.
-Попробуй объяснить это другим людям,- усмехнулся я,- Я такой же, как ты. Правда, дом у меня есть. Но я так же одинок, и люди так же ненавидят меня. А убить меня – одна из их величайших целей.  Вот что  скажу тебе: беги, а если увидишь людей - прячься, рано или поздно встретишь сородичей. Присоединись к ним,  одному тебе не выжить.
 -А почему я не могу жить с тобой? Ведь у тебя есть дом,- рассудительно произнес волчонок.
-Я – один из падших монахов, мои эксперименты не безопасны. Сейчас я овладел силой тела и духа, и теперь постараюсь постичь тайные глубины власти над смертью и разрушениями…
-Но зачем?
Любого другого я бы уже убил, но это существо было мне настолько близко, его судьба была так похожа на мою, что у меня не поднималась рука… Получилось бы, что я отвергаю самого себя, а это мне никогда не было свойственно. В этом одиночке я узнал одного пятнадцатилетнего юношу, чья жизнь, а вернее, умирание началось точно так же…
-Видишь эту штуку, которая занавесила небо?- указал я пальцем вверх
-Да.
-Я создал ее. Но она накрыла слишком большую часть земли, и ни одно живое создание не сможет покинуть ее пределы. Здесь вмешался лукавый, и, чтобы понять, что именно пошло не так, я должен изучить черную магию. К тому же уединение - высшая ценность для меня.
-Ну, ладно, - неожиданно легко согласился он, - я пойду искать себе новую стаю. И обязательно расскажу своим, что есть в этом мире один добрый человек.
Немного подумав, он добавил:
-А у тебя есть сука?
-Чего? – не понял я.
-Ну та с которой ты, ну –у-у-у… - засмущался он.
-Я же монах! Я живу абсолютно один! Мне не нужна никакая женщина, понимаешь?
-Ты действительно постиг эту самую, э-э-э, власть над телом.
-Да. Ну, беги.
Он поклонился, коснувшись мордой земли, развернулся и побежал прочь. Шаг его был быстр и весел, видимо, руну лечения я хорошо вырезал, грамотно…
     Впервые за несколько лет душа радовалось. Мне было приятно помочь этому милому существу. Возможно, его путь будет легче, может быть, он сможет жить со своими сородичами в мире. Хотя даже среди волков бывают козлы.
Я брел на восток против солнца, огненный шар которого уже достиг пика своего накала и жарил немилосердно  То и дело я отирал пот с лица, виски начинали стучать, а сердце словно пыталось выскользнуть из груди, через горло. Мне нужно было в восточные леса, близ болотного лагеря, там целебных растений очень много: видимо, почва плодородная. Животные, как и прежде, не обращали на меня никакого внимания. Выйдя на опушку,  понял, что силы мои на исходе, и присел немного отдохнуть под одним из вековых дубов. Сделав блаженный глоток воды, я стал немного приходить в чувство.
-Зараза лучистая! – воскликнул я, гневно взглянув на солнце.
Оно  оказалось мстительным: полоснув по глазам своим огненным ножом,   на мгновение лишило меня возможности видеть. Посыпав его сияющую башку несколькими проклятиями, я открыл бутылку монастырского вина, позаимствованную в лагере перед уходом. В башне была еще парочка, и  еще много мелочей, которые я стащил у бывших братьев. Представив лицо Корристо, когда он не досчитается половины рун и нескольких особо ценных книг, я расхохотался.   Мне послышался странный звук: не то хрип, не то стон. Я тряхнул головой, чтобы избавиться от налетевшего не пойми откуда искушения. Но звук повторился. Поглядев по сторонам,  заметил странное движение травы возле упавшего дерева.  На животных определенно не похоже, во всяком случае, на известных мне. Встал и, выбросив пустую бутыль, двинулся к источнику звука. Подойдя чуть ближе, увидел под деревом окровавленное тело человека. С трудом различил на нем одежды берионского послушника. Бревно сдавило его чуть ниже груди. Ноги дергались не переставая. Он сильно кашлял кровью. Странно, но мне совершенно не было его жалко. В отличие от волчонка этот вызывал у меня лишь презрение и отвращение.
-Смерть? – спросил он, оглядев меня налитыми кровью глазами, - Я уж заждался!
-Ну, спасибо!- усмехнувшись, произнес я,- Столь лестно меня еще не называли.  
-А что такого? Очень даже похож: худ, словно человек после недельного мора, бледен, как саван, да и облачение соответствующее,- немного прокашлявшись, он спросил,- Так кто ты, раз не ангел смерти?
-Возможно, твое спасение.
-Старик, не издевайся надо мной, разве ты не видишь, в каком я положении,- умоляюще произнес он.
-А кто виноват, только не говори, что дерево, - съязвил я.
-Нет, снепперы! Мы с Лэнсом пилили этот вековой дуб, (По словам Бериона, дуб - проклятый), он должен был корректировать падение этого исполина, и когда ствол совсем уже был готов упасть, прибежали чешуйчатые твари, и этот урод (хоть бы его сожрали) толкнул ствол в мою сторону, а сам побежал прочь. И кто же виноват?
-Человек всегда сам виноват в своих бедах…
-Что?- ошарашено воскликнул он.
-Ты сам выбрал предателя себе в напарники, - спокойным безразличным голосом заметил я.
-А откуда мне было знать, что он предатель? – возмутился мой собеседник.
-В людях нужно лучше разбираться.
-Посмотрел бы я на тебя в моем положении,- горько проговорил он, выплевывая кровь
-В том то, друг мой, и дело, что ты в своем положении, а я в своем. И еще неизвестно, кому из нас хуже…
-Что ты мелишь, старик?- раздраженно произнес послушник,- Ты хотя бы можешь представить мою боль?
-Нет, так же, как и ты мою.
-Ты - сумасшедший!
-Быть может.
-Сделай милость, убей меня,- умоляюще произнес послушник, снова закашлявшись-, У Ю`Бериона много дел: ему не до меня…
В моей голове появилась задумка: а что если его сердце вживить в демонскую плоть? Ведь сердце и есть тот самый источник жизненной энергии, который я так давно ищу.
-А жить тебе, стало быть, совсем не хочется?- серьезно спросил я, склонившись над умирающим,- Если этот наркоман-самоучка не может помочь тебе – это совершенно не значит, что я не смогу.
-О чем ты говоришь? Неужели ты сможешь меня исцелить? – умоляюще произнес он.
-Ну ты размечтался! - усмехнулся я, - Это ж все равно, что четвертованного лечить. Нет, я хочу предложить тебе жизнь в ином качестве, в виде демонической сущности.
-В виде чего?- напугано переспросил он, закатив глаза.
-Демона, остолоп!- прикрикнул я на своего собеседника.
-Это как?
-Очень просто: Я призову демона, потом возьму твое сердце и вставлю его в демоническую плоть, заменив сердце призванного твоим. Так понятно, или тебе, обкуренному идиоту, еще мельче все разжевать?- раздраженно проговорил я.
-Ты точно чокнулся!- усмехнувшись, подытожил он,- Ну, валяй, все равно мне умирать, так хоть какая-то польза будет.
Я не стал мешкать: в моей руке полыхнул синий разряд молнии. Точным движением я рассек его грудь. Он вскрикнул, вспомнив чьих-то родственников, и огонек жизни угас, заставив бегающий, словно олень от стрелка, взгляд замереть. Я не мешкал: у меня было всего несколько минут: сердце уже совсем замедлилось и готово было остановиться в любой миг. Вскинув руки, я призвал демона из глубин ада. Он завис в воздухе, словно размышляя: стоит ли нападать на меня. Резким взмахом руки я направил заряд шаровой молнии точно в сердце призванного существа, оно пошатнулось и, раскинув могучие крылья, упало на зеленеющую траву.  Потом я вскрыл грудь демона и с помощью телекинеза извлек оттуда мертвое, пылающее сердце. Тем же заклинанием я вырвал едва пульсирующий алый комок из отверстой груди послушника и указал сердцу путь к новому хозяину. Оно было весьма маленьким. Впрочем, у меня не возникало и тени сомнения, что мозг этого ничтожества был в несколько раз меньше. В малодушном сердце едва теплилась жизнь: удары его становились все реже и глуше – это значило, что времени уже практически нет. Я едва успел втолкнуть его в отверстую грудь начинавшего таять демона.  Я устал: голова сильно закружилась, а ноги подкосились. Потерев виски, я тряхнул головой, пытаясь тем самым ободриться, и мне это в какой- то степени удалось. Отхлебнув немного синей жидкости эликсира манны, я почувствовал, как магическая сила вновь вливается в меня, растекаясь по венам, возвращая магию в мое опустошенное тело. Все кости болели так, будто меня только что вышвырнули из кабака, предварительно объяснив на общедоступном языке силы, что я там совершенно лишний. Я присел на пенек, и стал ждать
В потухших глазах чудища вновь замигал огонек жизни, его зрачки зашевелились, оглядывая недавно покинутый мир. Он неуверенно взлетел, оторвав свою огромную тушу от земли, чем поднял столб пыли.  Тряхнул головой, словно освобождаясь от оков сна. Его золотые глаза с вертикальными, как у пантер, зрачками, устремились на меня. Его взор был спокоен, и лишь непонимание происходящего слегка смущало его.
-Что случилось, человек?  - мысленно спросил он.
-Я дал тебе возможность долго жить.
-Как столь жалкое существо может говорить такие красивые слова?
-Плоть твоя была несовершенна, ибо сердце, сотканное из мрака, не способно долго существовать в мире, полном солнечного света.
-ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?- его крик, казалось, мог разорвать мой череп на куски,- Кто тебя просил? Я ж теперь вообще не пойми что: не демон, не человек!- Увидев мое замешательство, он объяснил,- У нас нет души. Ее роль исполняет сердце. Изменив его, ты изменил все мое существо! Хотя бы объясни, зачем я тебе нужен? Только не надо вновь уповать на то, что ты подарил мне жизнь!  То, что ты зовешь жизнью, поистине так ничтожно и ограничено…
Я не мог просто сказать ему, что мне нужен слуга – это было бы самоубийством: демоны очень темпераментны и непокорны. Тянуть время я не мог, мало ли, обидится и накинется на меня. Силы мои еще не восстановились, и теперь  бой с более-менее сильным противником был смерти подобен.  
-Мне нужен помощник, - подобрал я идеальный вариант.
-Слуга? – с нажимом переспросил он.
И кто сказал, что у демонов нет мозгов?
-Нет, именно помощник, - попытался я смягчить, успокоить крылатую заразу.
-Ха, а в чем разница?- усмехнулся он.
-Разница воистину велика: слуга, по сути своей, - безропотное ничтожество, исполняющее любые приказы господина, а помощник сродни советнику, хорошему другу, чье мнение высоко ценится человеком. К тому же я живу отшельником, в мои годы это не так-то просто: ты можешь представить меня, пятидесятисемилетнего старика, бегающим по лесам в поисках хлеба насущного? К тому же мне нужны травы для создания зелий.
Он задумался, его глаза словно подернулись какой-то дымчатой пеленой.
-Хм, ты хочешь сделать из меня охотника и собирателя трав?
-Нет, только второе: я не ем то, что бегает, не убиваю себе подобных,- искренне проговорил я.
-Себе подобных?- изумленно переспросил он - Ты же человек.
-Я давно перестал быть им: люди чужды мне, теперь я подобен одинокому волку.  Ведь я ушел от людей, потому что полюбил одиночество, потому что не мог сожительствовать с этим гнилым родом. Меня презирали и ненавидели, гнали и проклинали. И я ушел.
-Печальная история, старец,- вздохнул он.- Что ж, я буду помогать тебе.  
-А я думал, демоны не способны сострадать… - искренне удивился я.
-Во-первых, твоими стараниями я уже не вполне демон, а во-вторых, мы ж не люди. К тому же, как ты собираешься искушать человека, не сострадая ему? Большинство людей переходят на сторону Белиара именно в поисках сострадания. Люди всегда бедны и несчастны, и просто грех не воспользоваться этим. Когда жалеешь эту мразь, она делается покорной, видит в тебе старшего товарища, который испытал те же мучения, и знает путь избавления от них. Он становится рабом, а ты высасываешь соки жизни из этого ничтожества…
-Потрясающая картина будущего!!!- воскликнул я, вскочив с облюбованного пня.
-Нет, тебя это не касается. Тут ситуация совершенно другая…
-И какая же?
-Ты встал между светом и тьмой. Боги сами ничего не понимают, если вдруг в конце жизни ты покаешься, то Белиар останется с носом. А если нет, то наверняка получишь высокое звание в армии мрака.
-Как я могу покаяться? Мой грех слишком велик.
-Ты только Белиару так не скажи - убьет. Осознание тяжести греха – половина покаяния, а темный властитель этого не допустит.
Вдали послышались шаги.
-Если ты не против, продолжим нашу беседу в твоей башне.
Я выразил согласие кивком головы. Демон, раскинув крылья, растаял в синем сполохе божественной энергии.

Re: Т: Вечный Странник

«Телепортировался? Без руны? Но как?»,- пронеслось в голове. Шаги тем временем притихли и начали удаляться на восток. «Вот урод: помешал беседе»,- отпустил я мысль в сторону странника. Пора возвращаться в башню, кости ломит -сил нет никаких! Но зачем-то же я сюда пришел? Чертов склероз! Так, что есть в лесу? Грибы, ягоды, животные, травы… Травы! Вот остолоп! Сейчас бы ушел и остался без зелий, а маг без зелий все равно что птица с обрубленными крыльями: вроде и летать может, а высоко в небо не поднимется. Я оглядел опушку: в лес идти не хотелось: хотя животные и не реагировали на меня, видимо считая своим, но встреча с голодным мракорисом все же не предвещала ничего хорошего. На перламутровой траве я заметил несколько алых цветов. То что надо – целебные растения. Семь штук. Вполне достаточно, чтобы обеспечить себя зельями на пару недель. Когда запас снова иссякнет, отправлю своего нового помощника, он ведь обещал. Я наклонялся (резкая боль пронзила поясницу) и  понял, что разогнуться в ближайшие пять минут мне не светит.   Нащупал пузырек с  живительной алой жидкостью, и, откупорив его, сделал небольшой глоток. Через несколько минут боль медленно стала отступать. Собрав огненно-красные цветы и решив, что на сегодня прогулок достаточно, отправился в свою башню. На этот раз предпочел воспользоваться руной: идти было просто опасно – я мог завалиться на дороге, скрючившись от боли в суставах, и стать чьей-нибудь добычей. Нет, животных я не боялся, они никогда не причинят вреда своему кровнику. Будет намного хуже, если меня найдут двуногие твари, вот они-то точно не упустят возможности поиздеваться над стариком. Раскинув руки в привычном жесте и произнеся заученную формулу, в мгновенье очутился в своей башне.  
     День таял, подобно льду в ласковых руках солнца, подобно сердцу влюбленного идиота в объятиях прекрасной девушки. Он словно бы стекал с неба, как краски спадают с холста, облитого растворителем. Небо напоминало двойную картину: будто искушенный художник, смыв верхний слой радостного дня, светлого солнца, мерно плывущего по небосводу, видел мрак этого мира, ночь с едва заметными проблесками звезд, мрак первородный, пугающий, пронизывающий весь мир. И вот холодная владычица в сияющем саване грузно вползла на небосвод. Свет ее дразнил, давая человеку возможность не утонуть, не затеряться в беспроглядной тьме этого мира.
     Я всегда любил вечера, когда суматоха и беспрерывная беготня  сменялась спокойствием и тишиной – благодатью. Спина все еще побаливала, но я привык терпеть боль, она словно была неотъемлемой частью моей жизни, ее постоянной спутницей. В камине потрескивали дрова, факелы спокойно переливались ровным пламенем. В моей руке пустела бутылка крепчайшего монастырского вина. Зеленоватый дым устремлялся под свод башни, сплетая облачка.
-Можем ли мы продолжить беседу? – раздался в моей голове хрипловатый голос мистического существа.
-Поднимайся,- спокойно сказал я демону.  
В следующее мгновение он возник передо мной.
-Отлети, пламя загораживаешь, - он послушно сместился левее, - люблю смотреть на огонь, тающие в его языках головешки напоминают мою жизнь.
-Ты мудр, - сказал демон,- большинство людей не видят в огне ничего особенного, они вообще ничего не видят.
-Скажи, знал ли ты хороших людей? – неожиданно для самого себя спросил я
-А разве люди могут быть хорошими?- усмехнулся он, немного закинув исполинскую голову назад.
-Ну, смотря что вкладывать в это понятие. Я, например, знал четверых: родителей, духовного отца и дядьку.
-Они были безгрешны и святы?
-Духовник возможно, а остальные нет. Просто  могли спокойно общаться со мной и не указывать  на мою непохожесть на всех. Они говорили, что это - оригинальность, а не уродство. Считали, что лучше выделяться из толпы, нежели тонуть в этом паршивом стаде.
-Они ушли?- осторожно, стараясь не задеть моей израненной души, спросил он
-Да. Кроме дядьки, он пропал, но я помню его слова, что мы еще встретимся.
-Сколько прошло лет?
-Сорок.
-И ты веришь, что он еще жив?- удивилось крылатое создание.
-Мне бы этого хотелось.
-И все-таки в тебе еще осталось что-то от человека,- уверенно проговорил он.
-К сожалению, да,- тяжело вздохнул я, крепко затянувшись.
-Может и к счастью, время покажет.
-Может быть. Я хотел спросить, как ты смог переместиться в мою башню без руны?
-Нам не нужны эти камушки перемещения, мы способны возникать в том месте, о котором подумаем. Это один из даров, доступных демонам.
-Ты сможешь научить меня этому? – с надеждой спросил я.
-Для этого ты должен вместить дух какого-нибудь демонического существа.
-Твой, например?- сказав это, я хитро посмотрел на своего собеседника.
-Нет, мой не подойдет, - видимо, новое сердце не придало ему чувства юмора,- я всего лишь рядовой демон.
-А что, есть и другие?
-Ты разочаровал меня: неужели не знаешь нашу иерархию?- удивился он.
-Вообще-то нет. Я думал, демоны служат Белиару, вот и вся иерархия.
-Некромант, не имеющий ни малейшего понятия об устройстве темного мира – это что-то! Слушай и запоминай: низшую ступень занимают скелеты гоблинов и животных. Недалеко от них ушли остовы людские. К низшим порождениям мрака также относят големов. В них заключена сила стихий, обычно их используют, как убийц. Три эти ступени лишены разума – это просто покорные слуги, исполняющие любую прихоть своего хозяина. Чуть выше расположились гарпии и призраки: у них уже присутствуют зачатки интеллекта и воли. Они очень своенравны и свободолюбивы, управлять ими - большое искусство. На следующей ступени расположились мы – обычные, или рядовые, демоны Мы управляем отрядами армий мрака, а также искушаем людишек. Нами командуют лорды, существа с несравнимо большей силой и мудрым разумом. Те же, в свою очередь, поклоняются пяти чадам Белиара. О них я знаю мало: они весьма капризны, и общение с этими отпрысками тьмы никому не доставит удовольствия. Эти существа служат напрямую Белиару. Но есть и другие, непокорные сущности, которые не конфликтуют с Богами, однако имеют приблизительно равную силу – это Драконы. Они – вольные птицы. До начала мира Ничто доверяло им хранить священную силу стихий, но потом пришли Боги, и приняли эту власть у исконных хозяев. Те, чья мудрость не изречена, не стали враждовать против новых созданий первородного начала и удалились в первородный мрак, до срока.
-Хорошенькое царство отстроил себе владыка теней,- его слова поразили меня.  Насколько мало мы знаем о созданиях мрака. Вот об устройстве горнего мира нам известно многое.  
-Неужели ты и правда не знал этого?
-Нет,- почесав затылок, проговорил я.
-Ты хочешь сказать, что властитель низших миров сразу наградил тебя руной призыва демонической сущности?
-Ну, вообще-то да.
-Иногда я совсем его  не понимаю,- из пасти демона вырвалась струйка пара, было понятно, что он вздохнул,- Возможно, он делает на тебя очень большие ставки, хотя - кто его знает? Ладно, я объясню тебе основы черной магии.
-Я пробовал вызывать скелет гоблина, перечертив руну из одной старой книги.
-Наверное, именно этим ты и привлек к себе внимание создателя темного мира. Тем лучше, возьмемся за призыв человеческого скелета. Здесь не обойтись простой руной, чтобы создать ее, потребуется кость скелета. К счастью, у меня есть парочка, с последнего ужина прихватил, - с этими словами он достал белую, гладко обглоданную кость и протянул ее мне,- Возьми,  разотри ее на алхимическом столе.
-Ты что, издеваешься?- возмущенно произнес я,- Я ж лет пять ее тереть буду.
-Магией, олух,- вздохнул демон,- сначала уменьши с помощью специального заклинания.
-А я думал: оно только на монстрах срабатывает.
-На людях же не работает!- съязвил он.- Заклинание срабатывает на сущностях, пропитанных энергией жизни, то есть на все живое, не наделенное разумом. Вот тролли, например, живые, но глупые.
-А вещи? ... Почему не уменьшает? Мантию, например? Она ведь тоже хранит мою энергию?
-Я сказал - энергию жизни. На вещах остается лишь информация того, кто их использовал, а информация – не энергия. Мантия же неживая?  Но вернемся к нашему эксперименту.
Я прочитал руну: вспышка зеленого света охватила кость, и та стала изменяться в размерах, съеживаться. Через минуту кость стала меньше моей ладони. Я взял  брусок, наподобие того, каким пользуются кузнецы для тонкой заточки клинка, и стал истирать кость в муку. Через пятнадцать минут дело было сделано.
-Молодец, с руками у тебя все в порядке,- похвалил демон.
-На голову тоже пока не жалуюсь, - заметил я.
-Ну, в твоем разуме я никогда не сомневался.
-Что дальше-то делать?- вздохнул я, отирая пот со лба.
-У тебя рунические камни есть?
-Ой, а что надо? – издевательски спросил я.
-Нет, из дерева руну строгать будем, - ответил он издевкой на издевку, - Вырежи черепушку внутри круга, да поровнее.
Нож, острый, словно бритва, сорвался, когда я дорезал правую глазницу.
-Ой, глазница кривая, что же делать?
-Плюнь.
Я смачно плюнул на поврежденный камень.
-Ты что, сдурел?!- обалдевши проговорило крылатое создание.
-Ты же сказал плюнуть, вот я и плюнул,- развел я руками.
-А если я тебе скажу в нужнике ее прополоскать, что тогда делать будешь? Это же магия! Она требует уважительного и бережного отношения. Ну, если скелет на тебя набросится, считай, что он тебе мстит.
-Мстит?- недоуменно переспросил я, облокотившись о стол: от стояния спины снова заболела,- Ты же сказал, что у них нет разума.
-Чем меньше мозгов, тем больше гордыни,- мудро произнес слуга тьмы.
-Ладно, зубы резать?
Он прыснул от смеха:
-Он что, будет кусаться или клинком махать?
-Ну, не надо - так не надо,- устало произнес я,- Тогда, вроде бы, все сделал.
-Пиши вокруг черепушки руны.
Он стал диктовать мне древние слова, которые я вряд ли смогу когда-нибудь повторить.
Эта руна вызова разных видов скелетов, с ее помощью ты сможешь призвать обычный скелет, скелет воина или мага. Там три руны, каждая из них вызывает определенный вид. Попробуй.
Я сжал камень и прочитал первую руну. Из камня вырвалась волна розового раздражающего света. Она собралась в столб, и внутри его возник обычный скелет. В его руке  сверкал короткий меч, больше напоминавший нож.  Он подошел ко мне и приклонил колено, положив на него клинок. После произнесения слов второй руны предо мной возник скелет, облаченный в легкую броню, сжимавший увесистый двуручник. Он повторил действия первого, почтенно поклонившись мне, выразив полную готовность служить. Странно, эта руна, похоже, не отнимает магической энергии, или затраты столь малы, что я их не ощущаю.  Я прочитал третью надпись. Поначалу все шло, как обычно, но вот существо, возникшее передо мной, поразило меня: у этого скелета не было нижней части туловища, он с помощью неведомых мне сил парил в нескольких метрах над полом.
-А это маг?- недоуменно спросил я.
-Какой ты проницательный!- съязвил мой собеседник.
-Что-то он на скелет-то не похож. Маленький да и зеленый какой-то, к тому же еще и летает без крыльев.
-Зеленый, потому что древний. Это скелет ребенка, чье тело было принесено в жертву Белиару, только они удостаиваются подобной чести.
-А я думал, души попадают в рай…- сокрушенно произнес я.
-Души может и в раю, а вот энергия вливается в материю темного бога.
-Красота. Спасибо за обучение, только что мне с ними теперь делать?
-Решай сам, они исполнят любой твой приказ.
-Эй вы, идите и очистите берег от снепперов.
Они встали, грохоча костями, и исчезли, переносясь вниз. Выйдя на верхнюю площадку, я наблюдал, как мои слуги истребляют снепперов, (надо сказать, бойцы они были отменные). Их проворности можно было позавидовать: они умело уворачивались от тварей, и даже, стоя спиной к врагу, умудрялись наносить коварные выпады.

Re: Т: Вечный Странник

     *  *  *
Жизнь пошла своим чередом. Мой верный демон помогал мне во всем: он собирал травы, наводил порядок в башне, - и теперь я мог вовсе не покидать своих покоев. Мне это нравилось:  никто не мог отвлекать меня, я чувствовал, что знания мои ничтожны, и многое еще сокрыто от меня. Я приобретал все большую власть над смертью и разрушением.  Но создания мои жили ничтожно мало, кроме слуги, в груди которого пульсировало сердце человека. Стоило мне подумать о нем, и он появился во вспышке алого света.
-Звал?- привычно спросил он.
-Я хочу знать, можно ли как-то усилить действие моих рун, чтобы призванные существа могли дольше продержаться в этом мире?
Подумав несколько минут, он сказал:
-Я знаю один способ, но вряд ли он понравится тебе.
-Что, опять чье-нибудь сердце вырывать надо?-  вздохнув, брезгливо спросил я.
-Нет, тебе потребуется лишь кровь,- усмехнулся он.
-Я не пойду на второе убийство,- уверенно проговорил я тоном, который исключал любые возражения,- Моральный закон не позволит мне убить невинного человека.
-Невинного?- переспросил он так, будто я только что сказал величайшую глупость
-Ты прав,- вздохнул я, присаживаясь в кресло,- невинных нет. Но все-таки на убийство я не пойду. Я уже отнял одну жизнь, подарив ее тебе.
-Ты напоминаешь мне о моем долге? Что ж, я оплачу его, - с этими словами он исчез.
     Что он собрался делать? Кого убить? Впрочем, ладно, на мне греха не будет. Я сел в удобное кресло и вытянул ноги, стараясь побороть боль в пояснице. Лето подходит к концу. А при переходе одного времени года в другое меня особенно мучают боли в суставах. Закурив, я стал размышлять: почему Иннос создал людей такими слабыми? Почему жизнь человека так легко отнять? Дым струился, растекаясь, будто танцуя, смешивался с по-осеннему холодным воздухом. Крепко затянувшись, я закашлял. Все-таки годы курения дают о себе знать. Откашлявшись, я вернулся к своим размышлениям: Наверное, в этом есть какой-то тайный смысл. Ведь человек - возлюбленное дитя Инноса, почему же он, прожив какой-то срок, отправляется в сырую могилу. Как справедливый Иннос может это допустить?
Я поразился откровению, ударившему и ослепившему меня, словно разряд молнии:
Мы ведь сами во всем виноваты! Люди – ничтожные отродья! Иннос создал прекраснейший из миров и подарил его человеку. Но последний не оценил великого дара, он стал угождать голосу Белиара, искушающему его. Он не смог вместить той благости, что была ниспослана нам Пресветлым! Предпочтя миру войну, он научился убивать, ощутив вкус человеческой крови, он мечтал насытиться ею. Сколько честнейших и праведнейщих людей было сожжено и распято? И, видя, до чего дошли его чада,  Пресветлый дал Белиару возможность забирать  людей из этого опустившегося мира, прекращать их мучения. Да, наверное, тайный замысел именно в этом: в избавлении. Но почему же тогда умирают не только святые, достойнейшие, но и грешники? Наверное, святые получают в смерти своей освобождение, а грешные умирают, чтобы не могли они больше вредить людям. Любой человек рано или поздно устает. Я, к примеру, устал, когда мне было пятнадцать, но, видимо, у Инноса свои планы на этот счет…
Пентограма засветилась, и передо мной возник мой слуга. В когтистой лапе он сжимал бутылек с темной жидкостью, в том, что это – кровь, я не сомневался.
-Вот, - протянул он мне склянку,- достал.
-И кого ты убил?- настойчиво спросил я.
-А тебе-то что?- отмахнулся он.
-Да нет, ничего, просто интересно, чью жизнь ты оборвал?- настойчиво повторил я свой вопрос
-Моралист несчастный!- презрительно произнесло мое создание,- Никого я не убивал! Я ж прекрасно понял, что ты не будешь пользоваться кровью убиенного. Странно, ты ведь ненавидишь людей, неужели в тебе проснулась жалость?
-Ты издеваешься?- я прыснул со смеху от его слов,- Ни о какой жалости и речи быть не может. Ты ведь сам сказал, что я стою между богами. А может мне покаяться приспичит?
-Ну, тогда еще куда ни шло,- облегченно вздохнул демон,- а то я уж испугался.
-Кровь то откуда?
-Да что пристал: откуда, откуда? – раздраженно проговорил мой слуга.
-Ну, интересно мне…
Он тяжело вздохнул:
-Был у меня должник, тоже некромант. Когда он только начинал заниматься черной магией, я сильно выручил его, вырезав поселок, где он жил. А то на него тогда охоту объявили. Ну, вот он и пожертвовал. Добровольно! Я его не убивал!
-Ну, ладно, раз дела так обстоят…
-Давай руны, - скомандовал он.
Я достал руны Белиара и разложил их на столе. Демон поставил перед ними статуэтку Белиара и стал читать древние заклинания на не известном мне языке.  Глаза статуэтки засветились раздражающим алым светом.
-Зачем ты потревожил меня, демон? - раздался утробный голос темного бога.
-Освяти эти руны кровью и надели их властью великой, - молитвенно провозгласил мой слуга, - Кропи руны! – скомандовал он мне.
Я откупорил флакон и пролил несколько капель крови на каждую из них. Магические камни вспыхнули фиолетовым пламенем, кровь задымилась, словно прожигая камень.
-Свершилось! Теперь все руны твои будут обладать невиданной силой. Используй их с умом,- с этими словами  дух мрака покинул временную обитель, и свет в глазах статуэтки угас.
-Что это он добрый такой, все руны на будущее освятил,- удивился я.
-Добрый? – расхохотался демон, - он просто не любит, когда его тревожат. Тем более люди.
-Я с ним солидарен. Ты знаешь, мне ведь по-настоящему жаль их.
-В каком смысле, - непонимающе спросило мистическое существо,- ты ведь дал себе зарок не жалеть.
-Да нет, мне жаль, что они так ничтожны: они принимают за свет Божий мелочи этого мира, для них пожертвовать - отдать деньги. И если какой-то нищий не может внести тысячу золотых,  его не примут в монастырь. Жертва прежде всего должна быть духовной! А они мелочны и злобны. Для некоторых из них навредить своему брату - первостепенная цель.
-Я вновь убеждаюсь в твоей мудрости, некромант,- его голос был пораженным, в нем угадывалось уважение.
-Возможно, я чем-то хуже их – не зря же они изгнали меня из своего общества…- тяжело вздохнул я.
-Не надо брать на себя глупость других,- мудро рассудил мой крылатый собеседник.
-Может ты и прав. Я, наверное, слишком низко оцениваю себя. Ты знаешь, когда в детстве меня били и прогоняли сверстники, я, правда, думал, что хуже их. Тогда-то родители и сказали мне, что я особенный
-Они даже не предполагали насколько! – уверенно проговорил он.- Ты знаешь, как рождался?
-Откуда мне знать?- пожал я плечами
-Это было глубокой ночью, небо в ту пору было совсем беззвездно, но когда ты явился в мир, мгла рассеялась, открыв луну, словно сдернув с нее занавес. Ты сразу же умер, и лучшие целители опустили руки, но грудь твоя вновь наполнилась воздухом. Так повторилось еще два раза, ты боролся за эту жизнь.    
-А ты откуда знаешь?- удивленно спросил я, почему-то сразу поверив в его искренность. Уж слишком красочно он все описал.
-Я все-таки твой личный демон-искуситель,- вздохнул демон,- Я следовал за тобой с первых минут твоего существования,- вздохнул он.
-Ты раньше не говорил мне об этом,- удивленно произнес я, встав с кресла и, подойдя к одному из сундуков, достал новую бутылку вина.
-Да я и сейчас не должен был. Но не сдержался, теперь мы играем в открытую.
-Ты говоришь, я боролся за жизнь?- неуверенно переспросил я.
-Да еще и как! Ты был подобен мракорису, отбивающемуся от охотников,- гордо сказал он.
-Я не ведал, что творю! Да если б я знал, сколько мук причинит мне жизнь, никогда бы не родился! Хотя, конечно, знал. Ведь душа знает, через что ей придется пройти на земле. Но почему же она соглашается?  
-Видимо, воздаяние поистине велико,- тяжело вздохнул мой единственный друг.
-А ты-то почем знаешь, ты ж демон?- усмехнулся я.
-При том, как святые описывают рай, у меня не возникает  в этом сомнения.
-Рай, если бы он был на земле…- мечтательно проговорил я.
-Так сотвори его здесь. Ты сильный маг, ты сможешь.
-Если это святым не удавалось, что уж обо мне говорить…
-Ты боишься?- осторожно спросил мой верный и единственный друг.
-Нет, я просто сохраняю здравый рассудок: я прекрасно помню, какая участь ожидала истинных служителей Божьих в конце их земного пути. И меня совершенно не прельщает быть распятым вниз головой или сожженным заживо.
-В чем-то ты определенно прав,- горько усмехнулось мистическое создание,- люди тебя не поймут
-А они вообще не способны понимать! В их скудном сознании границы добра и зла слишком четки. Маг огня – свет, некромант- тьма. Одни слишком категоричны, а другие безразличны ко всему, к примеру, Сатурас. Он служит Аданосу, для него цель поддержать равновесие сил, но он не представляет, какое разочарование ждет его в конце пути. По большому счету ему на все наплевать, он ко всему идет своим, заведомо неверным путем: поддерживая равновесие, теряет себя. Невозможно создать рай, если он никому не нужен.
-В этом-то вся и беда: дай им рай, и они превратят его в преисподнюю за пару недель. Именно поэтому Иннос тщательно отбирает достойных.
-Ты прав, друг мой,- тяжело вздохнул я, приложившись к бутыли.
-Я думал - помощник, а оказывается - друг?- недоуменно переспросил он.
-Ты понимаешь меня, разве это не повод для дружбы?
-Но я же демон!- смущенно проговорил он,- ваши святые утверждают, что мы не можем быть друзьями!
-Мне наплевать, хоть скелет, хоть зомби, главное, что понимаешь. Я ж не виноват, что среди людей у меня не может быть друга. Они сами демоны, только и могут, что проклинать да калечить калек. Если человек подойдет к другому, сетуя на жизнь, то скорее всего услышит, что его проблемы - чушь, а то еще и узнает, что он полный мерзавец,- горько усмехнулся я, потянувшись и вновь отпив благословенной жидкости.
-Ну что ж, значит, друг,- пожал он исполинскими плечами. Мои слова будто затронули какую-то струнку его демонической души.- Ладно, пойду за травами, а то у тебя запасы закачиваются, - с этими словами он исчез в синеватой вспышке энергетического портала.

Re: Т: Вечный Странник

2Fateh:

Епитрахиль - часть облачения священника, которой покрывают голову грешника на исповеди, что б ты знал!

Хе… решил в умного поиграть? :nasupel: Ну хорошо… Во-первых, я в курсе, некоторых церковных обрядов. Просто давно не встречал это слово, посему вот такой каламбурчик в голову и пришел. Да и сам обряд – есть ли такое в Готике? Может перестанешь современное христианство “втюхивать”? А то у тебя Готические маги уж слишком похожи на наших земных священников!

Имеется ввиду "Коготь Белиара"

Хе... я в курсе, что имеется в виду. Просто создается впечатление, что это именно коготь, а не меч, наделенный заклятием. Ведь и "глаз Инноса" всего лишь драгоценный камень в золотой оправе. И ничего более.

Мы не можем судить о уровни развития того или иного существа. Все мы дети Божии!

Гы... старик Дарвин ворочается в гробу. :dead:

Имелось ввиду, что у всех мужчин в роду Диего росли усы, потому и фамильная ценность, неужели не ясно?

Это видно тебе не ясно. Ибо я, в виде подколов и прочего, стараюсь показать неудачные, на мой взгляд, моменты.

Ксардас не алкоголик, если помнишь в монастыре производилось отличное вино.

Помню... Но еще помню, что они его продавали, а не употребляли. Тем более, зачем одинокому мужику, живущему в изоляции и работающему сутками напролет, бутылка вина? Или он на трезвую голову не работает? :pivo:

К тому же, к примеру в Краснодаре вино дают даже детям, потому что это у них не считается алкогольным напитком

Караул!! куды милиция смотрит?!...Эх, чего же я в Краснодаре не родился…

По поводу образа Ксардаса: вот такой он противоречивый.

Мне кажется, что он не противоречивый, а недоработанный!

не забывай что он сын священника.

Видно папаня херово воспитал сынка -

жизнь проходила в беспробудном пьянстве

…

напоил всех и подсунул им табель голосований

Во-первых, почему бредни?

Сам подумай – сын священника (!) идет к ворам пить кутить и прочее… и “вдруг” с пьяной лавочки, ни с того, ни с сего решает податься в монастырь. Говоря при этом -

Я иду в монастырь пресветлого Инноса, где изголодавшаяся душа сможет

... Тебе не кажется, что после года общения с преступным элементом герой говорил бы попроще? А если он так разговаривал с ворами, то я удивляюсь, как они не кончили его в первый же день… :cherep:

По повду помощи ближним, а ты имеешь что-то против священной заповеди?

;D Да упаси меня, Зевс…  мне больше не нравятся высосанные из пальца сюжетные линии, похожие на библейские “напевы”.

там говорится что был подобны ритуал у архиереев.

Как же надоело, когда в мир Готику пытаются впихнуть всякую современную дрянь, которая с Готикой никак не вяжется…

Кажется отбился

Хе… Ты много на себя берешь - я на тебя не нападал. Это я еще очень добр, трезв и миролюбив… Посему тебе везет, что у меня инет в субботу не работал. :devil:

Всю ночь я жарко молился

;D Почему-то представил Ксара, круто отжигающего в клубешнике...

я этого не достоин, у меня нет нужных качеств

, я еще не прокачал важные скиллы для патриаршества, такие как – “насиживание геммороя”, "продажа церковной утвари”, “сдача подвала под бордель” и самый важный навык, позволяющий компостировать мозги всем окружающим – “церковный треп”.

С горшка он, бедный, слезть не может! Ладно, главное, чтобы у него хватило мозгов воспользоваться советами Серпентеса.

Вот опять доказательство непродуманности персонажа... Сначала хиленькая, но все же философия... потом "базар" с ругательствами, а потом снова религиозные бредни...

анафему

Может хватит, а? :'(

жаркая молитва

Интересно, а это как? В бесноватом припадке бегать по стенам или сесть задом на костер?

небольшой иллюминатор

Ноу комментс...

мы подошли к вратам прохода

Скорее: мы подошли к покосившейся калитке.

они всю жизнь мечтали о такой смерти.

Откуда напыщенному фанатику-пердуну знать, о чем мечтал тот или иной паладин? Тем более теперь запахло исламом... Как дойдет до Буддизма, так я пас... хватит с меня этой церковной белиберды.

здесь переосмысление многих моментов Библии, и других Богословских книг.

Это видно -

Та еще сука была

…

жопой крутила

знаю, что обнаглел, но не влезает все в один пост, не стреляйте...

Открою тебе “страшный” секрет – всем плевать, во сколько постов у тебя там влезло…  

P.S.  я прочитал пост№16, № 15 и понял, что до Буддизма ждать не буду – распрощаюсь сейчас, ибо ни сюжет, ни манера письма меня не привлекают… Конечно, буду заглядывать, смотреть, что ты ответил на тот или иной коммент, посмотрю ответ на свой, но не более… если только сильно припрет. И как мне кажется я такой не один, ибо ты начал выкладывать новые части с 17 апреля, а сегодня уже 24… и тебе не написали ни одного коммента... не находишь странным? И еще -  научись вставлять цитаты, а то в твоих ответах черт ногу сломит... делается это просто - выделяешь текст, нажимаешь на вот такую кнопку

За сим откланиваюсь. :rose:
Exzarcist :rip:

Re: Т: Вечный Странник

По Готике маги огня и есть священники. А что с дарвином, пускай ворочается. С чего ты взял что они вино не употребляли, будь более преземленным! :)  По поводу недороботанности образов: я сказал то, что хотел, а понять или не понять, представить образ или не видеть его в упор дело твое. Ты когда нибудь терял ближних? Если нет, то не осуждай других за пьянство! А по поводу того, что говорил бы он проще -  не факт.

Почему-то представил Ксара, круто отжигающего в клубешнике...
я этого не достоин, у меня нет нужных качеств, я еще не прокачал важные скиллы для патриаршества, такие как – “насиживание геммороя”, "продажа церковной утвари”, “сдача подвала под бордель” и самый важный навык, позволяющий компостировать мозги всем окружающим – “церковный треп”.  >:( Не святотатствуй! И БОГА ПОБОЙСЯ!
Жаркая молитва - предание души Богу сочетание (соединение) с ним. Попробуй вятых отцев почитать. К примеру, Константина Пархоменко "О молитве".

советами Серпентеса.
Вот опять доказательство непродуманности персонажа... Сначала хиленькая, но все же философия... потом "базар" с ругательствами, а потом снова религиозные бредни...

Просто разносторонность персоонажа. Он не фанатик, а живой человек.

Откуда напыщенному фанатику-пердуну знать, о чем мечтал тот или иной паладин? Тем более теперь запахло исламом... Как дойдет до Буддизма, так я пас... хватит с меня этой церковной белиберды.

Он не фанатик. Любой рыцарь хочет умереть с честью.

На тему того, что не писали: время еще не пришло. Не все же как ты против церкви Христовой выступают!



Добавление от 04/25/07, в 00:31:32

---

     *  *  *
Странно, неужели у меня и вправду появился друг? Я всю жизнь был одинок, меня никто не понимал, а теперь появилось это двукрылое существо, которое разделяет мои взгляды. Странная у меня жизнь: за секунду счастья я расплачивался кровью. Когда я был совсем юн, лет пяти отроду, один парень, заметив, что я с трудом иду, (день был необычайно промозглым,  и кости адски болели), стал глумиться надо мной. А когда я достойно ответил, то почувствовал, как его дружок, здоровенный верзила, ударил меня по спине огромной дубиной. Я растянулся на траве, а они все ржали, что указали уроду на его место. Тогда у меня выскочили два позвонка, и несколько дней провалялся в лесу, пока охотники не нашли меня и отнесли в отчий дом. Вот она сущность людей. За эти два дня я понял, что мне не стоит рассчитывать на помощь со сторону двуногих. Животные не обидели меня,  одна волчица даже принесла в пасти  несколько целебных трав. С тех пор я не общался с детьми и всячески избегал их.    Но постоянно скрываться я не мог. И вот, когда мне было двенадцать, отец, уходя на войну, подарил полную антологию альманаха «Слова богов» с пояснениями современных богословов. В один солнечный день я вышел из дому, прошел за угол и присел на скамейке, приготовившись внимать премудрости. Через несколько минут прибежали мальчишки и начали демонстративно играть в свои шумные тупые игры прямо передо мной.  Я встал и перешел на другую скамейку метрах в двухстах от первой. Но и там не дали мне покоя. Они прибежали и вновь стали мешать мне постигать начало начал. Я культурно попросил их оставить меня, и тогда их главарь обернулся и сказал:
-Почему ты не хочешь присоединиться к нашей игре.
-Она не интересна мне, я читаю замечательную книгу…
-Какой-нибудь грязный роман о похождениях кабацких шлюшек?
-Иннос грустит от твоей глупости,- не поднимая глаз, сказал я.
-Что ты сказал?- угрожающе переспросил этот ублюдок.
-Правду,- при этих словах я едва слышно усмехнулся.
-Козел!- с этими словами он швырнул в меня камень, который угодил мне прямо в бровь.
Я не двинулся: отец учил меня смирению. Через мгновение на меня посыпался град камней, но я лишь прижал к груди книгу, и закрыл голову. Их было шестнадцать человек, и я вряд ли справился бы с этими возлюбленными чадами Белиара. Когда камни под ногами их закончились, они схватили доски, оставленные каким-то плотником, и принялись лупить меня ими; кажется, мне сломали ребро и отбили почки. Встать я не мог,  потому что просто не чувствовал ног, будто ниже груди у меня вообще не было тела. Наконец, когда я потерялся в пространстве и был на грани бессознательного состояния, они вырвали у меня драгоценную книгу и изодрали ее в мелкие клочья. Это было хуже всего.  Я не помню, как доковылял до дома: мир вокруг шатался, а ноги подкашивались, земля норовила нанести мне решающий удар по разбитому лицу. Мать была в ужасе: увидев меня, она заплакала. Три недели я не мог встать. Разве после такого можно любить людей? Я пытался, я даже был патриархом, но архиерейская мантия не изменила моей сути, митра не исправила моих мыслей. А когда мне исполнилось тринадцать? Этот день мог бы стать самым счастливым в моей жизни: отец прислал письмо из похода, он подарил мне несколько простейших рун: «свет», «исцеление» и «огненная стрела». Мать испекла прекрасный      шоколадный торт с магической символикой. Ее подарок был просто потрясающим, несколько редких книг мастеров богословия, среди которых была точная копия предыдущего отцовского подарка: прекрасный альманах, обрамленный золотом, с драгоценными камнями, сложенными в форме потира. Казалось, праздник удался, но и тут люди все испоганили: тем вечером я пошел в трактир Ибрагима и заказал себя крепкого монастырского вина и кусок свежей поджаренной говядины. Оплатив заказ, я принялся наслаждаться принесенными мне яствами. Завидев дорогое вино, вся челядь начала окружать меня «за чарочкой», они были похожи на скотину, пришедшую на водопой. Я отказывал им, и они, вздохнув, уходили. К моему столику подошел немолодой моряк, чье лицо было сморщенно, видимо, не одним годом беспробудного пьянства. Форма его была измазана какой-то дрянью, лицо, поросшее бородой, было бледным. Он  был высок и крепко сложен.  Моряк присел
-За что пьешь?
-У меня сегодня день рождения,- скромно, в какой-то степени смущенно сказал я. Всегда удивлялся, почему все празднуют этот день. День, который приближает кончину на целый год.
-Я выпью за твое здоровье, - не спрашивая меня, он плеснул себе полную чарку и залпом опустошил ее.    
-Точно алкоголик, только они так вино пьют,- мелькнуло в голове.
-Спасибо, что выпил за меня,- поблагодарил я старика, давая понять, что ему пора.
Он будто не слышал меня, его взгляд был прикован к темной бутыли.
Не раздумывая, моряк налил себе еще.
-А это за что? – не понимающе спросил я.
-За здоровье,- отмахнулся он, поднося чарку ко рту.
-Так пили же уже,- возмутился я.
-Чем больше выпьем – тем крепче будет.
Через полчаса на дне сосуда с благословенной жидкостью не осталось и капли.  
-Купи еще, сынок,- умаляющее произнес он.
-Но у меня нет больше денег,- солгал я старику.
-Я воевал, многих моих друзей забрал кракен, помянем их? Они были отличными людьми.
Я пожал плечами и приказал Ибрагиму подать вторую бутыль. Моряк, разливая вино, стал перечислять имена, сбивчиво, часто повторяясь. Вскоре и вторая склянка была пуста. Я уже хорошо набрался, голова плохо соображала. У моряка потекли слезы
-Упокой их, господи. Выпьем за меня?
-Извини, старик, но тебе, пожалуй, хватит,- решительно проговорил я.
Его глаза сузились. Кожа покраснела
-Ах, ты щенок!- задыхаясь от ненависти закричал он,- Как ты смеешь указывать мне! Сучий выродок! Купи!
Я понял, что спорить с ним бесполезно, и отдал последние монеты трактирщику. Тот, не сказав ни слова, вынес третью бутыль.
-Подавись, козел старый, - я швырнул ему склянку, развернулся и направился к выходу.
Вдруг я почувствовал резкую боль под лопаткой и, пошатнувшись, повалился на пол. Но самое интересное, что ни один человек не вступился за меня. Всем было наплевать, они не могли оторваться от блаженных склянок.
-Я тебя научу, как старших уважать надо, сука подлая. Он сплюнул и уселся за стол, как ни в чем не бывало. Я попытался встать, но боль была слишком сильна.
Больше я ничего не помнил и очнулся уже дома, где мать смиренно лечила меня. Она рассказала, что той ночью меня приволок Ибрагим…    
                       *  *  *
     Мои воспоминания об ушедшем детстве прервал незнакомый голос.
-А ты кто такой?
Я встал с кресла и оглядел нежданного гостя: это был мужчина лет сорока, облаченный в  потрепанную серо-черную кирасу, коротко стриженые волосы были в полном беспорядке, глаза его поблескивали недобрыми огоньками.
-Я – хозяин этой башни,- спокойно проговорил я.
-Хозяин, значит?- ухмыльнулся он,- Выкладывай свои богатства, старик.
- Ты бандит?- скорее подтвердил, нежели спросил я.
-А маразмом ты не страдаешь,- засмеялся мой гость, обнажив прогнившие зубы.
-Как ты попал сюда?- этот вопрос действительно интересовал меня, ведь демоны, воздвигшие мою обитель, утверждали, что бескрылое существо не сможет проникнуть сюда.
-Очень просто. У меня есть «кошка»,- подмигнул он, все так же улыбаясь.
-А при чем тут кошка?- я ничего не понимал: ведь у кошек нет крыльев, а даже если бы и были, разве смогут они поднять этакую тушу в воздух?
Он показал мне странное приспособление, напоминающее когтистую лапу, к которой была привязана длинная веревка.
-Я вскарабкался. Ну, что встал? Открывай закрома!- повелительно проговорил он.
-Уходи, у меня нет времени на подобные глупости, - я демонстративно развернулся к подставке, на которой лежала книга о мертвых искусствах.
-Старик, тебе лучше меня слушаться, а то я перестану быть таким добродушным,- наигранно дружелюбным тоном проговорил бандит.
-Я тебя предупредил,- спокойно сказал я, не отрываясь от книги.
За спиной послышался лязг, и мой нежданный гость застонал. Я повернулся и увидел неожиданную картину: Из живота воришки выглядывал алый, испачканный кровью, язык двуручного клинка. Он развернулся и покинул чрево нахального воришки.
Тот упал передо  мной ниц и открыл моему взору скелет, отирающего человеческую кровь с кровостока клинка. Пентограмма вспыхнула, и в синеватом отблеске появился мой единственный друг. Его крыло было обожжено, видимо, «огненным шаром». Сперва он поглядел на труп, потом уставился на меня с немым вопросом.
-Вор, - коротко ответил я.
-Но как он сюда влез?- демон казался ошарашенным.
Я рассказал ему про «кошку».
-Да, чего только люди не выдумают, такими темпами и летать научаться. Еще и небо загадят,- грустно проговорил он.
-Почему скелет убил его, ведь я не приказывал?
-Он почувствовал, что хозяин находится в опасности и решил защитить тебя. Но у нас сейчас другие проблемы: орки ополчились на тебя за то, что ты вырезал их шаманов и отобрал священный фолиант. Они готовятся к наступлению и в ближайшие пару дней нанесут удар.
-Что? Да я ж этих шаманов давно приговорил.
-Видимо, они узнали, кто это сделал, и теперь собираются мстить,- обрадовал меня демон.
-А что с тобой?- спросил я, указывая на его крыло.
-Нарвался на орков. Они мне крылышко пытались подрезать, а я их сожрал.
-И как еще не отравился?- усмехнулся я.
-Кровью врага невозможно отравиться, ей можно только насытиться,- философски изрек он.
-Ты прав. Что делать-то будем?
-Вооружаться,- проговорил он решительно. Тебе нужна пугающая руна. Орки бояться всего неживого, но обычной нежитью их не напугаешь, нужно что-нибудь впечатляющее. Также необходимо призвать големов, ну и армию мрака, желательно.
-Это за пару-то дней?!- воскликнул я,- а может еще мир для верности уничтожить к чертовой матери? А то, как-то скромненько все.
-Я верю в твои силы. Достану все необходимое для создания големов, а ты думай над рунами, - с этими словами он удалился, оставив меня в полной растерянности.
Чем же напугать орков? Нужно что-то необыкновенное и неживое. Я перерыл всю свою память, но не нашел нужного заклятия – придется выдумывать. Голлем, скелет, демон… Скелет! А что если создать летающую черепушку, которая бы  поражала их ударами молний? Точно! Молнии из глазниц – это должно их напугать. Я достал новый рунический камень. По преданию, они – части скалы из черной руды, сильнейшего носителя магической силы. Вырезал профиль черепа с раскрытым ртом в магическом круге. Не смог удержаться и начертал частокол зубов, два передних были намного длиннее остальных, чтоб страшнее было. Теперь оставалась совсем уж ювелирная работа:  врезать в его распахнутый рот руну «молнии».  Руки предательски подрагивали - это тоже напомнило мне о том, чего у меня собственно и не было: о детстве. Ведь мне сильно повредили спину, и, как следствие, иногда руки переставали слушаться меня.
И все бы ничего, но случалось это в самые неподходящие моменты. Однажды, когда мне было десять, я хотел завести собственный дневник, где хранились бы мои «великие», как мне тогда казалось, дела. Но не смог: за пару месяцев я исписал всего две страницы, и далеко не потому, что писать было нечего. Потом я с ужасом понял, что сам не могу прочитать свои записи. Тогда и забросил это дело, ведь бессмысленно бороться за то, чего все равно никогда не достигнешь. Прекрасно помню, сколько отцовских камней перепортил, пока, наконец, приспособился вырезать руны одной рукой. Левая у меня совсем никуда не годилась, но, тем не менее, я пытался научить ее исполнять хотя бы простейшие действия. Я пытался курить ею, часто обжигаясь, злясь и бросая свои попытки. Я вообще часто злился на себя, порой мне не нравилось слово «особенный», временами хотелось быть обыкновенным, но я давно смирился, поняв, что Иннос не зря дал мне такой крест, и я донесу его до конца. Смерть с детства не страшила меня: я ощущал ее намного ближе, чем мне этого хотелось…


Добавление от 04/25/07, в 00:32:44

---

Я закурил, опустившись в удобное кресло, и стал смотреть в огонь камина. Небольшие языки пламени плясали, успокаивая мою старую душу. Седой дым растекался кольцами, растворялся  в пространстве, становясь частью этого мира.  Когда огонек самокрутки совсем уж подобрался к пальцам, я затушил ее и вновь взялся за незаконченную руну.  Нож теперь твердо лежал в ладони и легко поддался моему желанию, вычертив четкий, совсем крошечный зигзаг. Я всегда старался добиваться своего, если это не было невозможным и не шло в разрез с моим внутренним законом. Испытывать руну без присутствия моего помощника не хотелось: мало ли черепушка взбесится, а я потом, вооружившись кочергой, за ней по башне скачи? Не прельщает. Словно услышав мои размышления, передо мной возник демон.
-Я достал все, что нужно для вызова големов. Вот четыре руны: «порыв ветра», «ледяная стрела», «ледяная глыба» и «огненная стрела».
-Только не говори, что убил четырех магов!- ошарашено произнес я.
-Ох, тебе-то до них что?- скучающим голосом зазвучали его мысли.
-А то не понимаешь?
-Если честно, то нет.
-Ты – мое создание, ну, в каком-то смысле, в общем, я призвал тебя, и грех, совершенный тобой, отчасти лежит на мне,- обеспокоено произнес я.
-Да не убивал я никого!- прокричал он.- Украл я их!
-Как украл?- непонимающе переспросил я его,- Ты ж демон, а не вор.
-Телекинезом. Сначала я посетил лагерь болотников, и, выйдя из плоти, став духом, шуганул Ю`Бериона, и пока тот в замешательстве побежал к стражам, вопя: «Сам Белиар явился», я руну и умыкнул, она как раз на алтаре была. Потом я решил наведаться в новый лагерь, оставаясь бесплотным. Надо сказать, ребята там веселые: один из магов заметил меня, даже «ледяными глыбами» швыряться стал, а мне все нипочем: я ж бесплотный. В общем, пока  их седовласый негр, видимо, верховный маг круга воды, носился, вопя молитвы Аданосу, две руны и уронил, я их взял и смотался. Ну, а с третьей проблем было побольше: этот ублюдок, кажется, его зовут Корристо, стал метать в меня «изгнанием зла».
-Как?- я вновь исполнился чувства удивления, - Это же руна паладинов.
-А я почем знаю?
-Вот ему, ты уж извини, пришлось по морде дать. Ну, а там дело нехитрое: лежачего-то обчистить.
-Развлекся, значит?- с укором произнес я.
-И не говори,- отмахнулся демон,- Ну, ладно, что с устрашающей руной?
-Все сделано,- гордо сказал я, приподняв голову.
-Продемонстрируешь?
Я взял свежеизготовленную руну. Прочитал сочиненное мной заклинание - и  в воздухе повисла черепушка, (да, с зубами я явно переборщил). Демон стал издавать странные звуки.
-Ты чего? – обеспокоено спросил я.
-На меня орешь, а сам бобров истребляешь, - расхохотался он, - орки точно помрут со смеху.
Я разозлился и приказал черепушке наградить «обидчика» ударом молнии, но слегка промазать. Призванная часть скелета подчинилась, и синий сполох просвистел в миллиметре от раненого крыла демона. Тот подавился смешком и отшатнулся в сторону.
-Предупреждать надо,- обиженно произнес мой собеседник.
-Я знал, что он промажет.
-Что ж, неплохо. Может и сработать, но с зубами ты явно погорячился. Ладно, приступим к созданию големов, - с этими словами он протянул мне руны, - их нужно подкорректировать. Начнем с каменного: он проще всего. Возьми «порыв ветра» и замкни его.
-Как замкнуть?- не понял я.
-Вырежи рядом точно такой же рисунок, только направленный в обратную сторону.
Я проделал все сказанное мне.
-Так, теперь нарисуй примерный силуэт голема внутри круга.
-Ты издеваешься?! Где здесь рисовать-то?
-Это ж высшая магия, постарайся.
Я стал выводить кусок скалы, одаренный руками и ногами. На лбу появились капельки пота, но я резал точно, и, наконец, руна была готова.
-А зачем порыв в обратную сторону рисовать?- отерев пот, спросил я.
-Это его сердце, и оно должно биться. В его груди будет гулять вольный ветер, и это даст ему возможность отшвыривать своих соперников на несколько метров. Покажи, - я протянул ему камень.
 - Превосходно!- похвалил он,- я не ожидал от тебя такого! Возьми «огненную стрелу»
  -Ее тоже в обратную сторону направить?- высказал я свою догадку, взяв новый камень.
-А рука тебе совсем не нужна,- поиздевался он,- это ж огонь! При столкновении может так шарахнуть, что и башенки твоей не будет, Прорежь для нее новый путь, пускай по кругу идет.
-И как я ей путь-то задам?
-Вырежи еще две стрелы, которые будут идти по замкнутому кольцу,- терпеливо наставлял он меня.
Я вновь взялся за нож, чтобы искалечить руну, сделанную Корристо, наверное, единственный раз в жизни я почувствовал садистское наслаждение. Камень был хороший, мягкий, и мой резец без особых проблем начертал вторую стрелу.  Как разместить третью, я не знал: места было слишком мало.
-Слушай, а если я третью поменьше сделаю, ничего страшного?
-Ну, попробуй,- уверенности в его голосе не ощущалось,- Главное загни правильно.
Мой нож заскользил, врезаясь в камень, словно это было масло. Я стал изгибать стрелу полукругом, равномерно надавливая на рукоятку кинжала. После двадцати минут вторая руна призыва голема была готова. Вкруг нового сердца я начертал привычный каменный силуэт.
-Отлично! – изрек демон, оценивающе оглядев руну,- осталось третья – самая сложная: тебе придется вырезать обе руны на новом камне.
-Ты точно издеваешься! – воскликнул я, взглянув на своего слугу оценивающим взглядом. Однако он был абсолютно серьезен,- Соединить две руны невозможно!
-Не будь так категоричен: предел ставится самим человеком,- снова вдался он в любомудрия.  
-Умник, может сам попробуешь?!-  обозлено произнес я.
-Мои руки предназначены для этого еще меньше, чем  твои.
-Ладно, приступим,- я тяжело вздохнул, и новь взялся за резец.
-Главное, чтобы рунические рисунки не пересекали друг друга, наставительным, несколько менторским тоном произнес мой лучший друг.
Взяв чистый рунический камень, я стал наносить символы. Аккуратно прорезав совсем крохотный зигзаг молнии, принялся переносить рисунок ледяной глыбы, самое коварное в этой руне - четко обозначить кристаллы льда. Они должны выглядеть, как капли дождя, но только абсолютно круглые. Отерев пот с лица, я перехватил нож поближе к острию. Сделав несколько углублений и придав им нужную форму, стал вырезать подобие шестиконечной снежинки. С этим дело пошло хуже: нужно, чтобы все три линии были одинаковой длины. Я остановился и привычным жестом сунул в зубы самокрутку.
-Нашел время! – со злостью сказал демон.
-Отстань, курить хочу. К тому же после этой «отравы» руки становятся более покорны мне.    
Выпустив несколько колец серебристого дыма, я, не вынимая папиросы из зубов, вернулся к руне. Заключив снежинку и подобия капель в шестиугольник, принялся очерчивать силуэт голема.  Закончив, я представил руну на суд своего главного критика.
-Превосходно!- ликующе воскликнул тот,- Ты прямо как Полидор.
-Ты мне льстишь.
-Ладно, осталось создать последнюю.
Я выглянул из-под сводов башни. Солнце уже таяло на западе, небо мрачнело и теперь напоминало мою душу, такую же холодную и унылую. Сумерки сгущались, но что поразило меня - на небе еще не было ни одной звезды. Дурной знак, не к добру все это. Я вернулся в свою обитель.
-Начнем. Теперь нам нужно создать руну «Армия мрака».
-Ладно тебе, дай передохнуть-то,- взмолился я.
-Некогда!- безжалостно проговорило крылатое создание,- Возьми камень и начертай в круге три черепа.
Я потряс уставшими руками. Взяв камень, стал наносить рисунок. Один череп был чуть больше остальных. «Ну и черт с ним»,- подумал я.
-Дальше что?
-Под каждым из них поставь арабский символ вечности.
Я вырезал два круга, перетекающих друг в друга. С моего лба уже капал пот: я чертовски устал!
-Отлично!- похвалил демон, оглядев новую руну - Теперь напиши с краю камня  руну призыва мага.
- Все сделано! Руны готовы.  
-Теперь могу я, наконец, отдохнуть? Мне ж все-таки не двадцать,- вновь взмолился я, на этот раз ожидая положительный ответ.
-Давай призовем големов,- он был непреклонен и безжалостен, видимо демоническое  не стало ему чуждо,- А что не двадцать, так ты посчитай сколько мне!
Я прочитал первую руну, и передо мной возникло нечто напоминавшее кусок скалы, у него были руки и ноги, только голова почему-то было на груди. «Впечатляет», - подумал я. После произнесения второй руны передо мной возникла точная копия первого, только если тот был просто куском скалы, то этот скорее напоминал часть вулкана. Его тело периодически вспыхивало огнем. Наконец, я призвал третье существо, сотканное изо льда. Эти громадины были похожи, как братья, хотя по сути своей они и были братьями.
-Можешь отдохнуть,- наконец смилостивился демон,- если что, я тебя разбужу.
Я повалился на кровать, вытянув ноги и сложив руки на животе. Мозг отключался, погружаясь во мрак, заполонивший небо…

Re: Т: Вечный Странник

2Fateh:

На тему того, что не писали: время еще не пришло.

Пришло. Я тебе написал.
Выискивать недочеты, ошибки и прочие косяки не буду, скажу только, что они есть. Все перечислять не буду по одной простой причине - много текста. Итак...
Сюжет.
Идея довольно интересная. История Ксардаса - тема, которую мало кто затрагивает. Но вот реализация этой идеи - прямо скажем, хреноватая. Постоянные воспоминания Ксардаса о "днях ушедших" сбивают с мысли, читатель теряется, о каком отрезке жизни собственно идет речь.
А теперь по поводу религии. В игровом мире Готики религия своя. Не христианская, не исламская, не буддийская, вообще-то, в Готике нет НИКАКИХ связей с мировыми религиями. И когда я читал "патриарх Миртанский" меня аж выворачивало. Батюшка всея Миртаны, мда... Если весь рассказ - это твои

рассуждения о жизни и мире,

то зачем там, собственно, Ксардас... Христианство там ни к селу, ни к городу.
Создание рун - я вообще обалдел. Создается впечатление, что главное, чему должен научится маг - это резьба по дереву. Интересно, если на руническом камне вырезать портрет самого Ксардаса - он сможет вызвать самого себя?
Демон Ксардаса получился ИЗЛИШНЕ человечный. С одной стороны, он не помнит о своей человеческой жизни, но с другой, он ведет себя как человек, разговаривает в людской полустебной манере. Не похож он на демона, который был в игре и все тут.
А вот по поводу того, что

книга ориентирована на широкий круг читателей, а не только на готоманов, и рассовое разделение, сделанно для того, чтобы людям не игравшим, понятнее было,

у меня возникло много нецензурных слов. Если на Готик-форуме появится еще один юзверь, который ляпнет этот бред, то я пойду на вокс создавать голосовалку. Голосовалка будет такой: "Читаете ли вы, люди с Брехнотрепа/ГУголка/Фоллаут-форума и т.д., рассказы с Готик-форума?". И посмотрим, насколько оправданы эти китайцы, испанцы, китайцы, паровозы и отбойные молотки у рудокопов.
Стилистика.
Стиль постоянно меняется, от возвышенного до, гм, несколько приземленного. Много фразеологизмов, что не есть хорошо, их у тебя слишком много. Некоторые предложения очень сильно "закручены" сложными словами, что делает их неудобочитаемыми.
Образы... А точнее, образ Ксардаса тебе удался неплохо, но именно перепады его характера придают ему незаконченность. Разносторонний характер Ксардаса не может выражаться перепадами настроения, выходками вроде мстительности и злорадного воровства книг и других вещей и неожиданных проповедей.
Другие персонажи у тебя мало описаны, разве что Мильтен. Но он получился у тебя каким-то сопливым подростком, который любит поныть.
Орфография и пунктуация.
Без нареканий.
Итог: сюжет - 7,5 баллов.
         стиль - 8 баллов.
Прочее :)
В прочем я хочу высказаться по поводу твоих фанатичных воплей.

Все мы дети Божии!

Вот давай не обобщай, да? Если ты считаешь, что все сущее создал Бог, то не стоит навязывать этого другим. Я предпочитаю теорию Дарвина, которого ты, видимо, "забыл" написать с большой буквы.

Не святотатствуй! И БОГА ПОБОЙСЯ!

ТЫ НА КОГО ШРИФТ ПОВЫШАЕШЬ?! :)
Правда, парадокс? Экзарцист, а в Бога не верит. Ай-яй-яй, какой не хороший. Отличный повод повопить о страхе перед Богом.

Не все же как ты против церкви Христовой выступают!

Ну, а ты выступаешь "за" церковь Христову. Получается, что все кто напишет тебе отрицательные отзывы - злобные безбожники, которых ждет-не дождется масло первого отжима в котла чертей, а те, кто напишет хорошо - истинно верующие и богобоязненные человечки... Мдя.

Он не фанатик, а живой человек.

После некоторых твоих фраз мне кажется, что фанатик - это как раз ты.
2Exzarcist:  Да, умеешь ты качественно в душу наср@ть. ;D
З.Ы.: Начал писать рецензии по пунктам, как Danfanz  :) Ну, конечно, не так хорошо, как у него получается, но все-таки...

Re: Т: Вечный Странник

Это моя книга и моё мнение. По поводу рун: почему просто резьба? Надо же и магическую формулу знать. Я его не навязываю, но буду отстаивать. по поводу фанатизма не согласен. Я человек верующий, и не считаю нужным скрывать это. По поводу уместности в Готике Христианства: повторюсь, я пишу книгу по мотивам Готики. Состояние Ксардаса близко к моему душевному состоянию. Не нравится -  не читайте.  В первом сообщении я писал, что эта книга не для каждого. Не зря же я "Проклятый поэт". Впрочем, я все- таки расчитываю на некоторое понимание.


     *  *  *
-Ксардас! Проснись! Орки идут!
-Да пошли они…- сквозь сон ответил я.
-Я ж и говорю: «идут!»
Поняв, в чем дело, я вскочил с кровати, но сделал это слишком резко: кровь ударила в виски, а перед глазами начали расплываться алые мутные пятна. Я опустился на кровать.
-Сколько их?
-Около двухсот, их ведет генерал,  пять шаманов низшего ранга и один верховный,- перечислил он сил неприятеля.
-Черт! Да с такими войсками города в средней полосе Миртаны захватывать можно, а они на башню двинулись. Ладно, еще стенобитные орудия не прикатили!- горько усмехнулся я.
Послышался грохот  и вопль моего голема. Все-таки удачно я выбрал место для башни, ведь к ней вел небольшой проход, окруженный горными возвышенностями с двух сторон. Я стал обстреливать армию орков огненными шарами и стрелами. В ответ их шаманы повторили мои действия. Около моего виска просвистел арбалетный болт. Я вызвал огненный дождь, который подкосил нескольких воинов. Да, похоже, разместить големов в проходе было не самым гениальным шагом с моей стороны: они толпились и мешали друг другу. Каменный отшвыривал десятки орков. Но те, сбивая с ног своих собратьев, вновь бросались в бой, Огненный взял на себя шаманов, а Ледяной прикрывал их с тыла. Они грамотно исполняли мои приказы, но толку от этого было не так уж и много.  Я неустанно призывал огненные дожди и бури…
     Прошло несколько часов, но армия их не сильно убыла, и тогда я пошел на риск:
-Ты можешь перенести меня в тыл? – спросил я у демона.
-Ты что, рехнулся?- напугано произнес он,- жить надоело?
-Делай, что говорю!
Он скептически хмыкнул, и в следующий момент мы оказались за спинами орочьей армии. Я развернулся и призвал несколько «армий мрака», около сорока скелетов просочились в ряды врага. Теперь дело пошло: скелеты очень ловкие и юркие существа. Пока орки занимались големами, костлявая армия незаметно лишала их жизни. Их собратья не замечали присутствие «костяшек», наверное, думая, что воины, только что сражавшиеся рядом с ними, пали от руки одного из големов.
-Сматываемся! – скомандовал я демону,
И в следующий миг вновь оказался на верхней площадке своей башни. Сверху я смог оценить плоды моего подлого тылового удара:  из двадцати десятков осталось около пяти: половину уложили големы, другие не выдержали сезона «огненных дождей», ну и, конечно, невозможно переоценить вклад костлявого отряда. Големам приходилось туго: они были чертовски неповоротливы, и пришло самое время использовать «крик мертвых». (так я назвал свою пугающую руну) Я прочитал магические слова несколько раз, и дружная компания черепушек двинулась в сторону орков. Они были поражены, такого орки не ожидали. Плюнув на измотанных големов, мохнатые захватчики стали гоняться за черепами, совершенно забыв о присутствии цельных людских остовов. Те  не сплоховали: оставаясь практически незаметными, они наносили колющие удары противникам и, обладая умопомрачительной скоростью, скрывались во мраке. Они не были наделены великой жизненной силой: рассыпались с трех – четырех ударов Краш- Варрока , но маги-скелеты успешно пополняли их ряды, успевая уклоняться от заклинаний, мимолетно пущенных в их сторону. Попасть в них практически невозможно, костлявые маги были очень малы, и прекрасно исполняли кувырки в воздушном пространстве. Живые скалы раскидывали неприятеля в разные стороны, пользуясь тем, что шаманы и часть воинов заняты летающими черепами. Я телепортировался на нижний этаж. Прихватив несколько зелий и старых рун, среди которых были: «исцеление», «свет», «огненный дождь», я сам вышел в открытый бой с супостатами. Выйдя из башни, окинул ситуацию взором опытного стратега. Отсюда картина казалась намного мрачнее, чем сверху: отрубленные руки, крепко сжимающие топоры, изуродованные тела, из перерезанных глоток которых сочилась черная кровь. Их морды были искривлены гримасами боли и ужаса. Но мертвые орки заботили меня меньше всего, живые куда опаснее.  Вдруг с призывным воплем на меня двинулись четыре элитных воина. Я достал «огненный шар», который всегда был лучшим другом мага, и выпустил несколько снарядов в каждого. Для орков огненные заклинания особенно страшны: их шерсть загорается моментально, и они уподобляются живым факелам. Так вышло и в этот раз: загорелся один, заразив прожорливым пламенем всех остальных.  Я успешно уклонялся от выпадов их исполинских топоров, дожидаясь, пока огонь Инноса пожрет их тела. Броня не особо защищала их от стихии Пресветлого.  Наконец, их обожженные трупы пали к моим ногам, словно признав мою силу. Скелеты тем временем вершили суд клинка, совершая самые немыслимые и изощренные выпады: то «двойной проход назад», когда клинок проходит то с одной стороны у ребер своего обладателя, то с другой, то  «мельницу», используя два одноручных клинка, они вращались с большой скоростью, нанося рваные раны моим соперникам.  Но самым любимым их приемом было подкрасться сзади, и, вонзив клинок с зазубринами в спину неприятеля, развернуть его несколько раз, чтобы рана не закрылась. Начинало светать, и лишь несколько могучих воинов продолжали бой, прекрасно понимая, что он проигран. Их было четверо, в живых также остался главный шаман, закованный в тяжелую магическую робу, покрытую металлическими пластинами. Он успешно отбивался от скелетов и даже достал мага ударом молнии. До воинов мне не было дела: и я и они прекрасно понимали, что через считанные минуты их жизнь оборвет либо исполинский кулак голема, либа юркий клинок костлявого воина. А вот шаман заинтересовал меня, я не стал вмешиваться в его сражение со скелетами: мне было интересно, чем это закончится. Первого из воинов сокрушил тяжелый кулак огненного голема, проломив его крепкий череп. Мозги его разлетелись в стороны, украсив малахитовую траву, покачивающуюся в лучах восхода. Второй не смог пережить подлого удара скелета. Третьего подкосил каменный голем, впечатав его изможденное, измазанное кровью тело в скалу.  А ледяной лихо расправился с четвертым, заморозив его «глыбой льда», он разнес его в мелкие куски. Не сдавался только шаман, увидев, что вся его орда повержена, он, отбиваясь от скелетов, устремил свой взор в мою сторону и что-то прорычал, наверное, проклятие.
-И тебе того же, - искренне «отблагодарил» я своего врага.
Ко мне подлетел мой верный слуга и друг. Из его пасти стекала кровь, явно вражеская.
-А ты уже успел нажраться? – спросил я, заметив между его клыков ошметки орчьей брони.
-Не нажраться, а потрапезничать,- будто обиделся он.
До меня вновь донесся возглас шамана.
-Чего ему надо?
-Честный бой хочет, - перевел мне демон.
-Честь!? Он говорит о чести после того, как поднял на одного  единственного человека целую армию?
-Он говорит, что ты боишься его, и поэтому натравил на него кучку отродий. И что ты - подлый трус.
-Ладно, пусть считает меня трусом в последние минуты своей никчемной жизни.
-Он говорит, что человек никогда не в силах победить орка в равном бою на клинках. Мать прокляла бы такого сына.
Это стало последней каплей: слово мать было для меня священным. Я приказал скелетам выстроиться кругом, образуя живую арену, и выставить клинки, дабы отступающий получал наказание за трусость. Они подчинились, окружив шамана. Я поднял с земли двуручный клинок, испачканный кровью и грязью, и отер его о траву.  Вступил на импровизированную арену. Он был немного выше меня, да и пищей он свое чрево, похоже, никогда не обижал. Я обнажил клинок, что стало сигналом к началу боя.  Он, выхватив топор, ринулся на меня. Я отступил правее и он пролетел мимо. Стоило мне нанести ему удар в шею, и бой был бы закончен, но я никогда не позволил бы себе такой подлости. Он развернулся и стал подходить. Нанес рубящий удар справа налево. Я сместился правее и ударил по открывшемуся плечу. Его броня треснула – с возрастом удар мой не ослаб. Шаман сделал проход вперед, я замахнулся сверху и тут же получил удар по ногам сбивший меня на землю. Для него понятия чести были весьма размыты, потому что в следующий миг орк занес клинок над моим распластавшимся телом. Я кувырнулся вперед, словно мне было не больше двадцати, уйдя от удара, и вонзил свой меч ему в ногу. Он застонал, а я вернулся в исходную позицию воина: Правая нога чуть впереди, меч устремлен в небо. Я бросился в атаку  и нанес ему сильный тычковый удар, отчего он согнулся и отшатнулся назад, наткнувшись на клинок одного из скелетов. Оправившись, он вновь кинулся на меня, и когда наши орудия встретились, орк ударил меня локтем в нос. По верхней губе побежала темно-красная струйка. Я тряхнул головой и, сильно ткнув его жалом клинка, провел несколько ударов наискось, пробив его броню. Улучив нужный момент, когда левое мое плечо было открыто, он нанес по нему удар такой силы, что мантия темных искусств порвалась. Я отскочил в сторону. Он побежал на меня. Сделав замах справа, я со всей силы ударил его в живот. Броня его треснула, и клинок прошел в его плоть рубящим ударом. Он пошатнулся и упал на спину. Я прекрасно понимал, что он уже не встанет: рана не смертельная, но любое движение вызовет у него адскую боль. Я замахнулся, направив клинок в его грудь, собираясь добить. Но тут мне в голову пришла мысль: «он же шаман, а значит наверняка что-нибудь знает о Спящем, а может быть и о барьере».  Я приказал своему слуге перенести нас в мою башенку. Все было сделано в лучшем виде. Я сел в мягкое удобное кресло и вопрошающе посмотрел на шамана, я был уверен в том, что он знает человеческий язык. Ведь жрецы всегда более грамотны, нежели простые люди, ну или в данном случае орки, что в принципе не имеет значения. Я сверлил его взглядом, но он словно не понимал, что от него хотят.
-Кто ты?
Он вел себя отстраненно, будто набор звуков, изданных мной, ничего для него не значил.
-Брось, я уверен, ты понимаешь все, что я говорю тебе.
Вновь тишина. Он не оставил мне другого выбора, придется выпытать у него всю информацию. Я мысленно приказал демону привязать его к доске и в случае продолжительного молчания моего якобы немого собеседника применить общедоступный язык. И вот, крылатый друг привязал шамана, тот попробывал было посопротивляться, но, оценив силы демона, забросил свои попытки.
-Кто ты? – повторил я свой вопрос.
Он снова промолчал.
-Прости, но ты не оставляешь мне другого выбора, - с этими словами я приказал демону разговорить его.
Но я не предполагал, насколько кровожадным окажется мой крылатый друг: подлетев к шаману, он резким движением разогнул колено пленного в обратную сторону. Тот истошно заорал. Я поморщился:  никогда не был садистом, чужая боль не доставляла мне удовольствия, но я  прекрасно понимал, что другого выхода нет.
-Изверг, - застонал он.
-Ага, значит, говорить ты все-таки умеешь, ответь на мои вопросы, и я тебя отпущу.  
-Да поше…,- демон замахнулся,- я хотел сказать: спрашивай!
-Что ты знаешь о Спящем?
-Это дитя Белиара,- постарался он сказать мне как можно меньше.
-Дальше, не скромничай!- последние слова я произнес угрожающе.
-Это секрет клана!
Демон взялся за его вторую ногу.
-Слушай, я когда-то был патриархом, к тому же я не испытываю удовольствия от твоих мучений, просто расскажи мне все, и я тебя отпущу.
-Не понял!- воскликнул демон, я ж еще не завтракал.
-Поймаешь себе мракориса…
-Святоша, м-мать…
-Заткнись!
-Послушайся своего мудрого господина, урод,- проговорил шаман, за секунду до того, как  его нога перестала быть частью тела.
-Ты что творишь?! – изумленно спросил я демона.
-Это за урода,- обиженно произнес последний, перебираясь к рукам пленника
Я тяжело вздохнул и потер виски.
-Вернемся к Спящему…- вновь обратился я к шаману.
-Во времена, когда люди только появились, враждовали два великих клана орков. И никто не мог победить, и тогда братья клана смерти – в совершенстве познавшие свою стихию, решили призвать на помощь могущественного демона -  Крушака. Они вскрыли перси свои и возложили сердца на алтарь, и в мир явилось дитя тьмы, но не хватило у них силы обуздать демона: слишком силен он был, мог разрушить мир. И тогда братья- шаманы, желая обуздать это существо, приказали выстроить подземный храм для Спящего. На это ушло несколько десятков лет. Все это время они усмиряли демона человеческими жертвами. И вот, когда храм был готов, братья заманили это отродье в тюрьму, воздвигнутую в недрах земли, они предложили ему принести в жертву невинное дитя, и он, одержимый жаждой восславить отца своего, двинулся за ними. Но когда спустились они к недрам земли, понял он, что братья обманули его, и пришел в ярость. Спящий проклял их, и стали они не живы - не мертвы. И по сей день возлежат в своих гробницах, надеясь умереть. Но орки приносят ему жертвы человеческие, чтобы не злобствовал он, а он наестся и спит, потому и Спящий. Но однажды придет священный враг и свершит над ним суд.
-Хм, а какое отношение может иметь Спящий к барьеру?
-К чему?- не понял шаман.
-К той штуки, что закрыла небо?- попытался я объяснить более доступно.
-Ты знаешь о ней что-то?- мои слова, казалось, поразили его.
-Вопросы задаю я!- напомнил ему, кто здесь главный.
-Ладно, слушай: несколько лет назад, в глухую ночь, когда усталые звезды только вышли дремать на небесную гладь, Спящий пробудился и сказал, будто пришли враги и хотят сковать его, на следующее утро мы увидели над собой эту штуку.
-Очень интересно! А может, ты знаешь, как изгнать его из этого мира?
-Нет! К тому же нам это невыгодно: он покровительствует нам, - спокойно объяснил он.
-Точно не знаешь?- спросил демон, приложив лапу к его плечу.
-Нет! Не  знаю, честно! Только руку не отрывай! Я всего лишь один из верховных шаманов, Ур-шак знает, его изгнали из клана,  
Демон вопросительно посмотрел на меня.
-Да бог с ним, не думаю, что в подобной ситуации он не стал бы врать.
-Ну, как знаешь… Стареешь ты: до чего докатился, орка пожалел,- с сожалением вздохнул мой единственный друг.
-Почему пожалел? Я просто дал ему слово, и теперь хочу его сдержать…
-Честолюбивый ты мой, а ты не забыл, что он тебя в спину ударил,- этими словами, он надеялся добиться от меня разрешения позавтракать шаманом.
-И что? Я должен уподобиться его бесчестию?
-Ладно,- отмахнулся он, поняв, что спорить бесполезно,- что с ним делать?
-Вышвырни его из моих покоев.
Глаза демона сверкнули недобрым светом. Он схватил шамана, оборвав веревки, держащие его на привязи к доске и вылетел на верхнюю площадку моей башни. Послышался вопль и глухой удар. Я выбежал к демону, посмотрев вниз, увидел распластавшееся на земле тело шамана.  
-Ты что сделал?- непонимающе спросил я.
-Вышвырнул,- спокойно, будто не понимая упрека, сказал мой слуга и друг.
-Я же имел в виду отпустить…
-Так я и отпустил: подержал немного и отпустил,- засмеялся он.
Я вздохнул.
-Иногда с тобой просто невозможно говорить…
-Я же демон, - ухмыльнулся он,- Да не дергайся ты, нет на тебе греха, и честь твоя не пострадала.
-А что он там говорил, будто кто-то знает о Спящем?- переменил я тему, возвращаясь под черные своды своей башни.
-Другой шаман.
-Найди его.
-Ты совсем из ума выжил: он же тебе живым нужен, сомневаюсь, что он будет говорить со мной.
-Придется ждать избранного. Я слишком стар, чтобы носиться по Менинталю в поисках оркских шаманов.
-Другого выхода действительно нет…
Годы прошли в мучительном ожидании, потом избранный наконец явился в эту забытую богами колонию, и я отправил его в храм Спящего…

Re: Т: Вечный Странник

2Fateh: Поздравляю. Тебе полагается премия и орден в номинации - "Всех пошлю, один останусь", а также надпись на лбу -"Хотите избавиться от читателей?! Спросите меня как!"... Ты наверно хочешь спросить за что тебе такие почести? Все дело в твоих словах -

Это моя книга и моё мнение.

- МОлодец! Этот форум тихонько затухает, посетителей немного, а читателей и того меньше! Но ты умудряешься отбить и тех немногих! Посему давай - твори что тебе нравится! И таким макаром ты можешь остаться один в своей теме.

По поводу уместности в Готике Христианства: повторюсь, я пишу книгу по мотивам Готики.

Ты или дурак или прикидываешься... или мы говорим с тобой на разных языках... Эту твою фразу можно расшифровать так - "Я пишу по мотивам Готики, ПОЭТОМУ тут будет христианство"... Это только мне кажется идиотизмом?

Не зря же я "Проклятый поэт".

Я понял! Ты не дурак и не прикидываешься, ты просто самовлюбленный тип, который никого не слушает и который много на себя берет. Был тут у нас недавно такой. Тоже вместо того, что бы начать с легкого жанра сразу стал писать "роман", не прислушиваясь ни к единому совету. Ты практич. такой же, только пишешь лучше, "втюхиваешь" религию и нечто похожее на философию. И это меня настораживает, ибо каждый второй мнит себя гением и выдающимся мыслителем... а когда у них нихера не получается, то пишут, что, мол, книжка не для каждого и вы ее не поняли... и мне кажется, что ты один из них.

по поводу фанатизма не согласен. Я человек верующий, и не считаю нужным скрывать это.

Зато считаешь нужным кричать на каждом углу и на каждом абзаце своей "книги"? Я вот - атеист и первый раз это заявляю в теме, а ты же в каждом ответе на мои критические замечания писал "не святотатствуй" и прочее. И теперь ты будешь заявлять, что ты не фанатик?

БОГА ПОБОЙСЯ!

Уточни какого именно - Зевс, Гера, Посейдон... можно славянских - Перун, Велес... можно по римским - Юпитер, Марс... а еще есть египетские - Ра, Анубис (если хочешь, могу его бояться - ибо шапка у него классная ;D).. и прочие... Кроме того есть Магомед, Аллах, Будда... и новенький - Гришка Гробовой, но его бояться глупо - он в каталажке сидит... :stop:

Не нравится - *не читайте

Сказано - сделано. *:D

P.S. "Сказал себя я - брось писать, но руки сами просяться" (с)

2Woll de M@rr:

Правда, парадокс? Экзарцист, а в Бога не верит

Не вижу парадокса... борюсь с одним, но не агитирую за другого. ;)

Да, умеешь ты качественно в душу наср@ть.

"А я еще вышивать умею" (с) Кот Матроскин. А если серьезно, то это я еще не
размялся... как в песне к мультфильму - "Лучшее, конечно, впереди" (с) *;)

Exzarcist *:rip:

Re: Т: Вечный Странник

2Fateh:

Это моя книга и моё мнение.

ОК, вопрос снят.

Я его не навязываю, но буду отстаивать.

Молодец, правильно.

по поводу фанатизма не согласен.

Твое дело. Я СВОЕ мнение выразил.ъ

повторюсь, я пишу книгу по мотивам Готики.

Весеннее обострение пускает метастазы. Предоставлю на суд форумчан вариант сюжета.

"ГГ и четверо друзей в результате злобных козней Ксара переносятся в современный мир. Их раскидывает по нашей необъятной Родине, но с помощью передачи "Жди меня" они находят друг друга и ставят перед собой новую цель - тотальное уничтожение всех подсолнухов на планете и разгром производителей кЭпочек. Ибо только так можно уничтожить гопников, Бич Божий, которые носят исключительно кЭпочки и питаются сЭмечками. Они успешно справляются со своей задачей и находят вражеского предводителя. Подсолнух-Нежить, который обитает в торговом центре "Ирдорат""

Вот, пожалуйста. Произведение по МОТИВАМ Готики. Имеются игровые персонажи, но отсутствует игровой мир. А в остальном все отлично, паровозы и испанцы вполне оправданы.
РАЗУМЕЕТСЯ, я утрирую и преувеличиваю. Но основная мысль, которую я хочу донести - это то, что НЕ НАДО смешивать мир Готики и современность. Как говорил в одной из творческих тем Danfanz,

В игре три Бога – точка. Автор волен в выборе событий, которые будут происходить с героями, свободен в их действиях (бездействиях), писатель может выдумывать даже города, потому что игровой мир ещё не открыт полностью, но он не имеет права выбивать из под ног читателя наиболее важное основание – Инноса, Аданоса и Белиара.

От себя добавлю, что к трем богам можно присоединить и религию игрового мира. В игре не существует христианских обрядов, нет вообще никаких обрядов, подобных современным.
За сим спор о религии считаю закрытым, т.к. ты выразил свое мнение, я - свое. А переубедить меня тебе не удастся.Поехали дальше.
Теперь ВНИМАТЕЛЬНО следи за моими словами, будь так добр. Итак. Видишь, в левой части монитора возле начала моего поста висит мой аватар? Это змея, да, верно. ПОД ней три строчки: "Затемнить"
* * * * * * * * * * * * * * "Оценил игр"
* * * * * * * * * * * * * * "Репутация"
Еще ниже - две таких кнопочки. На одной написано слово "Имя". Нажми на эту кнопочку. Теперь мой ник перенесен в форму быстрого ответа. Он имеет вот такой вид:
2Woll de M@rr:
СПРАВА от этой кнопочки есть еще одна. Когда ты отвечаешь на определенную фразу собеседника, то выдели ее. Вот, а теперь нажми вторую кнопочку. Теперь этот текст перенесен в ту же форму быстрого ответа, сразу после моего ника. Правда это просто? И БУДЬ ТАК ДОБР, делай так, а то когда ты ответил на мою рецензию в своей обычной форме, то я подумал, что ты не хочешь следовать совету злобного Exzarcist`а. Но ты даже не поставил имени того, к кому обращался, то есть моего. А такой обезличенный ответ я считаю проявлением НЕУВАЖЕНИЯ к собеседнику и отношусь к этому весьма отрицательно. Твои первые, как я понимаю, черновики "Вечного странника" появились на АГФЦ аж 26 августа 2005 года. Неужели за такой срок ты не разобрался с кнопками? Не верится что-то.
Поехали дальше?

Состояние Ксардаса близко к моему душевному состоянию.

Веревка и мыло в хозяйственном магазине.

Не нравится - *не читайте. *В первом сообщении я писал, что эта книга не для каждого.

А вот этой фразой ты меня разозлил. Так как я не вхожу в "Круг избранных", способных понять твое творчество, то это мой второй и последний пост в этой теме.
Итак, последняя рецензия для

"Проклятого поэта".

Цитаты:

Около двухсот, их ведет генерал, *пять шаманов низшего ранга и один верховный,- перечислил он сил неприятеля.

Непонятно, кто "он". То есть, понятно, что это демон, но если человек читает этот отрывок, не видев остальных, то он не поймет, о ком ты ведешь речь.

подкосил нескольких воинов.

Подкосить может болезнь, можно подкосить врага, рубанув по ногам или сделав подножку. Подкосить - это свалить с ног, но не убить. Неудачно выбрал слово.

Ты что, рехнулся?- напугано произнес он,

Он скептически хмыкнул

Как я уже говорил, демон проявляет чисто человеческие эмоции, говорит как человек.

дружная компания черепушек двинулась в сторону орков.

Фраза имеет иронический, юмористический окрас. *Неуместно в данной ситуации.

мохнатые захватчики стали гоняться за черепами

Почему-то представил себе толпу вуки из Звездных войн...

мимолетно пущенных в их сторону

Не понял. Как это, "мимолетно пущенных"?

Сюжет:
Как я понял, этот отрывок - объяснение фразы Ксардаса "Орк, которого пытал мой демон, не успел мне этого рассказать". Что же, весьма качественно написано, хорошим литературным языком, все вполне удобочитаемо, нет религиозных заскоков. Мне понравилось.

Я поднял с земли двуручный клинок

Ксардас вроде бы такой старикан, с больными суставами, и в то же время вытворяет такое:

Я кувырнулся вперед

.
Неясен отрезок времени, который ты охватываешь. То ли это одна ночь, то ли одна ночь с переходом на энное количество лет вперед *сужу по этой фразе:

Годы прошли в мучительном ожидании, потом избранный наконец явился в эту забытую богами колонию, и я отправил его в храм Спящего…

. Далее повествование пойдет уже об игровых событиях?
И главное, что мне непонятно - чем же Ксардас так досадил оркам, что они поперли на него таким отрядом.
Стилистика:
Тут я хочу отметить только один недочет - этот пресловутый излишне человечный демон. В остальном - все отлично, я хочу отметить несколько весьма удачных фраз:

Мозги его разлетелись в стороны, украсив малахитовую траву, покачивающуюся в лучах восхода.

Красиво. Люблю такую поэтичную мясорубку.

Во времена, когда люди только появились, враждовали два великих клана орков. И никто не мог победить, и тогда братья клана смерти – в совершенстве познавшие свою стихию, решили призвать на помощь могущественного демона - *Крушака.

Красиво написана вся легенда появления Спящего.

Годы прошли в мучительном ожидании, потом избранный наконец явился в эту забытую богами колонию, и я отправил его в храм Спящего…

Опять же, красивая фраза.
Орфография и пунктуация:
Встречаются некоторые опечатки, но это именно опечатки. В остальном - без нареканий.
Итак, подведу итог: сюжет-8,5 баллов, стилистика-9 баллов
Желаю дальнейших творческих успехов.

Re: Т: Вечный Странник

2Exarcist
самовлюбленный тип

Избави Боже.

Ты "цветы зла" Бодлеровские читал? Вот отсюда и проклятый поэт. Не о какой самовлюбленности и речи не идет. Наоборот,  в этом образе преоюладает отверженность.
"...Прочь от людей беги,
О, проклятый мой дух..."

Я имел ввиду, что написвл книгу, примеряя образ Ксардаса на себя, разумеется его переживания- мои.  По поводу того, что мне плевать на критику: это не так, и к кое-каким советам я прислушался, внося изменения в последний вариант.  Я человек верующий, и всего лишь хочу донести до людей свое мировосприятие, нельзя?
К тому же, тебе не кажется, что с дураком - перебор?

2Woll de M@rr
Испанцы здесь, чтобы было понятнее читать людям, которые не играли в Готику, в частности тем, кто называет себя моими друзьями и ближними.

НЕУВАЖЕНИЯ

Прощу прощения.

Веревка и мыло в хозяйственном магазине.

Перебор со злопыхательством. ;)

Как я уже говорил, демон проявляет чисто человеческие эмоции, говорит как человек.

Дык, он и есть человек, наполовину.

Фраза имеет иронический, юмористический окрас.  Неуместно в данной ситуации.

Здесь согласен.
Woll de M@rr

Сюжет: Как я понял, этот отрывок - объяснение фразы Ксардаса "Орк, которого пытал мой демон, не успел мне этого рассказать". Что же, весьма качественно написано, хорошим литературным языком, все вполне удобочитаемо, нет религиозных заскоков. Мне понравилось. Я поднял с земли двуручный клинок Ксардас вроде бы такой старикан, с больными суставами, и в то же время вытворяет такое: Я кувырнулся вперед. Неясен отрезок времени, который ты охватываешь. То ли это одна ночь, то ли одна ночь с переходом на энное количество лет вперед *сужу по этой фразе: Годы прошли в мучительном ожидании, потом избранный наконец явился в эту забытую богами колонию, и я отправил его в храм Спящего… . Далее повествование пойдет уже об игровых событиях? И главное, что мне непонятно - чем же Ксардас так досадил оркам, что они поперли на него таким отрядом.

Чем досадил? Шаманов пререзал, духовенство все-таки.

сужу по этой фразе: Годы прошли в мучительном ожидании, потом избранный наконец явился в эту забытую богами колонию, и я отправил его в храм Спящего… .

Фраза идет как логическое завершение определенного временного отрезка, и не имеет отношения к событиям боя.
Пасибо за критику.

Продолжение книги:
*  *  *
Пентограмма в центре моей комнаты вновь засветилась светом Инноса. И возник он:
-Ксардас, я нашел путь в храм Спящего. Ты отправил меня туда две недели назад, он действительно находится в городе орков.
-Невероятно! Что ты там обнаружил?- у меня возникло чувство, что сейчас все выяснится. Конечно, уже то, что он вернулся из храма живым, говорит о многом, но я все еще не уверен, что именно он избран богами.
-Бесчисленное количество скелетов, мумии  орков  и другие  "прелести". Там же был вот  этот изумительный клинок, - с этими словами он протянул мне покрытый пылью меч небывалой красоты, жало его было выполнено в форме головы дракона.
- Покажи-ка!  
Это же Уризель! С ума сойти! Этот человек -  избранный! Свершилось! Я оказался прав, - подумал я.  
- На мече выгравировано "Уризель",- спокойно проговорил я.- Я слышал об этом оружии. Легенда гласит, что этот клинок принадлежал первому избранному.
-А что в нем такого особенного?- почесав затылок, произнес он.
-Этот меч некогда был наделен силой самого Пресветлого. Магия, заключенная в нем, способна побороть Белиара, ибо Иннос сам выковал его из чистого света. Странно, но я не чувствую в нем никакой магии, возможно, за столько тысячелетий она  просто выветрилась. Хм, нам необходимо вернуть ее…
-Да? А может, ты еще скажешь, как?- ехидно сказал воин, облаченный в тяжелый издырявленный доспех.
-Я подумаю над этим.
-Ну хорошо, а я пока подыщу себе доспехи получше, а то мои - совсем издырявила нежить, сущая в темном храме,- он поморщился, видимо, вспоминая обитателей сырого подземелья.
Броня! Прадедова броня! Как же я мог забыть о ней? Ведь без рудного доспеха соваться к Спящему – весьма изощренный способ самоубийства.
-Неподалеку отсюда находится моя первая башня, во время шторма ее затопило, в ней ты сможешь найти изумительные рудные доспехи, думаю, тебе они подойдут, их охраняет пара скелетов. (Я не стал говорить ему, что это башня принадлежала некогда величайшему темному магу Талонэсу, потому что с его взглядами он меня точно психом посчитает).
-Ладно, попробую достать ее со дна морского,- с этими словами он растворился в синей вспышке.
Я принялся изучать клинок. Работа превосходная! Несмотря на то, что это двуручный меч, он был необычайно легок. Эфес потряс меня: он словно подстраивался под руку своего владельца. Завершался меч словно бы головой дракона, чьи глаза были выполнены из отполированных рудных глыб идеальной формы.  В центре эфеса был такой же камень, видимо, он концентрирует энергию меча для нанесения магического удара. Чтобы вернуть ему силу, мне нужно понять его магическую структуру. Но где же она? На лезвии цитаты из альманаха «Слова Богов», но ничего более. Я взмахнул клинком, и он просвистел мимо факела. Когда огонь, играя веселыми отблесками, отразился на его лезвии, появились странные надписи, словно бы огонь заполнил некий трафарет. Ну конечно! Уризель – меч Инноса, а огонь – стихия его. Я несколько раз провел лезвием клинка над факелом, и руны окончательно проявились. Я без труда прочитал их, хотя никогда не изучал древнейшие языки. Руны гласили:  «И благословил Иннос металл чистый, и наделил его силой великой. И выковал из него меч света и правды. И благословил его, снабдив частью силы своей, и дал имя ему «Уризеь».  Хм, теперь понятно, почему руда обладает такой великой магической силой, ведь сам Иннос без всяких посредников благословил ее. В основах богословия сила руды никак не объясняется. Но как вернуть клинку его былую мощь? Как? Руда? Точно! Если передать энергию огромного количества магических кристаллов мечу, то, возможно, что-нибудь и выйдет. Я взял чистый лист пергамента и стал набрасывать на него простейшие символы заклинания передачи сил, знакомые даже послушнику. Через считанные минуты все было готово. Я опустился в кресло и вытянул усталые ноги навстречу огню. Достав самокрутку, сделал несколько крепких затяжек. Мой неизменный друг дым, столь же старый, как и моя душа, хороводил под черными сводами башни. За креслом послышались звуки прорезаемого воздуха. Я повернул голову и увидел моего верного друга. За его демонической плотью скрывалась душа настоящая, достойная, живая.
-Что, не долго барьеру осталось уродовать чистое небо? – спросил он.
-Видимо, да.
-Красивое оно, небо-то,- тихо проговорил демон, устремив свои глаза в синеющую даль.
-Столь же бездонное и неизмеримое, как тоска, заполняющая мою душу. Может, скоро и я стану одним из этих белоснежных перистых сфер, безоглядно мчащихся куда-то ввысь, к Богу.
-Чего это ты помирать-то надумал? Я так понял, что барьера скоро не будет, а ты в гости к Пресветлому намылился,- удивился он.
-Наверняка Белиар узнает, кто помог убить его дитя,- горько проговорил я.
-А то он не знает!- засмеялся демон.
-Почему же я еще живой?
-Раз в несколько тысяч лет проводится поединок избранных. Дабы свет и тьма померились силами.  Ты всего лишь помогаешь одному из избранных. К тому же ты стоишь между светом и тьмой, и потому Белиар не может воздействовать на тебя, как на своего слугу.
-Выгодное у меня положение.
-В какой-то степени. Но не забудь, что однажды наступит битва Богов, и тогда тебе может быть придется выбирать.
-Если доживу…- вставил я.
-Доживешь, я думаю. Время близится, никто не знает, когда придет последний день мира, но всем известно, что он придет.  Ладно, пойду за травами, чует мое сердце: они тебе пригодятся, - с этими словами демон исчез.
     Пентограма вновь озарила комнату алым невечерним светом. И передо мной возник воин в рудных доспехах. Длинные волосы его были собраны в аккуратную косичку, а шея практически утонула в доспехах.
-Я вижу на тебе самые крепкие доспехи.
-Пара скелетов? – злобно воскликнул он.
-Что?- переспросил я.
-Ты сказал, что их охраняет пара скелетов!
-Ну, и что?- я искренне не понимал, чем он так возмущен.
-Их там было раз в сто – двести больше!- прокричал избранный.
-Пара… Возможно, я забыл употребить слово сотен…- с усмешкой почесал я затылок.
-Забыл?! Я бы твою забывчивость мигом вылечил, но поскольку ты мне помогаешь…
Я заметил на его левой перчатке следы свежей крови.
-А кого ты еще упокоил: у нежити нет крови?
-Да так, в старый лагерь наведался…
-Понятно. Значит Гомез…
-Уже в прошлом,- прервал он меня,- Что с мечом? Ты придумал, как вернуть ему былую силу?
-Да, слушай: Тебе потребуется мощный источник магической энергии, заклинание и маг, который его прочитает…
-Пустяки, - цинично протянул он,- Дай подумать, ммм, сильный магический источник… Как насчет горы руды, что в новом лагере?
-Может сработать. Заклинание готово,- я протянул ему сложенный вчетверо лист.
-Остался маг. А ты не можешь прочитать его?
-Ты совсем с ума сошел?- возмутился я.- Представь реакцию Сатураса, если я заявлюсь в его лагерь.
-А я ведь тоже понимаю кое-что в магии…
-И что с того?
-Возможно, я сам смогу прочитать это заклинание.
-Ты поднесешь клинок к горе руды, и во время соприкосновения клинка с благословенным металлом должны прозвучать эти слова.
-Посмотрим, что из этого получится, - с этими словами он снова исчез в синеватом сполохе магии.
     Странно, вообще-то я ненавижу людей, а к этому даже немного проникся. Хотя, чему удивляться, он же избранный, в нем проявляется воля Пресветлого. Скорее всего, ему можно доверять, но не следует забывать о том, что он все-таки человек, а, значит, способен на предательство,  время покажет. Я научился ждать. Нетерпеливость ныне оставила меня, мне вообще было все безразлично. Господи, как я стар! Мне уже пора в могилу, а Ты все никак не призовешь меня.  Весь мир теперь совсем чужд мне: если к шестидесяти я не нашел здесь своего места, то и дальше этого не предвидится. Я всегда буду одинок. Как я устал! Я прекрасно понимаю, что никогда не смогу вернуться к людям. Мне среди них места нет. Они не примут меня, а я не пойду к ним на поклон с покаянием. Мне не в чем перед ними каяться, я не виноват в том, что они испоганили мне жизнь. Они постоянно проклинали меня: сначала из-за моего внешнего вида и физических недостатков, потом из-за своего собственного, непохожего взгляда на мир, позже из зависти, что я стал верховным магом круга огня, а теперь из страха перед темной магией. Они опротивели мне.  
     Солнце клонилось к закату. Трели птиц замолкали. Воздух свежел, точно оживал. Мрак постепенно сгущался, опутывая, точно оплетая, все в этом мире.  Тоскливая картина все больше напоминала мне самого себя. В моей душе также не было места радости, и солнце для меня более не всходило. Моя душа металась, пытаясь освободиться из телесной тюрьмы. Кровь в висках стучала, желая разорвать дрянную круглую коробку, в которой она томилась, словно узница.  Я вновь закурил, часто и крепко затягиваясь. Дым отлетал в стороны, словно освободившийся дух новопреставленного. Трещал камин.
Мерцали факелы. Со стен пустыми глазницами пялились скелеты. Когда я призвал их, они не подчинились мне, и теперь были распяты, пригвождены к стенам. Я видел в этом некую красоту, мертвую и свободную, истинную – не эстетство, присущее дворцовым ублюдкам, а именно красоту чистую, настоящую. Вкус мой всегда был своеобразен и не похож более ни на чей: я видел красоту в погребальных обрядах, в тонких очертаниях надгробий. В бряцании костей призванного скелета я слышал музыку, красивейшую, не подвластную ничему земному. Темнота и тишина уравнивали все: деревья и землю, человека и зверя, жизнь и смерть. Некий магнетизм присутствовал в них. Небо затягивалось свинцовым саваном, оно словно старалось укрыться им, чтобы согреться. Природа была подобна старой карге-кровососке. Двуличная тварь! Ранним утром она просыпалась юной девицей, а к вечеру резко старела. Глубокой ночью она накидывала черное одеяние, и, наточив косу до блеска, отправлялась за новой душой. За избранными, кому суждено сегодня обрести покой. А где-то сейчас наверняка звучат красивейшие голоса, поющие о тишине и мире. Клубится белый добрый кадильный дым. Вот о ком-то уже допели, а по иным лишь начала звучать панихида. Но все идет к одному. И финал всегда известен, нет в нем ничего неожиданного. И лишь в моем случае не все еще ясно: споют ли обо мне? И если да, то кто это будет? Где зазвучит разбитый колокол в мою честь? И зазвучит ли вообще? А может тело мое истлеет без земли. И мой белоснежный остов будет палить беспощадное солнце? Ха, дожили, уже и отпеть некому. Но к людям я больше не вернусь! Вечер окутал землю темно-синей пеленой. Люди наверняка уже разбрелись по домам: кто-то открыл бутылку дорогого вина, а иной заигрывает со своей женой, загоняя ее в спальню. Где-то охотники разводят костер, желая насладиться пойманной дичью. Они пьют и смеются, благодарят Пресветлого за щедрость. Маленькие выродки, устав от праздной беготни, укладываются в теплые кровати, и заботливые женские руки гладят их головы, поправляют одеяла. Паладины наверняка расслабляются в ближайшем трактире, пропуская по одной, или, скорее, не пропуская ни одной. Рудокопы возвращаются из штолен, кого-то опять сожрали ползуны. Их тела истощены, покрыты синяками, глаза их темны и горьки. И лишь старая подруга – темная бутыль - может помочь им: развеселить, оживить в душе воспоминания.   И лишь здесь, в черной остропикой башне сидит одинокий старик, он высок, но подобно исполинской иве клонится к земле, под гнетом ветра отчаянья. Его лицо покрыто морщинами,  а выцветшие глаза пеленою печали. Белоснежная борода, которой едва ли больше двух – трех недель, свисает, словно сосулька, пытаясь прильнуть к тонкой шее, чтобы заползти под черную мантию и согреться. Он худ и бледен: ведь родился в пустошах Нордмара, «Ледяного кошмара», как некоторые его называют.  
Открыв бутылку крепкого вина, найденную недавно моим демоном в остатках чьего-то охотничьего лагеря, я закурил. Ох, одиночество, как оно двояко! Для меня это в первую очередь благодать: ведь находясь среди людей каждое утро, рискуешь проснуться с перерезанным горлом. Хотя я знал многих, для которых одиночество было бы невыносимой мукой: они очень любили общество. Но я другой, ни хороший, ни плохой, а именно другой. Вечный странник, у которого не может быть дома. Но мне это даже нравится, ведь я в какой-то степени свободнее всех: я ни к чему не привязан, и моя смерть не сделает никого несчастным.  Одиночество и уныние - вот мой мир, пускай он кажется остальным пустым и мрачным, мне наплевать! Я живу так, как могу, как умею, и не собираюсь ничего менять…
     Послышался легкий треск прочитанной руны, и за моим креслом появился человек: за его спиной, закованной в рудные доспехи, свисал Уризель. От магического меча расходилась энергия, чистая сила, нейтральная, не направленная ни к свету, ни к тьме.
-Сработало! Я зарядил меч.
-Прекрасно, - ответил я, не поднимаясь со своего кресла,- теперь ты готов к тому, чтобы встретиться со Спящим.  
Он вновь исчез в синем магическом сполохе. Прекрасно, сейчас он изгонит эту тварь и освободит людей. Я погрузился в раздумья. Что-то слишком все просто. Черт! Я надеюсь: у него хватит мозгов, чтобы не кидаться на Спящего, обнажив Уризель? Да нет, думаю, не хватит! Подойдя к детищу тьмы, он просто заснет, не зря же демона Спящим прозвали. Ну, как я мог это забыть? Ведь даже шаман об этом упоминал! Нет, с памятью у меня, определенно, проблемы: погрузившись в прошлое, я совсем забываю о насущном.  Я настолько удалился от этого мира, что дар памяти стал для меня не более чем тяжелым грузом. Я погружался в себя настолько глубоко, что все происходящее вокруг переставало иметь для меня какое бы то ни было значение. Но сейчас намного важнее другой вопрос: как же тогда изгнать демона? Пять шаманов призвали Спящего, возложив сердца на алтарь перед ним… Значит сердца! Сердца подпитывают его силу! Если уничтожить сердца, то и Спящий падет!  Но и тут все не так просто. Где-то я читал про сердца древних оркских жрецов. Где? Орки, священство, духовность, народы - где? Народы… точно!- я протянул руку и взял с полки исполинского шкафа, выполненного из дуба, огромную книгу: «Духовность древних народов». Сдув с нее пыль, я открыл нужную мне главу и стал внимательно читать:
     «Орки – творения Белиара. Ночь -  их стихия. Высшая их каста – жрецы. В отличие от обычных шаманов они носят в себе «глас ночи» - великий дар, открывающий им неземную власть над  жизнью и смертью. Богослужения их проходят под музыку ритуальных барабанов, под этот стук они входят в транс и беседуют со своим создателем, темным отцом.  Их белоснежные одежды, с золотыми вставками, опоясывающими плечи, намокают от пота, от труда молитвенного. Каждый из верховных жрецов при вступлении в высший сан вырезает себе особый меч и нарекает его.  По легенде, верховный жрец может быть убит только ударом его собственного клинка точно  в сердце».
Я стал судорожно листать книги по искусству телепортации: мне было просто необходимо предупредить об этом избранного. В храме наверняка должна быть телепортационная платформа: не будут же орки для свершения каждого жертвоприношения проделывать столь длинный путь, идти через весь храм. Наконец, я нашел нужную главу в одной из древних книг. Перечертив простейшую формулу, я начал читать ее. Но ничего не происходило, по-видимому, слишком далеко. Я напрягся и представил себе древний храм: высокие черные своды, где, словно рой мошкары, беснуется мрак, важно плавая, будто лениво перетекая, клубясь. Вдруг мое тело охватила синяя вспышка, и я оказался на небольшом каменном постаменте круглой формы, под ногами красовалась гравюра черепушки. Я обернулся и тотчас схватился за сердце: передо мной была статуя таракана-переростка, голова которого была покрыта странной маской. Две передние лапы были задраны в атакующем жесте.  «Вот скоты! Так ведь и со страху помереть недолго» - подумал я об орках. Ну, ничего, уродец, не долго тебе осталось!  Мрак постоянно двигался, словно танцевал ночной вальс. Стены покрыты паутиной и слюной ползунов. Тускло мерцали горные кристаллы. Воздух был пропитан сладковатым, до тошноты приторным запахом смерти. Вдруг за спиной послышался звон клинка. Я резко обернулся. За решеткой, притворявшей вход в этот зал, разворачивался кровавый бой. Избранный сражался с несколькими стражами Апокалипсиса. Я без труда отличил их по алому свечению в глазах. В них вселился сам Белиар, я уже видел такое в монастыре с одним из моих послушников. Но если в том сидел обычный бес, то здесь совсем другое: существо, которое как бы проецировало себя в них, несложно было догадаться, что их телами овладел сам Спящий. Безымянный спаситель был изумительным бойцом. Уризель взвивался ввысь, поджигая противников. Звенела сталь, раздавались вопли боли и ненависти. Вот мощным ударом он обезглавил первого стража, чья голова, исполнив в воздухе прекрасное сальто, с грохотом упала к решетке. Второй лишился руки через несколько секунд после того, как его собрат потерял голову. «Ну, кто как умеет, - подумал я,- одни от любви голову теряют, другие от клинка». Между тем, посланник богов расправлялся с последним стражем: он сделал несколько выпадов, и, оббежав стража, нанес ему ряд сильных ударов наискось по спине. После чего вонзил в него меч, разорвав грудь.
     Я почувствовал, как мои силы тают, будто кто питается ими. Голова закружилась, мне чертовски захотелось спать. Усталость спутала мое старое больное тело, веки совсем потяжелели. Спящий окутывал меня неведомым заклинанием, рисуя в мозгу самые льстивые картины. Звучал тихий нежный голос : «Засни и оставь все проблемы, пускай другие решают их. Засни, и ты увидишь то, что так давно мечтал увидеть», – при этих словах в моем мозгу нарисовалась картина дома, теплого, забытого отчего дома. Резные наличники окна, запах мясных пирожков, огромный стол, покрытый тысячами неведомых яств. «Засни, оставь другим решать проблемы». «Нет! Не дождешься, я уж сначала скажу избранному, как тебя изгнать, а потом и подремать можно», - ответил я Спящему.
     Тем временем безымянный герой разгадывал последнюю тайну перед решеткой: перед ним было пять маленьких алтарей, в каждом из которых прорезано неповторимое отверстие, нечто наподобие замка. Почесав затылок, он достал посох и вонзил его в первое святилище. Тот легко вошел в отверстие. Посланец небес проделал такие же действия с остальными, и решетка медленно поползла вверх. Он вбежал в комнату. От удивления его челюсть отвисла.
-Ксардас! А ты тут что делаешь?
Мои силы почти иссякли: я едва мог держаться на ногах. Я понимал, что каждое слово дорого мне обойдется.
-Ты… должен… пронзить… пять сердец… оркских шаманов… они хранятся… неподалеку от Спящего…
Сил больше не было: картинка поплыла перед глазами, ноги подкосились, и я растянулся на постаменте…
     Перед глазами представали чудесные картины дома: занавешенные окна, высокая резная крыша, слышались знакомые, давно забытые запахи. Вот отцовская старая, потрепанная мантия, вот его древние книги, чьи страницы благоухали краской, разбавленной мирром. Вот то самое ложе, где пятьдесят семь лет назад я был зачат  глухой беззвездной ночью. Я вижу отца, он облачен в архиерейскую мантию, в левой его руке тонкая свеча, воск капает, но не обжигает ее. В правой он держит золотое, переливающееся божественным звоном кадило. Его длинные волосы как обычно зачесаны назад, а золотистая борода аккуратно подстрижена. А вот и мать, она очень худа и бледна, с короткой стрижкой, на носу едва заметная горбинка, что еще больше украшает ее. Вечно печальные зеленые глаза устремлены на меня, словно с неким страхом за мое будущее. Они зовут меня. Я понял! Это не просто сон – я мертв! Сейчас мои воспоминания закончатся, и я встречусь со всеми своими близкими наяву, реально…
     

Re: Т: Вечный Странник

Но где же прекрасная незнакомка: худая, чьей талии может позавидовать любая земная девушка? Где эти чудесные глаза: практически бесцветные, в которых читается мечта любого человека: вечный покой, тихий и свободный, в них лишь безразличие и тишина. Руки ее, несмотря на костлявость, так нежны, что к ним хочется прильнуть губами, крепко схватить их и никогда больше не отпускать. Власы ее белы, как снег, не седы, а именно белы, как плат, укрывающий голову счастливчика, обретшего покой. Груди ее готовы насытить каждого последней каплей яда – живительного нектара, амброзией небесной, что вкушают лишь боги. Ноги ее словно бы изломаны, а походка тиха, как у крадущегося тигра, и легка, будто полет поднебесной птицы. Где же она – избавительница? Нетленное тленье. Невеста пустоты. Очаг света в глухой ночи жизни. Берег в бушующем море невзгод жизненных. Моя единственная любовь в жизни… Хм, оказывается я умею любить? По-настоящему, предаваясь этому чувству без остатка, я могу жаждать последнего ядовитого поцелуя, после которого тело мое, дернувшись несколько раз, затихнет навсегда. И я стану лоскутком неразрывной материи вечности,  серой и бесконечной, стану частью замкнутого круга времени. Ведь мои часы давно уже кряхтят и с трудом ворочают исполинскими стрелками,  желая остановиться и насладиться беспечной тишиной. Ощущая над собой тяжесть могильной плиты, я забуду обо всем, а главное о зле, что причинили мне люди. Об усталости, боли и тоске, сопровождавших меня в земном пути. Мой хриплый голос наконец-то замолчит, перестав донимать людей своей никому  не нужной истиной, открытой правдой, прямой, словно лезвие меча, и столь же беспощадной, как его сталь. Замолкнет он, и в тишине вдруг зазвучат псалмы, в белоснежном ските, странник обретет себя, и не находящий себе места на земле, среди людей, отыщет последний приют в небесах, среди ангелов. И голос его вольется в единогласие божественного хора,  в пение ангелов невозможно будет различить его, и вряд ли лицо его можно будет найти среди сотен лиц, сияющих светом. Вот что такое смерть! Это просветление, прозрение, чистота взора духовного. И Небесный Царь – заступник обиженных и угнетенных, владыка света, вращающий целый мир легким прикосновение пальца, говорящий шорохом ветра, строящий мир мыслью своею, проникающий в каждую открытую душу и исполняющий ее неизреченным светом, воздвигая от тления земного, примет паломника в светлый город. Даст ему радость вечного утра, непрерывное ощущение рассвета, исполнит его провонявшую среди людей душу  ароматом благоуханного фимиама и смирны. Очи усопшего осветят весь мир, в них не останется зла и презрения, но лишь сострадание к слабому, ничтожному, продавшемуся миру.
     А может быть моей душе суждено отправиться в царство Белиара, в черный замок, где пол всегда покрыт свежей кровью. Где полный мрак и отсутствие света в любом его понимании. Здесь всегда стоит смрад разложения, от него входящий слепнет, а мрак выедает его глаза. Здесь вместо ангельского пения слышится стон грешников, истязаемых темными духами, треск разрываемой ткани души, боль и холод, страх и ненависть. На стенах здесь вместо образов развешаны изуродованные черепа, то сплюснутые, то, напротив, неестественно вытянутые. А посреди всего этого упоения ночи возвышается черный, высокий, как скала, трон. И сам Белиар восседает на нем. Он молчалив, он наслаждается воплями и стонами грешников, отыскивая в этой несравненной мелодии ноты убийц, воров, развратников. Его глазницы заполняет мрак, никто не видел его лица, ибо увидевший исчезнет. По сути своей, земная жизнь – тусклое, едва различимое отражение этого мрачного царства. В телесной тюрьме душа так же истязается, но эта боль всегда беззвучна, истинная боль нема.

                          *  *  *
Я открыл глаза и увидел над собой тяжелые мрачные своды храма Спящего, где-то впереди виднелись врата. Вдруг передо мной возникла физиономия  демона. Я в ужасе отскочил в сторону, вспомнив диким воплем чью-то многострадальную мать.
-Сгинь! Сгинь лукавый! Мне в ад нельзя!
Демон застыл в непонимании.
-В ад?  Ты вообще о чем? Совсем, старый, рехнулся?
-Друг? – недоверчиво спросил я.
-Да что с тобой вообще происходит!
-Я думал, что преставился…
-Преставился? Да ты живей живых! Часы твои еще не сронили последней песчинки в бездну. Твой путь еще долог, и через многое предстоит тебе пройти, а вот мой близится к концу, сердце, которое ты дал мне, уже исчерпало запас жизни.
- Можно ли что-нибудь сделать?- с надеждой, почти по-детски спросил я.
-Ты можешь выполнить мою последнюю просьбу, отслужи по мне так, словно я был челове… - не успев договорить последнего слога, он сложил свои исполинские крылья и опустился на землю, мягко, будто пытался не потревожить ее.
Сердце сдавило болью: за эти годы он стал мне больше, чем просто другом, он был мне родным, единственным существом, которое действительно понимало меня и не судило меня. Чтобы успокоить сердце, я запел душой:
Прииимиии ГоооСпоооДиииии Дуууушууу новоооопреееестааааавлеееннооогооо рааабааааааа своооеееегоооо ииии пооодаждь ееему вееечныыыый поокоооой и сооотвооооори еееееемуууу вееечнууую пааамяяяять.
Тело его истлело, и, растворившись, стало частью вселенной, а на небе зажглась новая звезда. Я не видел этого, я чувствовал. Когда я вышел из храма Спящего, то увидел бездонную немую путину, но сегодня в ней чего-то не хватало: никакая пелена не закрывала его от глаз людей. Барьер пал, а мои приключения только начинались, однако это уже совсем другая история….

Re: Т: Вечный Странник

2Fateh:
Привет! Почитал твое призведение и сделал некоторые выводы...
Я тоже верующий человек, тоже христианин, тоже попытался внедрить кое-что в Готику из РЕЛИГИИ, но каюсь в этом потому что нельзя смешивать два мира. В Готике есть своя иерархия богов и всё! У Вселенной может быть только ОБЩИЙ ТВОРЕЦ, а дальше размышляй, размышляй, размышляй....

Я человек верующий, и всего лишь хочу донести до людей свое мировосприятие, нельзя?

Повторюсь, я тоже верующий, НО:
Если ты хочешь донести христианскую мораль и своё мировосприятие, то будь добр пиши рассказы, повести и прочее о нашем мире! А то из МАГОВ (В христианстве магов считают преспешниками дьявола) сделал прямо батюшек! Епитрахили, патриархи, архиереи, ты бы ещё ПРИЧАСТИЕ сделал и Крещение! Во Инноса крестихомся...
Всё это не уместно! ЕСТЬ ИННОС, БЕЛИАР, АДАНОС! Всё! И какие маги в игре, такими ты их и должен представить!
По сюжету и стилистике присоеединясь во всех пожеланиях и оценках к Woll de M@rr-у!
По новой части:

Пентограмма в центре моей комнаты вновь засветилась светом Инноса.

Тафтология, дружок!

Прииимиии ГоооСпоооДиииии Дуууушууу новоооопреееестааааавлеееннооогооо рааабааааааа своооеееегоооо ииии пооодаждь ееему вееечныыыый поокоооой и сооотвооооори еееееемуууу вееечнууую пааамяяяять.

Ещё кто святотатствует Экзарцист или ты? нЕПРАВИЛЬНО ХРИТИАНСКИЕ МОЛИТВЫ СЮДА ЗАПИХИВАТЬ! мОЖНО ЧТО-НИБУДЬ НАПОДОБЕ, НО НЕ ПЕРЕКАТЫВАТЬ ЖЕ в чистую!...
Да! Ксар странный... Какому же это богу он молится? Инносу? О ДЕМОНЕ?! Ксардас-моразматик... Извини, но как-то такие вещи не совместимы...
Отец Ксара архиерей.. Хм... здорово! Ты должен знать, что архиереи - монахи, да и прсто маги Огня думаю тоже монахи.. Зачем тогда им МОНАСТЫРЬ!
А так.. Много недоработок. Я бы ещё привёл, но времечко поджимает.
СОВЕТ: Прежде чем выкладдывать на ФОРУМ дай почитать это НЕправославным друзбям.. Они тебя честно отценят!
2Exzarcist:
Будь по-мягче! ;)Но не на много такие критики только побуждают творить дальше!!!! ;) ;D

Re: Т: Вечный Странник

Прочитал. Несмотря на многочисленые перекресты с Христианством, мне понравилось (было бы смешно, если бы это ставил тебе в упрек, автор "Будущего Миртаны").
Минусы: Ксардас - слуга Инноса? А если вспомнить, что он говорил, что его целью, с момента покидания Ордена было впитать силу "Д-Н"? Видимо этот рассказ не касался Г2 или Г3. А жаль. В Г3 история Ксардаса много интереснее. То, что было с Ксардасом до Г1 тоже интересно, но портит ощущение то, что это все вместе с остальным текстом. Все же, лучше продолжить писать еще и о остальных Готиках.

В общем пиши еще, и будь вежливее.

Re: Т: Вечный Странник

2No_name_HERO
Ксардас встал между светом и тьмой (Инносом и Белиаром). Демон на половину человек, это тоже стоит учесть.  Насчет тафтологии согласен, при таком обьеме пропустил, буду исправлять.

НЕправославным друзбям..

Таких не держим.  ;)2WaterMan[sys]:

его целью, с момента

Во второй части будет.

то, что это все вместе с остальным текстом

Не понял упрека.

Re: Т: Вечный Странник

2Fateh:

Ксардас встал между светом и тьмой (Инносом и Белиаром). Демон на половину человек, это тоже стоит учесть.

Может и стоит.. Получается, что Ксарик молился Аданосу? Но меня покоробило, что демона рабом БОЖИИМ называют.. До такого даже Булгаков не дошёл!

НЕправославным друзбям.. Таких не держим.

Тогда тем, кто играл в ГОТИКУ!

Re: Т: Вечный Странник

В общем отзыв с шестого по двадцать пятый пост

2B-Real:

Повторюсь, можешь где-нибудь выложить полностью?

– Хочешь сказать, ты её полностью прочитаешь? Мне, допустим, неудобно читать до хрена постов подряд, убивается слишком много времени, которое я так ценю.

2Fateh:
Значится так, хвалить я тебя не буду, не потому что не за что, а потому что надоело. И ещё: про стилистику говорить не буду, так как произведение твоё закончено и исправлять фрагменты произведения ты уже всё равно не будешь.
И пожалуйста выкладывай фрагменты поменьше: здесь и так мало людей, которые интересуются книгами о Готике, а огромным текстом ты отбиваешь желание читать и у них. Выложил немного – подожди недельку…

Оно ведь существует паралельно

– Это твоё мнение, я же с ним не соглашусь. Параллельный мир – это некая модная вещь, о которой все говорят, но никто там не был и никогда не будет, потому что его, имхо, не существует. Ничто – пустота. Вряд ли люди когда-нибудь дойдут до понимания того, как Ничто может породить Нечто.

Лютая, потому что Ксардас все потерял

– Вопросов нет, но данная неприятная для Ксардаса ночь не была недостаточно чётко обозначена, посему и возникли вопросы.

Философия в его отношении к людям и Богу, здесь переосмысление многих моментов Библии, и других Богословских книг

– Библию не читал, всё хочу купить бумажный вариант, а не качать с интернета. А философия - как ты знаешь – есть любовь к мудрости. В этом случае, в твоей книге Ксардас должен быть показан неким умудрённым старцем с седой бородой (аки Фалес или Аристотель). Если говорить честно, то «стать мудрым» ему мешают слова «идиоты», «бараны», «жопа», «дерьмо» и прочий разговорный подвид выражений. Если их удалить, то в этом случае произведение потеряет живость и разговорность, но зато появляется шанс приобрести мудрость.

Все это превосходная степень, и на мой взгляд это вполне допустимо

– Согласен, тута я погорячился.

весь черный и очень смиренный - сознательное преувеличение

– Соглашусь, всё-таки рассказ ведётся от лица Ксардаса, а значит такие преувеличения вполне допустимы.

По поводу штампов - для простоты чтения

– Я не думаю, что устоявшиеся выражения сильно красят твою книжку… Не спорю, что если их удалить, то потеряется ощущение разговора Ксардаса с самими собой. Но лучше придумать своё выражение - красивое, мощное и небанальное, чтобы оно надолго осело в памяти.  

Предложение на мой взгляд вполне окончены, а точки придаю тексту некую ритмичность, четкость

– Ритмичность может быть и придают, а вот чёткость нет. Обрыв точкой, а не многоточием тем и примечателен, что действие закончено, а у тебя одно действие  может идти в двух предложениях.

А теперь по отрывку:

Глава 3

ведь они создания Белиара, владыки ночи и смерти

– уточнять не нужно было, теряется темп. Тем более всем и так ясно, кто такой Белиар.

охотничий грубый тисовый лук, без всяких излишеств

– а какие собственно говоря излишества? Так что ли: «отполированный лук, инкрустированный рубинами в тридцать карат…» А?

оскорбленно проговорил испанец

Для начала почитай вот это:
http://forums.gothic.ag/showthread.php?&t=1169219152&start=0
В этой книге автор тоже много чего выдумывал…только плохо получалось…вот теперь здесь и не появляется вовсе…
Мне просто интересно если есть испанец, то тогда значит есть и Испания… И баски, и каталонцы тоже есть…в Готике причём. А отговорки типа:

книга ориентирована на широкий круг читателей, а не только на готоманов, и рассовое разделение, сделанно для того, чтобы людям не игравшим, понятнее было

не катят.
На широкий круг читателей книга ориентирована только тогда, когда её издают в бумажном варианте – это раз.
Образ национальности абстрактен, а значит, чёткой картины при упоминании нации у читателя в голове не возникнет – это два.
Мне не важно, кто какой национальности – это три.
Рассказы о Готике читают в основном готоманы – это четыре.

Ладно, я достану книги, но не потому,  что боюсь тебя, а потому, что верю тебе, - с этими словами он встал, развернулся и медленно зашагал в старый лагерь

– Вся вышеописанная тобою сценка раскрыла ещё одну черту характера некроманта: «Тупо шутит». Вряд ли бы Диего согласился своровать книги после угроз, скорее он бы этому магу-уроду по шее надавал за такой чёрный идиотский юморок.
И ещё: откуда Ксардас знал, что Диего направился в Старый Лагерь? Он же за ним слежку не устанавливал.

закрытого на двенадцать оборотов

– такого в принципе быть не может…

изощренный ум этого призрака весьма изобретателен

– тавтология. Изощрённый и есть что-то вроде «изобретательный с отклонениями»

А как насчет того, что мы грабим лишь тех, кто сам нажил все нечестным трудом.

–Таким же образом можно уподобляться и убийцам. Раз они убивают, значит и мы можем… Философия Диего больше напоминает размышления коммунистов во время гражданской войны.

друг – это тот, кто не  враг

– «Не врагом» может быть и человек, который испытывает к тебе равнодушие.

В общем по главе: мало сюжета, философии нет. Да и как-то писать больше не о чем… Скучноватая она получилась… И дело тут вовсе не в недостатке действий – их вообще  может быть чуть-чуть – дело в том, что отсутствует заинтересованность в исходе этой главы.





Глава 4

скинули каторжанина вниз

– лучше «отправили»

Выплевывая кровь, избранный поднялся

– ему же промеж глаз дали, откуда кровь во рту?

Чего-то глава махонькая получилась… Очень даже. Она больше подходит под слово «присказка». Кроме того, что пришёл Избранный, а Диего вкратце рассказал о своей жизни, в ней больше ничего нету. На самом деле глава может быть любых размеров, но главное, чтобы в ней было что-то особенное, здесь же этого не наблюдается…

Глава 5
Я не понял, а где эта глава? Шестой пост заканчивается четвёртой главой, а потом идёт сразу шестая…

Глава 6

Странно, что, находясь на таком высоком посту, он  разговаривал со мной без высокомерия

– Да в принципе ничего странного в этом нет. Может быть высокий пост и портит человека, но не во всех случаях. Человек, занимающий высокий пост, может быть и просто честолюбцем, при этом не выказывая своим подчинённым высокомерия.

Безумно он любит животных и потому в радость ему эта работа

– Сатурас зоофил? Не…у меня слишком больная фантазия.

мягкими шкурками кротокрысов стулья

–  Ну нет у кротокрысов шкур. Хоть убей… Кротокрыс – это только ценный жир и 50-60 кг диетического легкоусвояемого мяса. А если серьёзно, то ты здесь ошибся, нужно было «мягкой кожей», вместо «шкурками»

Если человек в душе - псина, то чего уж тут удивительного

– У многих «пёс» ассоциируется не только с чем-то низким…

Через несколько секунд на месте мага огня осталась горстка пепла

– Если
бы так поступали со всеми, как с Кариусом, то в нашем мире бы давно никто не жил. Даже не смотря на его слова, он не заслуживал смерти.

хотя обычно эти твари собираются стаями

– Ну слоны прям…

я родился в особый день, когда день стал равен ночи

– Я кстати тоже родился в равноденствие… Теперь буду искать в себе способности Ксардаса…

Он с отобранным им отрядом отправился к ущелью. Мать вскоре умерла от чахотки

– Не связаны предложения друг с другом… То есть потом идёт связка, но всё равно «вязать» их надо было позже.

что-то подсказывает мне, что мы еще встретимся

– очень часто употребляется это выражение…

Веками знахарей проклинали, сжигали на кострах

– Не нужно устраивать инквизицию здесь…

-Пошли уже, кобель!  - резко прервал я товарища

– Кобель некроманту не товарищ…

ведь если монастырем будет править убийца, кем станут его воспитанники?

– дураками.

липким мраком

– «Липким» - это уже чересчур.

Старейший мировой вопрос «что делать?»

– Чернышевский нам не нужен…

Время – кольцо, замкнутый  круг истории, в котором одновременно существуют прошлое, настоящее и будущее

– имхо, время – линия: в ёё начале прошлое, конечная точка настоящее, а будущее ещё не начерчено.

Жуткий вопль был усилен скалами

– Тут лучше: «Жуткий вопль, отразившись о скалы, стал ещё сильнее»

чтобы не слышать мирского шума: цокота копыт лошадей королевской гвардии, пьяных возгласов беснующейся челяди

– Тебе не кажется, что в этом предложении стоило продолжить перечисление, а то всего два дополнения?

ведь нам нужно свежее мясо, вино, и все для того, чтобы усладить свою плоть

– А мне так не кажется… Нам много чего надо, но у Бога редко чего-то просят. Вот когда прижмёт, тогда и начинаются молитвы атеистов, исповеди теофобов, извинения лжецов – и всё делается не для того чтобы усладить свою плоть, а для того чтобы жить хорошо и счастливо.

неизвестность хуже горя

– Неизвестность дарит надежду, горе – нет. Хотя у каждого свои аргументы…

воткнул зубочистку ему в «сонку»

– Мда…

Закурив

– Ксардас много курит, уже раз шестой встречаю…

что там опять учудили смешные двуногие

– А ты уверен, что животные способны мыслить?

испачканные в чем-то сером, наверное, в чьих-то мозгах

– Был у меня предмет такой «судебная медицина», так вот могу ответственно заявить, что мозги не серые, убедился на вскрытии.

патриарх Миртанский…

- И всея Руси

анафема

– Зачастил с этим словом… третий раз уже

одинокому страннику, плывущему в бескрайнем суетном море

– «странник» следует рассматривать прежде всего как путешественник по земле, а не по морю.

лицо чисто выбрито

– не так давно говорилось, что бритвы у них тупые…

Да потому что человек некрасивый не избалован излишним вниманием

– более того, красивая девушка – наркоманка внимания, а не получая очередную дозу флирта у неё начинается «ломка», которая выражается набрасыванием на всяких «лохов» и «ботаников», то есть тех, кто не привлекает к себе.

Я родился зимой

– Так-так… Ты же писал, что Ксардас родился в равноденствие… Может в Миртане равноденствие зимой, а не осенью или весной?

Я достал золотой отцовский кисет, на дне было всего несколько высушенных листьев, вообще-то они были еще влажноваты, но курить хотелось чертовски

– Слушай, я и так до фига курю, и  ты тут ещё… Заканчивай с никотиноманией…

нереально

– Лучше писать «невозможно»,  а то как-то…

саван

– Тоже часто встречается…

подобно льду в ласковых руках солнца

– Сначала Ксардас говорит, что ненавидит солнце теперь обзывает его руки «ласковыми»

В общем

Прочитал всё.

Много ты написал, читал весь текст три дня… Мне также как Экзарцисту хотелось плюнуть и не читать: очень много текста, но мало интересного. К интересному бы причислил бы ряд удачных размышлений, да рассказ Демона о иерархии тёмного мира. Размышления в целом получились категоричными, отрицательными, прямо как у Достоевского. Всё-таки иногда, хочется чего-то радужного, а не только что-то вроде: «Люди – свиньи, они также хрюкают в пивных и растят сало…» Ты конечно можешь сказать, что, мол, какой мир такие и размышления, но в свою очередь скажу, что даже у чёрной кошки обязательно где-нибудь есть светлое пятно.

Банален момент с вызовом духа Аргуса из небытия. Прежде всего тем, что это легко разрешаемая загадка. Никакого детектива… Всегда найдётся случайный свидетель, всегда можно использовать что-то запрещённое, вроде вызова духа… Нужны хитросплетения. А иначе получается неинтересно совсем… Я бы тоже хотел вызвать дух Сталина и узнать почему он обделался во время инсульта… Наверно помог кто-то…

Биография Ксардаса тоже легко читается, в том смысле, что не сложно догадаться, что он был «Белой Вороной» и все его не любили.

Да и вообще мир получился чёрным…

Ещё чего поражает слишком быстрое принятие Ксардасом стороны Белиара… Ну и что, что Тёмный Бог просил мага много раз встать на его сторону? Чегой-то Ксардасу приспичило принять тёмную сторону? Момент ты этот не раскрыл.

История с раненным волчонком неоригинальна, я часто встречал подобные истории где милосердный помогает нуждающемуся…

Из позитивного хочу отметить некий взгляд со стороны на Избранного, да и вообще на весь окружающий мир, ведь мы привыкли видеть всё глазами ГГ, а не чьими-то ещё.

Сюжет – 6,0/10
Стилистика - 7,5/10

2Woll de M@rr:
Хорошая рецензия ;)

Re: Т: Вечный Странник

2Danfanz:

Если говорить честно, то «стать мудрым» ему мешают слова «идиоты», «бараны», «жопа», «дерьмо» и прочий разговорный подвид выражений.

У него кроме баранов и идиотов ничего не было, с Равеном не путай.

ведь они создания Белиара, владыки ночи и смерти – уточнять не нужно было, теряется темп. Тем более всем и так ясно, кто такой Белиар.

Согласен.

охотничий грубый тисовый лук, без всяких излишеств – а какие собственно говоря излишества? Так что ли: «отполированный лук, инкрустированный рубинами в тридцать карат…» А?

Особая резьба какая-нибудь может быть.

когда её издают в бумажном варианте

Возможно планируется.

Он же за ним слежку не устанавливал.

То есть как? По-моему ясно написано, что он разумом последовал за ним.

–Таким же образом можно уподобляться и убийцам. Раз они убивают, значит и мы можем…

Аки Робин Гуд

друг – это тот, кто не  враг – «Не врагом» может быть и человек, который испытывает к тебе равнодушие.

Суть в том, что для него любой человек потенциальный враг.

скинули каторжанина вниз – лучше «отправили»

 Во вступительном ролике Именно скинули.

Я не понял, а где эта глава? Шестой пост заканчивается четвёртой главой, а потом идёт сразу шестая…

Прокололся, блин! >:(

– Да в принципе ничего странного в этом нет. Может быть высокий пост и портит человека, но не во всех случаях. Человек, занимающий высокий пост, может быть и просто честолюбцем, при этом не выказывая своим подчинённым высокомерия.

Ну, это как сказать. К тому же тут акцент на Патриаршестве.

мягкими шкурками кротокрысов стулья –  Ну нет у кротокрысов шкур. Хоть убей… Кротокрыс – это только ценный жир и 50-60 кг диетического легкоусвояемого мяса. А если серьёзно, то ты здесь ошибся, нужно было «мягкой кожей», вместо «шкурками»

Согласен.

У многих «пёс» ассоциируется не только с чем-то низким

Пес да, а вот псина имеет неготивную окраску.

– Если бы так поступали со всеми, как с Кариусом, то в нашем мире бы давно никто не жил. Даже не смотря на его слова, он не заслуживал смерти.

Он оскорбил единственного близкого Ксардасу человека, а тот, по юности, не сдержался.

– Я кстати тоже родился в равноденствие… Теперь буду искать в себе способности Ксардаса…

Кобель некроманту не товарищ…

Юность.

– имхо, время – линия: в ёё начале прошлое, конечная точка настоящее, а будущее ещё не начерчено.

Твоя точка зрения, уважаю.

чтобы не слышать мирского шума: цокота копыт лошадей королевской гвардии, пьяных возгласов беснующейся челяди – Тебе не кажется, что в этом предложении стоило продолжить перечисление, а то всего два дополнения?

Зачем излишний акцент? И так понятно

лицо чисто выбрито – не так давно говорилось, что бритвы у них тупые…

Ну нашел как-то. Он же глава лагеря все-таки.
А вообще прокол.

саван – Тоже часто встречается… И чего? подобно льду в ласковых руках солнца – Сначала Ксардас говорит, что ненавидит солнце теперь обзывает его руки «ласковыми»

Слово имеет циничную окраску.